РОМАН АРБИТМАН: Биография второго президента России
«Еще одна? Зачем?» — может спросить читатель, обнаружив на прилавке эту книгу. Что ж, вопрос далеко не праздный: за сравнительно небольшой временной промежуток, прошедший с марта 2008 года, когда Роман Арбитман покинул Кремль, число жизнеописаний второго президента России заметно приросло. По самым скромным подсчетам, только на русском и английском успели уже выйти около сотни книг — от глянцевых брошюр до солидных томов. В числе их авторов не только историки, политологи и репортеры, но и психоаналитики, антропологи, философы и даже специалисты по нетрадиционным религиозным культам.
Увы, количество пока не спешит перейти в качество. Хотя в общем потоке можно обнаружить несколько изданий, претендующих на основательность («Арбитман в жизни» Роя Медведева, «Арбитман и его эпоха» Александра Филиппова, «Кто вы, м-р Арбитман?» Малкольма Такера, «Путь Арбитмана» Кадзуо Исигуры и др.) или, по крайней мере, отмеченных печатью дотошного журнализма («Арбитманъ-daily» Андрея Колесникова, «Когда был Рома маленький» Риммы Ахмировой и др.), основной массив публикаций составляют книги, в лучшем случае поверхностные, а в худшем — тенденциозные, наподобие мемуаров экс-премьера России Бориса Березовского «Арбитмагия» и скандального «Романа без вранья» Елены Трегубовой. Впрочем, и торопливые славословия тоже не приближают нас к истине, несмотря на благие намерения авторов.
В этой связи хотелось бы напомнить о двух наболевших проблемах изучения новейшей истории: во-первых, малая дистанция мешает оценить масштаб описываемых событий («лицом к лицу лица не увидать»); во-вторых, неизбежна «передозировка» эмпирического материала, который препятствует точному отбору свидетельств живых современников. Вторая из проблем, по нашему мнению, гораздо серьезнее первой — особенно если учесть, что многие авторы не пытаются отсечь субъективное и малодостоверное, а, напротив, культивируют сомнительные версии в угоду рыночному успеху книг. В результате нередко берут верх конспирологи-ческие, наивно-эзотерические или даже вовсе ненаучно-фантастические трактовки известных исторических событий.
Книги-однодневки, разумеется, — не предмет для дискуссий.
Нельзя же всерьез спорить с бульварщиной Алексея Микрофанова («Роман о девочках») или с юдофобской истерикой Константина Холмогорова («Кошерный президент»). Нет нужды опровергать «исследование» Уолтера Спарроу «Р62», который из букв фамилии, имени, отчества и даты рождения второго президента РФ составляет пророчества в духе Нострадамуса и глубокомысленно их толкует.
Еще более беспредметна полемика с пребывающими во власти своих фантазий писателями В. Сорокиным и В. Пелевиным: первый (в книге «Роман») изобразил вместо президента какое-то бесноватое чудище с топором, второй (в повести «Омон Р.А.») придумал некое спецподразделение, подчинил его президенту Арбитману и сам же испугался своей выдумки. Совсем уж глупо полемизировать с тем, кто приписывает Арбитману либо божественное происхождение («Свет из Кремля» Александра Хинштейна), либо дьявольское («Тьма из Кремля» того же Александра Хинштейна тремя годами позже). Но даже в упомянутой выше книге Малкольма Такера, одной из наиболее солидных из всего нашего списка, не обошлось без фактических ошибок, которые непростительны для авторитетного кремленолога.
В частности, весьма достойны сожаления попытки Такера вновь растиражировать миф о личном банкире второго президента России миллиардере Романе Абрамовиче. (Давно уже неопровержимо доказано, что в природе не существует ни пресловутых миллиардов Абрамовича, ни тем более самого Абрамовича. Главный «подпоручик Киже» российского политического истеблишмента начала третьего тысячелетия родился из нечеткой росписи Романа Арбитмана, сделанной им во время рабочей поездки на Чукотку.) Вызывает недоумение и то упорство, с каким американский политолог стремится выдать за правду легенду о приступах временной слепоты российского президента — из-за чего, мол, хозяину кремлевского кабинета пришлось прибегать к помощи лабрадора-поводыря по имени Кони! (Слух, вероятнее всего, родился после встречи Арбитмана с мэром Санкт-Петербурга, в ходе которой обсуждалась идея установки памятника знаменитому адвокату А. Ф. Кони, а материалом для облицовки постамента был выбран черный лабрадор. Напомним, что Арбитман страдал лишь легкой — в пределах 0,5 диоптрий — близорукостью; к тому же с детства он не слишком жаловал собак, отдавая предпочтение домашним кошкам…)
Мы упомянули всего два примера непредумышленного мифотворчества. И у Такера, и в указанных работах Филиппова, Медведева, Исигуры и прочих исследователей, российских и зарубежных, можно найти еще множество других ляпов. Практически ни одно из уже вышедших жизнеописаний не обошлось без досадных неточностей и промахов разной степени тяжести; наряду с общеизвестными заблуждениями почти в каждой книге присутствуют и эксклюзивные ошибки.
Таким образом, назрела необходимость издания, где были бы четко и последовательно расставлены все точки над но при этом жизнь нашего героя не превратилась бы в перечень дат, встреч, официальных визитов, пресс-конференций и подписанных документов.
Автор этих строк собрал обширный биографический материал, проштудировал сотни публикаций коллег и хотел бы очистить нынешнее «арбитмановедение» от наслоений легенд, сплетен и дипломатичных недомолвок, заполнить лакуны, распутать узлы, ликвидировать залежи накопившихся предубеждений, избегая, с одной стороны, разухабистости, а с другой — сухого академизма.
Перед вами первая по-настоящему сбалансированная биография второго президента России. Надеемся, чтение не будет скучным.
Глава I
Историческая родина
Как бриллиант проигрывает без соответствующей оправы, так и глава российского государства не может появиться на свет где попало. Прогибать историю под конкретного лидера — издавна наш излюбленный вид спорта. Те населенные пункты, которым выпадало счастье взрастить очередного вождя нации, получали в одном пакете со светлым будущим еще и первосортное прошлое.
В пароксизме начальстволюбия отечественные историки бились друг с другом за право скорректировать скрижали и первыми доказать всемирно-историческое значение любой точки на карте — по выбору Фортуны. То Симбирск у нас в одночасье оказывался в родстве с фольклорным Градом Китежем, то Гори провозглашался подлинным центром крито-микенской культуры, то Днепропетровск становился вдруг прародиной завоевателя Рима короля вестготов Алариха I.
Волжский город, подаривший нам Романа Арбитмана, тоже не избежал участи подхалимского апгрейда. Не прошло и полугода с момента избрания второго президента России, как был уже написан, преодолел все положенные инстанции и отправился в печать новый учебник истории (под редакцией Ю. Мыцкова, Д. Аксененко и Вл. Спасовича), где Саратов торжественно объявлялся древней столицей Руси и важнейшей географической точкой Евразии: городом, где был похоронен Вещий Олег и где три века подряд находилась главная транспортная развязка Великого Шелкового Пути.
Создатели учебника утверждали, среди прочего, что стоянка ископаемого «гейдельбергского человека» (около 500 тысяч лет до н. э.) на самом деле находилась гораздо восточнее, на месте нынешнего здания саратовской консерватории. Попутно доказывалось, что значение Куликовской битвы было преувеличено Татищевым из идеологических соображений и что основное сражение с полчищами Мамая состоялось в 1380 году вовсе не на Непрядве, а на Терешке — притоке Волги. Ну и, конечно же, антипольское ополчение 1612 года было изначально сформировано и экипировано именно в Саратове тамошним боярином Федором Туровым, а купцу Кузьме Минину с князем Дмитрием Пожарским в Нижнем Новгороде оставалось лишь накормить готовое войско, принять командование и застолбить себе строчку в летописях. Еще немного усилий — и Саратов наверняка стал бы родиной слонов, местом изобретения пороха и кармическим двойником древнего Вавилона…
Справедливости ради заметим, что на сей раз сервиль-ность опытных служителей музы Клио не нашла отклика ни в высших эшелонах российской власти, ни в прессе, ни в академических кругах; учебник Мыцкова и компании сразу по выходу был жестко раскритикован ученым сообществом и с тех пор не переиздавался.
