Аркадий Арканов - 208 избранных страниц

— Все у вас просто получается, — сказала девушка. — А если он вооружен?

— Хорошо, — продолжал "статист", — допустим, вооружен. Ну, убьет он вас или еще кого, но остальные-то его схватят, и крышка. А он за свою жизнь дрожит. Он только с виду бандит, а душа-то у него заячья.

— У них совсем другая психика, — вмешалась студентка.

— Этого я не знаю, — сказал "статист", — а жить каждому хочется. Даже анекдот такой есть. Идет ночью один грабитель, а навстречу прохожий, выпивши. И думает: дай-ка я его напугаю. Подошел да как крикнет: "Жизнь или кошелек?!" Бандит струхнул, отдал прохожему кошелек, и с концами. Поняли?

— Ну и что? — не поняла девушка.

— Как — что? — удивился "статист". — В этом вся соль, что прохожий не знал, что перед ним бандит. Разве не смешно, а?

Вопрос уже был адресован Забелину.

— А про муравья и корову кто знает? — спросил "вдовец-курец". И он рассказал анекдот про муравья и корову.

Колымага рассмеялась и начала рассказывать анекдоты.

Анекдоты были разные: школьные, деревенские, соленые, производственные… И после каждого анекдота все оборачивались на Забелина — как он реагирует. Но он вообще редко смеялся вслух, а если было смешно, то смеялся внутренне, отмечая для себя, что это действительно смешно.

— А вот идут по дороге, — заговорил "международник", — американец, русский и француз. И видят — лежит кларнет…

Выслушав анекдот, колымага опять расхохоталась. Даже "свекровь" улыбнулась.

— А вы чего не смеетесь? — уже с раздражением спросил "статист".

Забелин стал думать, что бы такое ответить, но в этот момент колымага запела.

— Не слышны в саду даже шорохи, — нестройно и не в ритм движению пела колымага.

"Все здесь замерло до утра", — мысленно отмечал Забелин.

— И с полей уносится печаль, — вызывающе, прямо в лицо Забелину, пел "статист".

Забелин молчал.

— И с души уходит прочь тревога, — не унимался "статист".

Наконец впереди сверкнуло что-то действительно синее. Забелин понял, что это — Синее озеро, и облегченно вздохнул.

Колымага еще не успела заглушить мотор, как "статист" с непостижимой скоростью скинул с себя верхнюю одежду, перепрыгнул через борт, разбежался и с криком "Эхма!" сиганул с берега в воду. Уже через мгновение он вскарабкался на берег. Лицо его было в крови, а вода, стекавшая с волос по телу, перемешиваясь с кровью, делала эту картину устрашающей. "Статист" то и дело прикладывал правую ладонь к голове, потом разглядывал ее и снова прикладывал, приговаривая разгоряченно: "Во навернулся… во навернулся…"

Экскурсовод-водитель бросился к нему и буквально поволок к ближайшим строениям, крича:

— Строжайше запрещено купание! Вода восемь градусов, дно каменистое! Собираемся через полтора часа по свистку!

Все очень быстро разбрелись кто куда. Но у Забелина не было ни малейшего желания насладиться ни шашлыком из молодого барашка, ни королевской рыбой форелью. Он сел на землю, прислонился к дереву и стал смотреть в по-настоящему синее зеркало Синего озера.

Вот будь она рядом с ним в колымаге, наверняка возник бы шумный конфликт между ней и "статистом", и пришлось бы Забелину ее сдерживать и уговаривать, и кончилось бы наверняка тем, что она выпрыгнула бы из колымаги и пошла обратно, не оборачиваясь, своей независимой, почти разболтанной походкой. И он догнал бы ее и в ответ услышал бы что угодно. Или: "Догадался! Молодец! Нужна тебе была эта экскурсия… Обними меня…" Или: "Что ты выпрыгнул?! Догоняй свои четыре рубля!.. Не трогай меня!.." А могла бы и найти общий язык со всей колымагой, перепробовала бы все, что у кого было, и завела бы их на такие песни… С милицейским майором могла бы вдруг закокетничать, и "газик" эскортировал бы их до самого Синего озера. А могла бы и сразу вздыбиться, и запахло бы протоколом и оскорблением при исполнении обязанностей, и пятнадцатью сутками…

И Забелин вдруг почувствовал, что, пока он здесь, там, в городке, на почте, его ждет письмо. И что, не дожидаясь окончания отпуска, он завтра же купит на базаре всяких фруктов, трав, специй, цветов и еще черт знает чего, сложит все это в большую плетеную корзину, сядет в поезд и сразу с вокзала позвонит ей прямо через Синее озеро, разгребая волны и принимая извинения всплывшего вдруг окровавленного "статиста", ведя под руку беременную "эстонку", под радостные свистки милицейского майора… Забелин вскочил на ноги и, взглянув на часы, понял, что опоздал. Он бросился к месту, где ждала колымага, но, когда добежал, увидел, что колымага уже приближается к повороту. Он закричал, замахал руками… Забинтованная голова "статиста" обернулась в его сторону. "Статист" показал на него рукой, потом другой рукой сделал Забелину нос, и колымага скрылась за поворотом.

"Почему? — подумал он. — Почему?" И направился к деревянной будке с надписью "Экскурсии". В окошке ему сообщили, что в пять часов вечера должна приехать еще одна экскурсионная группа и что обратно автобус отправится в восемнадцать тридцать. Если будут свободные места.

Он прослонялся возле будки до тех пор, пока не пришла вторая колымага, до предела загруженная экскурсантами. Сначала Забелин вовсе отчаялся, но потом оставил себе шанс, вспомнив "свекровь", которая ехала в один конец. Он продежурил возле колымаги до тех пор, пока трижды не отсвистел в милицейский свисток экскурсовод-водитель, очень похожий на утреннего. А когда пассажиры заняли свои места, он увидел, что одно место в правом углу свободно…

Сдружившаяся и спаявшаяся за время первой половины пути колымага встретила его недружелюбно и настороженно. Оказавшаяся слева от Забелина напряженная блондинка в черных лакированных туфлях на всякий случай отодвинулась от него и что-то зашептала на ухо сидевшему рядом с ней усатому брюнету. Тот, метнув в сторону Забелина пару молний, обнял за плечи блондинку.

Когда колымага приблизилась к повороту, Забелину показалось, что кто-то сзади, размахивая руками и крича, пытается их догнать. Но колымага уже заворачивала… В сумерках Забелина ослепил встречный свет. Колымага остановилась. Знакомый дневной майор вышел из "газика" и объявил проверку документов.

— Да ведь проверяли уже! — послышался чей-то женский голос. — Туда проверяли, обратно проверяют…

— Попрошу приготовить документы, — бесстрастно и устало повторил майор.

Взяв в руки дряхлый паспорт Забелина, майор нахмурился.

— А-а, старый знакомый, — сказал он не то дружески, не то издеваясь.

— Ой! — испуганно вскрикнула блондинка, и брюнет, воспользовавшись этим, втащил ее к себе на колени.

Колымага напряглась и уставилась на Забелина.

— Что ж это вы, товарищ, — произнес майор учительским тоном, — туда с одной группой, обратно — с другой?

— Замечтался, — извиняясь, сказал Забелин.

— Да-а, — протянул майор. — Непорядок…

И он медленно возвратил Забелину паспорт.

Теперь пропасть была справа от Забелина, только казалась еще страшнее и безнадежнее в нараставшей с каждой минутой темноте.

Кто-то запел. Колымага подхватила громко и нервно, как бы отгоняя страх, поглядывая на Забелина и опасливо, и угрожающе.

"Вот так, р-раз — и нету", — подумал Забелин, скосив взгляд в сторону бездны. И он робко запел вместе со всеми, виновато улыбаясь усатому брюнету и обнявшей его за шею блондинке:

— И-и с полей уносится печаль, из души уходит прочь тревога…

И пел до тех пор, пока колымага не остановилась у колоннады.

Он едва успел на почту и, задыхаясь, протянул провинциально-красивой девушке паспорт. Та пошуршала конвертами в отделении на букву "З" и, извиняясь, сказала:

— Пишут.

Моим соперником в отборочном цикле шахматного первенства страны по переписке оказался волей жребия некий И. В. Тузиков из небольшого города Мухославска. Мне выпало играть белыми. Первый ход "d4" я сообщил ему в письме короткого содержания: "Ув. И. В. Мой первый ход — "d4". Сообщите свое имя и отчество. Меня же зовут Аркадий Михайлович". Ответный ход я получил через две с половиной недели: "Уважаемый Аркадий Михайлович. В ответ на ваш ход "d4" я играю "d5". Иван Васильевич. Но можете обращаться ко мне по имени, так как мне всего 20 лет".

"Здравствуйте, Ваня! — написал я ему. — Играю "Kf3". Я тоже человек молодой. Можете называть меня Арканом".

Письмо от Вани пришло через четыре недели: "Аркан! Извини, что задержался с ответом. У меня был день рождения. Сам понимаешь. Познакомился с девушкой. Зовут Света. Сам понимаешь. Мой ход — "Kf6". Кстати, можешь ко мне тоже обращаться на "ты"".

Я написал ему: "Ваня! Поздравляю тебя с прошедшим днем рождения. Желаю успехов в труде и личной жизни. Вместо подарка посылаю тебе мой ход "g3"".

Ответ я получил через две недели: "Аркан! Здорово! Тут такое было! Получил я твое письмо вечером, но ответить не смог, так как торопился на танцы. На танцах познакомился с Павлом. Он оказался мужем Светы. Так что это письмо пишет тебе под диктовку мой лечащий врач Эмма Саркисовна Сундукян. Она через два месяца будет в Москве. Достань ей к этому времени итальянские сапоги 37-го размера и поводи ее по театрам. Твой друг Ваня. Да! Чуть не забыл! Мой ответный ход "g6"".