Ознакомительная версия.
Оруженосец понурился и виновато пожал плечами:
– Об этом я не подумал…
– Это ничего, – успокоила его царевна. – Тогда будем жить по моему плану. Чем мокнуть и мерзнуть неизвестно сколько под дождем, мы войдем в избу, обогреемся, обсушимся, приготовим ужин и в спокойной комфортной обстановке подумаем, как быть дальше.
– Но когда вернется убыр Макмыр…
– Мы поговорим с ней и постараемся все объяснить. Насколько я знаю, у этой публики в домах беспорядок и грязища – страшные, и если мы у нее приберемся и накормим по-человечески,[13] то, может, она подобреет и нас хотя бы выслушает.
– А если нет?…
– Вот тогда и будем думать дальше, – подмигнула она октябришне. – Не боись – прорвемся.
– Находка, – потянул вдруг за рукав рыжеволосую девушку Саёк. – А послушай, Находка. Я тут думал, думал…
– Что? – рассеянно повернулась она к нему.
– Ну, если эти шерш… шерстни, то есть – это дневная охрана убыр, то ночью-то она, получается, беззащитная остается?
– Ночью?… Ночью?…
И тут тьма грузно опустилась на промокшую и продрогшую землю, прильнула к ней, припала, как к подушке, рассчитывая спокойно проспать так ночь…
Но, похоже, прогадала.
Душераздирающий писк, сливающийся с пронзительным визгом и воем, прорезал успокоившуюся было тишину, и на отряд Серафимы непонятно откуда обрушился град зубов, когтей и кожаных крыльев.
– Ай!!!..
– Ой!..
– Ах, чтоб тебя!..
– Они кусаются!..
– Они присасываются!!! Это кровопийцы!.. Помогите!!!..
– Все в дом!!! Живо!!! – заорала Серафима так, что вздрогнули древогубцы на улице, и, отрывая на ходу пристроившуюся было попить лесогорской кровушки летучую мышь-вампира, бросилась на крыльцо, пинком отшвырнула подпирающее дверь полено и, едва дождавшись, пока ее придворные заскочат в сени, захлопнула за ними дверь.
К несчастью, внутрь успели проскочить не только Саёк и Находка.
В полной тьме наощупь отдирать от себя маленьких проворных злобных кровососов и сворачивать им шеи – занятие, которым второй раз позаниматься желающие вряд ли бы нашлись.
Тяжело дыша и истекая кровью из неглубоких, но многочисленных ран, друзья наощупь нашли дверь, ведущую в комнату, так же наощупь засветили лучину, потом еще несколько, потом нашли на печке масляную лампу да зажгли и ее.
Оглядев при свете интерьер избушки, они поняли, что их ждало очередное разочарование: пол и стекла были чистыми, посуда вымыта, травы развешаны под потолком, вещи аккуратно разложены по предназначенным для них местам, обязательные пауки смирно висели в паутинных гамаках по своим углам, закинув ноги на ноги, флегматично ковыряясь в зубах и сплевывая хитином после зачистки логова тараканов. И кроме затхлого кислого запаха то ли зелий, то ли снадобий, то ли позабытой на несколько недель квашни придраться друзьям было не к чему.
Серафима на мгновение задумалась, а не стоит ли все раскидать, разворотить, натоптать, членистоногих разогнать, а потом прибраться, а паутину заштопать, но решила, что убыр этого все равно не оценит, и идея была похерена, не получив развития.
Находка все еще дрожащими после боя с летучими мышами руками разожгла огонь, они скинули с себя куртки и расстелили их на печи. Рыжеволосая девушка принялась за оказание первой помощи при кусаных ранах.
Похоже, что при укусе мыши впрыскивали в рану что-то, что долго не давало крови свертываться, и октябришне пришлось постараться и поволноваться, прежде чем затянулся последний укус. После этого она не могла стоять на ногах, но, несмотря на все уговоры Серафимы прилечь на кровать, она лишь осторожно присела на скамью, привалилась к печке и устало закрыла покрасневшие глаза. Серафима пристроилась рядом, обняв себя руками и безуспешно пытаясь впитать тепло от еще не прогревшейся печи.
Распаковав их припасы и стараясь не шуметь, Саёк занялся ужином.
На ужин у них обещалась быть жареная картошка с луком и мясом. Начистив овощи и порезав щедрый кус бесконечной медвежатины, Саёк слишком поздно обнаружил, что масло в его мешке куда-то задевалось и не исключено, что вовсе осталось у их хозяев в Черемшуре на столе, что являлось фактом прискорбным, зато непоправимым.
Смущенно и бесшумно, стараясь не потревожить Находку и Серафиму, он порылся на полках у печки, но единственным трофеем, пригодным, по его мнению, к использованию при жарке картошки, был неизвестного происхождения жир в плошке, закрытой керамической миской. Вот его-то оруженосец, повздыхав себе под нос и помявшись, и рискнул в конце концов вывалить на сковородку за отсутствием иных кандидатов на должность.
Для чего предназначалась данная субстанция, так и осталось для него неразрешимой загадкой, зато он быстро понял, для чего она не предназначалась.
Для жарки картошки с луком и мясом.
Кашляя, хрипя и задыхаясь, разгоняя руками дым перед лицом, под затейливые предложения и пожелания дам, он кинулся к окну и распахнул его, с наслаждением впуская свежий ночной воздух в продымленную, прокопченную, пропитавшуюся смрадом комнату.
И не только воздух, как понял он через несколько секунд.
С визгом и воем, как раздираемое о гвоздь полотно циркулярной пилы, в комнату ворвался ночной дозор убыр.
Саёк захлопнул содрогающееся под натиском почуявших свежую кровь кровопийц окно и придавил его своим нетяжелым телом, трясущимися руками задвигая защелку, но черное дело было уже сделано: полтора десятка мышей размером с полкошки закрутили под потолком хаотичную орущую карусель, выбирая цели и резко пикируя, целясь в голову или в лицо. Чиркнув когтями или зубами и пустив кровь, вампир с мерзким писком взмывал вверх и выбирал новый момент атаки.
– Ах, чтоб вас перевернуло да подбросило! – отчаянно отмахиваясь от очередного налета, царевна невзначай задела несущуюся на нее летучую мышь, отбросив ее к двери…
Остальное было делом техники.
Вытряхнув на шесток зловонную жареху Сайка, она ухватила сковородку как теннисную ракетку и подпрыгнула, взмахнув ею что было сил.
Трое мышей, не ожидавших появления у проигрывающей стороны такого супероружия, были сбиты в один миг и окончили свои дни под ногами напуганной, и от того еще более рассерженной Находки и стремящегося загладить свою бесконечную вину оруженосца.
Еще несколько яростных мощных взмахов, которым позавидовали бы все сестры Уильямс вместе взятые – и пол устилал ковер из растоптанных кровососов и битых горшков, попавших в недобрый час под горячую руку.
– Ф-фу… – утерла пот и кровь со лба царевна. – В следующий раз хоть предупреждай, герой.
– И-извините… П-простите… Я больше н-не буду… Я н-не хотел…
Забыв про свое героическое будущее, которое, без сомнения, когда-нибудь и где-нибудь поджидало его, он покраснел до корней волос и был готов выскочить на улицу, чтобы отдаться на съедение кровопийцам или пенькам, только бы не видеть, не слышать, не испытывать…
– …Хотя ты знаешь, витязь, идея была хорошей, – донеслось до него сквозь мутную пелену смущения и стыда.
– Ч-что?…
– Хорошая, говорю, идея. Во-первых, в такой вони провести ночь можно только при хроническом насморке, а еще лучше – при полном отсутствии носа. Во-вторых, если нам понадобится… срочно выйти… на улицу… когда убыр вернется… меньше всего у нас будет времени на сражение с ними. И наконец, это – отличный способ согреться. Короче, ты сейчас будешь открывать и закрывать окно, а Находка – убирать их из-под ног и… и… и скидывать в погреб. Больше десятка за раз не впускай.
Как ни старался доблестный оруженосец не впускать больше десятка зараз, на то они и заразы, чтобы нагло вламываться дюжинами в чужие владения среди ночи и пить у хозяев кровь.
Работы всем троим хватило на два часа.
Бесстрастный наблюдатель с развитым воображением, глядя на телодвижения Серафимы, за один вечер изобрел бы все виды тенниса, бадминтон, бейсбол, софтбол, сквош и, если бы не утомился, хоккей в закрытых помещениях, но среди осажденных путников такого не нашлось, и пришлось неосчастливленному миру ждать еще несколько сотен лет…
Но двор Серафимы это нисколько не волновало – после поединка с ордой мышей-вампиров их уже ничто не могло взволновать.
По крайней мере, они на это надеялись.
Когда последние поверженные кровопийцы, черепки, осколки и обломки домашней утвари Макмыр были брезгливо сметены в черную дыру подполья для последующего исследования палеонтологами и археологами, все трое в изнеможении рухнули на скамейку и уперлись спинами в успевшую погаснуть печь, обозревая причиненный сковородкой разгром и разор.
Если бы в избушке обнаружился хоть один целый стеклянный или глиняный предмет, они бы удивились.
– М-да-а-а… – только и смогла выговорить царевна – то ли от усталости, то ли слов подходящих в ее активном вокабуляре не находилось. – М-да-а-а…
Ознакомительная версия.
