— Этот камень, — сказал генерал, — нечто большее, чем драгоценность. Он прежде составлял центральный глаз трехглазой богини Кали, которой поклоняется одно из наиболее свирепых и фанатичных племен Индии. Садитесь поудобнее, и я расскажу вам, для вашей газеты, краткую историю этого камня.
Генерал Людло вынул из шкафа графинчик виски и стаканы и подвинул счастливому репортеру удобное кресло.
— Фансигары, или туги, — начал генерал, — являются одной из наиболее опасных и внушающих страх сект в Северной Индии. В религии они экстремисты и поклоняются ужасной богине Кали. Их обряды кровавы и интересны. По их странному религиозному кодексу ограбление и убийство путешественников считается достоинством и даже обязательным поступком.
Поклонение трехглазой богине Кали производится в такой тайне, что до сих пор ни одному путешественнику не выпало чести быть свидетелем их религиозных церемоний. Эта честь приберегалась для меня. Будучи в Сакаранпуре, между Дели и Келатом, я исследовал джунгли во всех направлениях, чтобы узнать что-нибудь новое об этих таинственных фансигарах. Однажды вечером, в сумерках, проходя через тиковый лес, я набрел на открытом месте на круглое углубленное пространство, посреди которого возвышался грубый каменный храм. Будучи уверен, что это один из храмов тугов, я спрятался в кустах и стал ждать.
Когда взошел месяц, углубленное пространство внезапно наполнилось сотнями призрачных, быстро скользящих фигур. В храме распахнулась дверь, открывая вид на ярко освещенную статую богини Кали, перед которой жрец в белой одежде стал произносить варварские заклинания. А в это время почитатели богини распростерлись на земле.
Больше всего заинтересовал меня средний глаз громадного деревянного идола. По ослепительному блеску я видел, что это громадный брильянт чистейшей воды. Когда кончилось служение, туги скрылись в лес так же безмолвно, как и пришли. Жрец постоял еще несколько минут в дверях храма, наслаждаясь ночной прохладой перед тем, как закрыть свое довольно жаркое жилище. Вдруг темная, гибкая тень скользнула в углубление, прыгнула на жреца и ударом блестящего ножа бросила его на землю. Затем убийца, точно кошка, бросился к статуе богини и выковырял ножом сверкающий средний глаз Кали. Держа в руках свою королевскую добычу, он побежал прямо на меня; когда он был на расстоянии трех шагов, я вскочил и со всей силы ударил его между глаз. Он упал без чувств и выронил из рук великолепную драгоценность. Это и есть тот восхитительный голубой брильянт, который вы только что видели. Камень, достойный царского венца!
— Пикантная история, — сказал репортер. — Этот графинчик точно такой же, какой обыкновенно выставляет Джон В. Гец во время интервью.
— Простите, — сказал генерал Людло, — что, увлекшись рассказом, я позабыл о правилах гостеприимства! Наливайте себе!
— За ваше здоровье! — сказал репортер.
— Всего больше я теперь боюсь, — сказал генерал, понижая голос, — что брильянт может быть у меня украден. Драгоценность, образовавшая глаз богини, является для фансигаров священным предметом. Каким-то образом племя подозревает, что брильянт — у меня, и члены этой секты следовали за мной почти что вокруг света. Это — хитрейшие и жесточайшие фанатики во всем мире, и их религиозные обеты требуют убийства неверного, осквернившего их священное сокровище.
Однажды в Люкноу три агента, переодетые слугами отеля, пытались задушить меня при помощи скрученной скатерти. В Лондоне тоже два туга, переодетые уличными музыкантами, влезли ко мне в окно ночью и напали на меня. Жизнь моя постоянно в опасности. Месяц тому назад, когда я жил в отеле в Бергшире, трое из них ринулись на меня из-за придорожных кустов. Я спасся тогда только вследствие знания их обычаев.
— Как было дело, генерал? — спросил репортер.
— Поблизости паслась корова, — ответил генерал Людло, — славная джерсейская корова. Я подбежал к ней и остановился. Три туга тотчас прекратили атаку, стали на колени и трижды лбами ударились о землю. Затем после многих почтительных поклонов они ушли.
— Испугались, что корова их забодает? — спросил репортер.
— Нет, у фансигаров корова считается священным животным. Кроме богини, они поклоняются и корове. Насколько известно, они никогда не совершали актов насилия в присутствии животного, которое почитают.
— Это чрезвычайно интересная история, — сказал репортер. — Если вы ничего не имеете против, я выпью еще стаканчик и сделаю несколько заметок.
— Я последую вашему примеру, — сказал генерал Людло, сделав галантное движение рукой.
— Если бы я был на вашем месте, — сказал репортер, — я бы увез брильянт в Техас, там бы я поселился на коровьем ранчо, и фарисеи…
— Фансигары, — поправил генерал.
— Ах, да! Они наталкивались бы на корову каждый раз, как врывались бы к вам.
Генерал Людло закрыл коробку с брильянтом и спрятал ее на груди.
— Шпионы выследили меня в Нью-Йорке, — сказал он, выпрямляя свою высокую фигуру — Я знаком с Восточно-индийской организацией и знаю, что за каждым моим движением следят. Они, без сомнения, попытаются обокрасть и убить меня здесь.
— Здесь? — воскликнул репортер, схватив графин и вылив значительное количество его содержимого.
— В любое время! — прибавил генерал. — Но, как солдат и любитель, я продам свою жизнь и брильянт как можно дороже.
В этом пункте рассказа репортера ощущается некоторая неясность. Можно только догадаться, что послышался громкий треск за домом, в котором они находились. Генерал Людло плотно застегнул сюртук и побежал к двери, но репортер крепко вцепился в него одной рукой, в то время как другой держал графинчик.
— Прежде чем бежать, — произнес он, и в голосе его почувствовалась какая-то тревога, — скажите мне, не собирается ли какая-нибудь из ваших дочерей поступить на сцену?
— У меня нет никаких дочерей! Спасайтесь скорей, фансигары нападают на нас.
И оба выбежали через парадный подъезд дома.
Было поздно, когда ноги их коснулись тротуара. Странные люди, смуглые и страшные, как будто выросли из земли и окружили их. Один, с азиатскими чертами лица, близко надвинулся на генерала и закричал страшным голосом:
— Покупаю старую одежду!
Другой мрачный и с темными баками быстро подбежал к нему и начал жалостным голосом:
— Мистер, нет ли у вас десяти пенни для бедного человека, который?…
Они пробежали мимо, но попали в объятия черноглазого, темнобрового создания, подставившего им под нос свою шляпу. В то же время товарищ его, также восточного вида, вертел неподалеку шарманку.
На двадцать шагов дальше генерал Людло и репортер очутились среди полудюжины людей подозрительного вида, с высоко поднятыми воротниками пальто и лицами, покрытыми щетиной небритых бород.
— Бежим, — крикнул генерал. — Они открыли владельца брильянтов богини Кали.
Оба помчались со всех ног. Мстители за богиню пустились за ними в погоню.
— Боже мой! — простонал репортер. — В этой части Бруклина нет ни одной коровы. Мы пропали.
Около угла оба упали на железный предмет, возвышавшийся на тротуаре, вблизи водосточного желоба. В отчаянии ухватившись за него, они ожидали решения своей судьбы.
— Если бы только у меня была корова, — стонал репортер, — или еще глоток из того графинчика, генерал.
Как только преследователи открыли убежище своей жертвы, они внезапно отступили и ушли на значительное расстояние.
— Они ждут подкрепления, чтобы напасть на нас, — сказал генерал Людло.
Но репортер залился звонким смехом и торжествующе замахал шляпой.
— Посмотрите-ка, — закричал он, тяжело опираясь на железный предмет, — ваши фансигары или туги, как бы они ни звались, народ современный. Дорогой генерал, ведь мы с вами попали на насос. Это в Нью-Йорке то же самое, что корова. Вот почему эти бешеные черномазые парни не нападают на нас. Насос в Нью-Йорке — священное животное.
Но дальше, в тени Двадцать восьмой улицы, мародеры собрали совет.
— Пойдем, Рэдди, — сказал один из них, — схватим старика: он целых две недели показывал брильянт величиной с куриное яйцо по всей Восьмой авеню.
— Не для тебя! — решил Рэдди. — Видишь, они собираются вокруг насоса. Это — друзья Билла. Билл не позволит ничего подобного на своем участке!
Этим исчерпываются факты, касающиеся брильянта Кали, но считаю вполне логичным закончить следующей короткой (оплаченной) заметкой, появившейся двумя днями позже в утренней газете:
«Говорят, что племянница генерала Марцелуса Б. Людло появится на сцене в ближайшем сезоне.
Брильянты ее оцениваются в крупную сумму и представляют исторический интерес».
День, который мы празднуем
