Акваланг считался довольно сложной машинерией; во всяком случае, обращаться с аквалангами в Большом Киеве умели даже не всякие техники. Но ведьмак явно видел эту научную машинку не впервые. И удивления от такого скорого исполнения заказа никак не выказал.
Он выпустил ворот девчонки, которая торопливо вскарабкалась на котел, метнулась куда-то к стене и пропала. На нее никто не обратил внимания.
А Геральт тем временем раздевался. Сбросил рюкзачок, отстегнул ружье. Снял куртку, штаны, ботинки - остались только просторные семейные трусы в крупный розовый цветочек. Вещи он сложил аккуратной стопочкой у ног Семена и Сход Развалыча, тихонько шепнув им: «Приглядите!» Потом надел на спину баллон, проверил загубник, поманипулировал крантиком. Какие-то малопонятные приборы, которые должно было пристегивать к рукам выше запястий, Геральт просто отсоединил и отпихнул ногой в сторону. Приладил к поясу специальный подводный нож. Маску надел на голову, но еще не на лицо, оставил на лбу. Взял протянутый Сход Развалычем фонарь. В другую руку - ласты.
Подошел к самой воде, поплевал зачем-то в маску, протер стекла изнутри и надел как положено. Потом ласты на ногах застегнул. Неуклюже ступая, подошел к воде. Брезгливо разогнал ластой пленку на поверхности. А потом сделал окружающим ручкой и шагнул в воду.
Погрузился он с легким всплеском и сразу с головой. Светлое пятно от горящего фонаря еще некоторое время прорывалось сквозь мутную толщу, но потом свет ушел вниз и в сторону, а в люке осталась только потревоженная темная вода.
Все смотрели на нее - и орки-заводчане, и Семен со Сход Развалычем, и даже чумазая девчонка с площадки на дальнем котле.
- Шахнуш тодд! - впечатлился разговорчивый орк. - Да меня туда под пистолетом не загнали бы!
- Что с него взять, он ведьмак, - буркнул другой. - Отродье…
Никто ему не возразил.
Лишь спустя минут десять вода в люке заволновалась и голова ведьмака показалась над поверхностью. Маска и загубник обращали лицо Геральта во что-то мистическое и страшноватое.
Он поставил погашенный фонарь на пол котельной, уперся ладонями в край люка, выпрямил руки, полуобернулся и сел, оставив ноги в воде.
Первым делом он вынул изо рта загубник и несколько раз смачно сплюнул в сторону. Потом снял маску, ласты и наконец встал.
- Ну и тьма там, шахнуш тодд! - сообщил ведьмак. - Вода мутная, фонарь совершенно до задницы. Пришлось выключить.
- И что ж ты там рассмотрел? - недоуменно вопросил разговорчивый орк.
- Все, - сказал Геральт, стаскивая баллон и роняя его на пол. - Ты был прав, там просто замкнутый ярус. Хлама на дне навалом, но это не более чем хлам.
- Погоди, - не унимался орк. - Как ты там без света-то?
Геральт поморщился.
- Вот заладил… Я не только глазами вижу, понял? Я же мутант, отродье, как изволил выразиться твой дружок.
Хмурый орк, не так давно обозвавший Геральта отродьем, потемнел лицом - смутился. В той, разумеется, мере, в какой был на это способен.
- Да, да, и слышу я тоже получше вашего. Даже под водой. - Геральт извлек из пакета, в котором принесли акваланг, зеленое махровое полотенце и принялся брезгливо вытираться. Брезгливо, потому что вода была действительно грязная и сейчас ведьмак стал живо напоминать чумазую аборигеншу котельной. Потом, ничуть не стесняясь, Геральт снял и отжал трусы с теперь грязно-розовыми цветочками.
Ничего нового окружающие не увидели, хотя кое-кто ожидал, что у мутанта-ведьмака может оказаться что-нибудь не так, как привыкли живые.
Ведьмак оделся. Неторопливо, но при этом все равно быстро. Небрежно пнул акваланг:
- Соберите это… Вернете потом губернатору, он потребует.
И направился к лестнице, ведущей наверх. В цех.
В этот день снова ничего не нашли. Никаких следов чудовища.
Уже вечером, когда Геральт заводил престарелый будильник Сход Развалыча, а сам кобольд по традиции заварил и предложил всем чаю, Семен Береста словно бы невзначай обратился к ведьмаку:
- Слышь, Геральт… А что, та девка действительно чуть не сдала тебя погоне, когда ты вернулся весь побитый?
- Почему - чуть? - удивился Геральт. - Сдала с потрохами. А «чуть» - это уже я сам себе организовал.
- И ты ее не придушил? Мне тут соплеменники с завода много понарассказали о ведьмаках. Если хоть десятая часть сих рассказов - правда, ты девку должен был убить, изнасиловать и съесть. Именно в такой последовательности.
Геральт неожиданно запрокинул голову и гулко захохотал. Потом так же внезапно умолк.
- Н-да. Сначала съесть, а потом насиловать мне было бы очень неудобно.
Ведьмак вздохнул и добавил:
- Хорошего же мнения о нас твои родичи-орки.
- И все-таки, - продолжал допытываться Семен. - Мне интересно, почему о ведьмаках ходит такая жуткая молва и почему ты вовсе не кажешься мне таким отродьем, как эта молва гласит. Объясни, почему ты ее не тронул, девчонку эту злополучную?
- Если бы я умирал с голоду и не видел другого пути выжить - я бы ее убил и съел. А вернее, даже убивать не стал бы. Отнял бы руку. На первое время хватило бы. Насиловать… Извини, я, конечно, не пай-мальчик из подольского приюта, но трупы меня как-то не возбуждают. Она и вживе-то меня не возбуждает - селедка селедкой, да вдобавок грязная, как будто живет в кочегарке. Впрочем, чего это я - она ведь и впрямь живет в кочегарке, поэтому она грязная, как ей и положено.
Ведьмак сделал паузу.
- Ты это хотел услышать? - жестко спросил он Семена.
Тот вздохнул:
- Не знаю… Скажи, Геральт, а если бы ты умирал с голоду, а рядом оказалась бы не эта краля, а я? Мне бы ты тоже отнял руку?
- Можешь не сомневаться, - процедил Геральт и отвернулся.
Семену почему-то показалось, что в голосе ведьмака вдруг прорезалось слишком много цинизма. Чересчур много, до неправдоподобия. И Семену моментально расхотелось продолжать расспросы. Он насупился и уткнулся носом в чашку с чаем, так и не заметив долгий и напряженный взгляд Сход Развалыча.
Кобольда, который подозрительно много знал о ведьмаках.
Знал и молчал.
****
Будильник зазвонил в полтретьего ночи. За стенкой, у ведьмака. Семен вскинулся па раскладушке; проснулся и Сход Развалыч. Не прошло и десяти секунд, как в комнатушку заглянул Геральт, уже полностью одетый. Будильник он, верно, ставил просто для самоуспокоения: те же родичи-орки уверяли, что ведьмак всегда знает, который час, без всяких часов и никогда не проспит положенное время. Часы и будильник у ведьмаков в голове, причем ни то, ни другое невозможно ни сломать, ни выключить.
- Я на завод, - буркнул ведьмак. - Подкинешь до материальных ворот? Это поближе, чем к управлению…
- Конечно, подкину, - заторопился Семен, одеваясь. - А чего среди ночи-то?
- А того, что еще часик, если я все правильно рассчитал, и тварь полезет через стену. Я хочу это видеть. Причем именно с территории завода, а не снаружи.
- А не спугнешь?
- Не спугну. Главное, не опоздать.
- Все, я готов. Пошли.
- Пошли…
На этот раз Семен не задумался, на кого радостнее реагирует разбуженный джип. Похоже, машина здорово истосковалась по дорогам. Сколько ей пришлось торчать в боксе безвылазно? Это дикие имеют обыкновение шастать напропалую, а потерявшие хозяина впадают в тоску и меланхолию, которые заставляют одиноко коротать дни и тесных и темных каменных коробках.
Никто не выдерживает одиночества - ни живые, ни машины. Лишь чудовища.
И еще - ведьмаки.
Фары взрезали безлунную темень нежилого района. Джип, переваливаясь на неровностях дороги, катил вдоль заводского забора. Ведьмак нахохлился и застыл на переднем сиденье. Ружье он держал между колен стволом вверх, к пористой обивке салона «Хортицы».
Перед материальными воротами скупо тлел на столбе фонарь под жестяной нашлепкой, похожей на мятое канотье. Ворота, понятно, были заперты наглухо. Окно пристройки темное, дверь на проходную закрыта. Но замков дополнительных не навешено, это видно, причем сразу.
- Езжай назад, - приказал Геральт. Именно приказал. - Я долго. Наверное.
Семен кивнул, потом набрался храбрости и выпалил вослед почти уж вылезшему из машины ведьмаку:
- А можно… с тобой?
Геральт порывисто обернулся, держась рукой за полуоткрытую дверь. Кажется, он был удивлен, хотя удивление на его липе не отразилось.
- Зачем? - спросил он бесстрастно и сам же себя прервал: - Впрочем, понятно зачем.
Он замолчал, поэтому Семен осмелился повторить вопрос:
- Так что? Можно?
Ведьмак остался бесстрастен.
- Конечно же, нет.
Орк огорченно опустил взгляд и весь как-то сразу пожух, съежился, будто высохший гриб.
- Почему? - тихо и чуть-чуть жалобно спросил он.
Геральт скептически покачал головой:
- А я обязан объяснять? Прости, я спешу.
«Прости» ведьмак сказал исключительно ради проформы. Ни малейшего раскаяния или сожаления в нем не ощущалось. На чувства и желания Семена ему было откровенно наплевать и даже спиной ведьмак сумел это продемонстрировать.
