— Мальчик хочет стать чемпионом! — попыталась защитить его мать, но отец встал на дыбы:
— На велосипед я денег не дам! Ты позабыла, что всем надо приобрести теплые ботинки!
— Ты прав! — согласилась Вера Фоминична. — А может быть, вообще вместо всех этих мольбертов записать Севу и Музу в кооператив на однокомнатную квартиру?
— Почему им все, а другим ничего? Нет, это тоже не годится… — Кирилл Иванович огорчился. — Казалось, я выиграл уйму денег, а их ни на что не хватает!
— Не надо было заводить десять детей! — как обычно пошутила Вера Фоминична.
Дверь отворилась, в комнате появился ребенок лет семи, настроенный агрессивно:
— Папа и мама, купите мне барабан!
— Витя! — приказал отец. — Выйди отсюда и закрой дверь!
— Я не Витя, я Валерик! — обиделся сын…
Ира и Юра, в отличие от Полотенцевых, не намеревались расходовать деньги по мелочам. У них была ясная цель — квартира.
Они гуляли по улице, мысленно расставляя мебель в будущих комнатах. Они проходили мимо универмага. И не собирались в него заходить. Им там нечего было делать.
— Давай зайдем. Просто так! — предложила Ира, которая, как всякая женщина, обожала толкаться в промтоварных магазинах.
— Я знаю твой характер. Ты не удержишься, мы накупим всякой ерунды, и у нас не останется на квартиру! — возразил Юра.
— Мы только посмотрим, даю тебе слово…
Юра ее послушался, они переступили порог магазина и это было их роковой ошибкой.
Сначала им подвернулся электроотдел, который, как нарочно, расположили у входа.
— Какой замечательный торшер! — восхитилась Ира. — Я таких никогда не видела!
— Пойдем, пойдем отсюда! — потянул ее за рукав бедолага, предчувствуя недоброе.
— Но если мы купим только торшер, и больше ничего, нам же хватит! — взмолилась Ира.
— Сначала нужно купить квартиру, — резонно заметил Юра, — а потом уже ее обставлять!
— Да, но потом таких торшеров не будет! Торшер был началом их грехопадения.
Юра с торшером под мышкой и Ира с абажуром в руках перешли в отдел телевизоров, который, как на зло, находился рядом.
— Смотри, телевизор «Вечер»! — воскликнула транжира. — Его вообще никогда не бывает.
— Если мы сейчас купим телевизор, то о квартире надо забыть, — напомнил Юра.
Но было поздно. Они уже покатились по наклонной плоскости…
На улице, возле универмага, прохаживался Калачев, поджидая Алевтину, которая назначила ему свидание. Наконец она вынырнула из толпы покупателей и, сияя, кинулась навстречу жениху.
Калачев вздрогнул.
Дело в том, что Алевтина, наконец, осуществила мечту. В несусветной шубе с чернобурым воротником и чернобурым подолом она гордо подплыла к Ивану Степановичу. На голове ее торчала модная шляпка, которая вместе с шубой безобразила ее, как могла. Оказалось, что даже Алевтину можно изуродовать.
Алевтина прошла перед Калачевым, как манекенщица, расстегнула пальто и сказала:
— Обратите внимание на платье из цветных кружев. Верхняя часть бесформенная, нижняя — суженная…
Платье не доходило до колен и открывало ажурные чулки. Алевтина выставила ногу, слегка согнув ее.
Калачев покраснел в первый раз в жизни. Ему было стыдно перед окружающими. У Ивана Степановича появился повод сбежать от невесты раз и навсегда, но он доказал, что он настоящий мужчина и добрый, любящий человек.
— Тебе это очень идет, Аля! — произнес он отчаянно. — Да, очень!
— Лидия Сергеевна помрет от зависти! — победоносно заявила Алевтина.
— Конечно, помрет!
Калачев мужественно взял Алевтину под руку и повел ее на виду у всех.
Алевтина была так счастлива, что не видела ничего вокруг. Иван Степанович старался не смотреть по сторонам, чтоб не встретиться взглядом с кем-нибудь из знакомых.
Именно поэтому они прошествовали мимо Иры и Юры, не заметив их.
Растратчики, убитые горем, расположились на двух новых креслах. Кресла стояли прямо на снегу. Рядом красовался торшер, а на журнальном столике высился картонный ящик с телевизором «Вечер».
— Куда мы это повезем? — безнадежно спросил Юра.
— Это я во всем виновата, — призналась Ира. — Может, отвезем все это в камеру хранения? — искал выход Юра.
— И это будет лежать там до нашей смерти, — сказала Ира.
— И мы еще за это будем платить, — вздохнул Юра.
— Я придумала! — вдруг осветилась светом надежды Ира. — Свезем в комиссионный магазин! Мы потеряем только семь процентов, но все-таки сможем вступить в кооператив…
В то время как коллеги Лидии Сергеевны проматывали состояние, она еще не истратила ни копейки. Она сохраняла материальные ресурсы для решающего броска.
Лидия Сергеевна пришла в сберкассу и сразу направилась к Оле, которая восседала на томах Большой советской энциклопедии. Лидия Сергеевна просунула в окошко голову и сказала недвусмысленно:
— Оля, отдайте мне Володю!
— Не отдам! — ответила Оля.
— Отдайте!
— Не отдам!
— Но я его люблю! — патетически воскликнула Лидия Сергеевна, но Оля только усмехнулась:
— Ну и что? Я сама его люблю!
Беседа зашла в тупик.
— Оля, вы еще молоды, у вас вся жизнь впереди, вы еще найдете свое счастье, другое…
Так как Оля молчала, Лидия Сергеевна спросила упавшим голосом:
— Значит, не отдадите?
— Ни за что!
Лидия Сергеевна обернулась, убедилась, что в сберкассе нет других посетителей, полезла в сумочку, достала оттуда увесистую пачку и протянула счастливой сопернице:
— Оля! Здесь восемьсот тридцать три рубля! Это очень большие деньги! Возьмите их и отдайте мне Володю!
— Вы что же, хотите его купить?
— Зачем так грубо, Оля! — попыталась ее пристыдить Лидия Сергеевна, но успеха не достигла. Она поняла, что жизнь кончена! — Ну, ладно! — сказала Лидия Сергеевна. — Тогда дайте мне на все деньги облигации трехпроцентного выигрышного займа!..
А человек, которого только что хотели купить, но ни захотели продать, не избежал общей участи и тоже судорожно тратил деньги.
На новогодней ярмарке Владимир Антонович Орешников постоял у витрины магазина «Культтовары», где по-прежнему красовалась фотокамера «Зенит-112», и поглядел на нее тоскливым взглядом. Хотя у него в кармане лежали деньги, на которые можно было купить два аппарата, Орешников печально улыбнулся и направился в павильон «Меховые изделия», где несколько дней назад опозорился перед Олей и самим собой.
— Здравствуйте, — сказал он продавщице. — Мне, пожалуйста, дамскую шубу. Сорок шестой размер, за восемьсот тридцать три рубля. Желательно хорошую.
— Будете брать без примерки? — удивилась продавщица.
— Уже примеряли. Хватит.
Прошло несколько дней. Кирилл Иванович Полотенцев сидел в кабинете на фоне переходящего вымпела, на котором было начертано: «Победителям в соревновании». Этот приз им только что вручили за успехи в выполнении годового плана.
— Надо вымпел отметить! — говорил Полотенцев Алевтине. — Такая у нас традиция!
— Надо-то надо! Но где взять деньги, ни у кого их уже нет!
— Возьмем у Орешникова из кассы взаимопомощи!
Орешников поспешил на зов начальства. По дороге его перехватил Петя. Он провел языком по пересохшим губам.
— Володя, дай три рубля!
— Уже? — сочувственно спросил Владимир Антонович.
— Уже, — вздохнул Петя.
— Денег у меня нет! — и Орешников вошел в кабинет Полотенцева.
Кирилл Иванович показал ему на вымпел:
— Надо устроить междусобойчик! Открывай свою взаимопомощь!
— Что вы все сговорились, что ли? — вспыхнул Орешников. — Нет денег! Я их опять растратил. — Владимир Антонович полез в карман и достал из него облигацию трехпроцентного займа. — Может, опять повезет. Нам повезет, — уточнил он.
Все-таки жизнь людей чему-то учит.
P. S. Больше они ни разу не выиграли.
P. P. S. Повесть написана не по заказу Министерства финансов.
