Еще через пять минут, сильно постаревшие, они повалились на лестничную площадку и начали дышать, кто чем мог.
— Слышь, хозяин, — придя в себя, заявил наконец один из вольнонаемных, — ну-ка, быстро сбацал чего-нибудь.
— Ага! — поддержал другой. — Пока лежим.
— Ты это… — сказал третий и почесал голову сквозь кепку. — «Лунную сонату» — можешь?
Все трое уставились на работодателя, и он понял, что его звёздный час настал.
— А вот хер вам! — торжественно произнёс хозяин «Оффенбахера». — Тащите так!
ТРЕНЕР. Здесь лыжник не пробегал?
КОЛХОЗНИК. Это в синей шапочке?
ТРЕНЕР. Ага, жилистый такой.
КОЛХОЗНИК. Да раз пять уже пробегал.
ТРЕНЕР. Злой пробегал?
КОЛХОЗНИК. Ох, злой. Вас вспоминал, вашу мать и весь лыжный спорт.
ТРЕНЕР (радостно). На первое место идёт, сучонок!
Убегает.
КОЛХОЗНИК (печально). Вот и мы тоже по району…
Занавес
1.
Старенький Ельцин в цигейке на плечи, сидит на дачной веранде. На стене висит разодранная теннисная ракетка. Коржаков варит на плитке кашу. На неубранном столе, покрытом клеенкой — «Спидола», из нее звучит голос Кобзона:
ГОЛОС.
И вновь продолжается бой,
И сердцу тревожно в груди,
И Ленин такой молодой…
ЕЛЬЦИН. Что ж такое… Я давно на пенсии, а он все, сколько, понимаешь, помню, все молодой да молодой…
КОРЖАКОВ. Живчик! Опять, небось, где-нибудь в Цюрихе по пивнушкам бегает, шельмец!
ЕЛЬЦИН (вздыхая). Какая глыба! Какой, понимаешь, матерый человечище!
Кукушка кукует четыре раза. Ельцин кивает Коржакову. Коржаков озирается, запирает дверь на веранду. Ельцин делает звук приемника тише и, припав ухом к динамику, начинает крутить ручку настройки.
Россия. 1999 год.
Через хрипы и гудение прорывается
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. «…лос Америки» из Вашингтона. Передаем краткую сводку последних новостей. Продолжает расти напряженность на прибалтийско-советской границе. Вчера туда была переброшена моторизированная бригада имени Макашова, ранее принимавшая участие во взятии города Харькова и форсировании озера Севан. Командующий войсками НАТО… (свист в эфире, хрип, Ельцин вертит колесико настройки)… Генеральный секретарь ЦК КПСС Геннадий Зюганов, выступая на съезде мелиораторов, заявил, что трудящиеся Прибалтики приветствуют восстановле… (Свист в эфире, хрип).
ЕЛЬЦИН (крутя ручку настройки). Почему я их всех не глушил?
КОРЖАКОВ. Не знаю.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. …в связи с приостановкой кредитов от Международного Валютного фонда. В ответ на это Председатель Совета Министров СССР Аман Тулеев решительно… (Свист в эфире, хрип).
ЕЛЬЦИН (крутя ручку). Надо было глушить их, и все!
КОРЖАКОВ. Как?
ЕЛЬЦИН. Как рыбу. Был бы я сейчас и Генеральным секретарем ЦК, понимашь, КПСС, и Предсовмина…
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. …мнение известного советолога, профессора Гарвардского университета Михаила Горбачева…
Ельцин икает.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. …с которым встретился наш корреспондент Александр Минкин.
Икает Коржаков. Переглядываются.
ГОЛОС ГОРБАЧЕВА. К сожалению, в руководстве так называемого Советского Союза (а надо прямо сказать, что фактически никакого союза уже давно нет) взяли верх экстремистские силы. (Свист в эфире).
ЕЛЬЦИН (крутя ручку, передразнивает). Надо же было поискать консенсус…
ГОЛОС ГОРБАЧЕВА. Надо же было поискать консенсус, хоть пару дней, а уже потом давить танками. Не надо, знаете, перескакивать через этапы… Что же касается Прибалтики, то я там был еще в девяностом году…
ГОЛОС МИНКИНА. Зачем?
ГОЛОС ГОРБАЧЕВА. А вот как раз искал консенсус.
ГОЛОС МИНКИНА. И что же?
ГОЛОС ГОРБАЧЕВА. А вот с тех пор меня туда и не пускают. Но по просьбе мировой общественности, я бы, конечно, мог выступить посредником…
ГОЛОС МИНКИНА. А она просит?
ГОЛОС ГОРБАЧЕВА. Нет. Но если бы попросила, я бы поразмышлял…
Свист в эфире, хрип. Ельцин колотит по приемнику.
ЕЛЬЦИН. Почему я не сбросил его с моста?
КОРЖАКОВ. Не знаю.
ЕЛЬЦИН. Был бы сейчас профессором Гарвардского, понимаешь, университета…
ГОЛОС ГОРБАЧЕВА. Это заблуждение.
ЕЛЬЦИН. Что-о? (Хрипы, свист в эфире).
ГОЛОС КОБЗОНА. Нам не думать об этом нельзя-я!.. (Треск).
ГОЛОС ГОРБАЧЕВА. У целом, вот в таком аспекте!
ГОЛОС МИНКИНА. Спасибо.
ГОЛОС ГОРБАЧЕВА. Усегда пожалуйста.
ЖЕНСКИЙ ГОЛОС. Это был «Голос Америки» из Вашингто…
Хрип, свист, и снова…
ГОЛОС КОБЗОНА.
Это наша с тобою судьба,
Это наша с тобой биография!
КОРЖАКОВ. А то я не знаю его биографию!
ЕЛЬЦИН. А знаешь, что я тебе скажу, Саша? Тьфу на них на всех!
Выключает приемник, и тут же…
2.
…чья-то рука включает радио. Радио висит над пустой магазинной полкой. Что именно за магазин, непонятно: все прилавки совершенно пусты.
ГОЛОС ИЗ РАДИО. …цен на хлеб связан с тем, что правительство США опять взвинтило цены на зерно для голодающих Кубани и Ставрополья, заявил Стародубцев.
За прилавком стоит Продавщица. Перед прилавком дико озирается по сторонам Геращенко.
ГОЛОС ИЗ РАДИО. Международные новости. На центральной площади Воронежа прошел митинг в поддержку борющегося народа Южной Мубакасы. Собранные простыми воронежцами медикаменты и дротики переданы в посольство Мубакасы и там съедены… А теперь по просьбе пенсионера Петра Семеныча Кузякина из далекого Устьвымлага передаем его любимую песню.
И тут же начинает звучать голос Кобзона, поющего все ту же песню.
ГЕРАЩЕНКО. Девушка, простите, это какой отдел?
ПРОДАВЩИЦА. А вам не все равно?
ГЕРАЩЕНКО. Нет, просто интересно… Здесь птица или говядина?
ПРОДАВЩИЦА. Вам что, меня мало?
ГЕРАЩЕНКО. Вас мне много.
ПРОДАВЩИЦА. Ну и идите себе. (Подпевает). Это наша с тобою судьба…
ГЕРАЩЕНКО. Нет, ну это овощной или кондитерский?
ПРОДАВЩИЦА (в глубину магазина). Люсь, я не могу! Тут какой-то следопыт пришел!
ГЕРАЩЕНКО. Это какой отдел?!
ПРОДАВЩИЦА. Рыбный, гражданин! Рыбный!
ГЕРАЩЕНКО. И когда она будет?
ПРОДАВЩИЦА. Кто?
ГЕРАЩЕНКО. Рыба.
ПРОДАВЩИЦА. Зачем вам рыба, вы что, моряк?
ГЕРАЩЕНКО. Я банкир.
ПРОДАВЩИЦА. Тогда вам нужны деньги!
ГЕРАЩЕНКО. Зачем мне деньги, если в магазине ничего нет!
ПРОДАВЩИЦА. А я?
ГЕРАЩЕНКО. Вы не рыба.
ПРОДАВЩИЦА. Люся, покорми его чем-нибудь, а то он мне совсем голову заморочил!
3.
Сотый отдел ГУМа. На двери надпись — «Спецобслуживание». Из радио — все тот же Кобзон. В продуктовом отделе отоваривается Анпилов. Впереди него без очереди влезает Жириновcкий.
АНПИЛОВ. Эй! Эй, товарищ!
ЖИРИНОВСКИЙ. Вы мне?
АНПИЛОВ. Товарищ!..
ЖИРИНОВСКИЙ. Кто товарищ?
АНПИЛОВ. Вы.
ЖИРИНОВСКИЙ. Гусь свинье не товарищ!
АНПИЛОВ. Кто гусь?
ЖИРИНОВСКИЙ. Гусь — я!
АНПИЛОВ. А кто свинья?
ЖИРИНОВСКИЙ. А это сам догадайся. (Продавщице). Э, милочка, мне вон того балычку…
АНПИЛОВ. Постойте! Но если вы не товарищ, почему же вы отовариваетесь в нашем распределителе?
ЖИРИНОВСКИЙ. Я поесть люблю. Поесть и поруководить!
АНПИЛОВ. Вы из какого райкома?
ЖИРИНОВСКИЙ. Из Сокольнического.
АНПИЛОВ. Лицо знакомое.
ЖИРИНОВСКИЙ. Обознался!
АНПИЛОВ. Но вы — товарищ? В политическом смысле.
ЖИРИНОВСКИЙ. В политическом смысле — да! Теперь — да, однозначно!
АНПИЛОВ. А раньше?
ЖИРИНОВСКИЙ. Раньше я был либеральный господин. Но еще до этого — майор КГБ. А до КГБ — сионист.
АНПИЛОВ. Как же это?
ЖИРИНОВСКИЙ. А так! Это ты, комуняка, всю жизнь головой об одно партбюро колотишься, а я всегда в движении, я сама жизнь, однозначно! Я там, где отоваривают! (Продавщице). Заверни мне этот балычок, душечка, и мармеладику триста граммов, и коньячку! И скорее, стерва, пока опять власть не переменилась!
4.
Лесоповал. Явлинский и Гайдар пилят бревно. Над ними на сосне — репродуктор, из которого льется Кобзон.
ЯВЛИНСКИЙ. Отдохнем?
ГАЙДАР. Застрелят.
ЯВЛИНСКИЙ. Ну и пусть застрелят. Разве это жизнь?
ГАЙДАР. Смотря с чем сравнивать, Григорий Алексеевич. Все относительно.
ЯВЛИНСКИЙ. Знаю, читал.
ГАЙДАР. Так что теперь именно это — жизнь. (Пилят). А потом, знаете, нет худа без добра.
ЯВЛИНСКИЙ. Какое тут добро, Егор Тимурович? Тулуп да валенки.
