куртку.
Я ему говорю:
— А вы знаете, что вышел указ Президента о борьбе с преступностью. Вы знаете, что указ действует… с момента подписания?
Он говорит:
— Шевелись, гнида.
Тогда я куртку снимаю.
Он говорит:
— И рубашку снимай, и ботинки, и брюки, и носки с трусами.
Я все снял, говорю:
— Если вот так будут исполняться указы Президента… мы все можем остаться голыми.
И ему нечего сказать в ответ, он забрал все вещи и ушел.
Тогда я домой скорее — звонить в милицию. Тут слышу по радио передают:
«Президент должен с минуты на минуту подписать указ о борьбе с коррупцией».
Думаю: «Значит, теперь без взятки никто пальцем не шевельнет». И не стал звонить. Потому что у нас правовое государство — имеешь право звонить, имеешь право не звонить.
Указ
В связи с несгибаемой верой россиян во всё, что скажут, ввести для особо отличившихся на поприще веры дополнительные чины-звания и знаки отличия.
За веру в то, что некоторых чиновников можно все-таки пускать в государственный огород, награждать медалью «КОЗЕЛ» 4-й степени.
За веру в то, что терпение и труд всё перетрут — медалью «КОЗЕЛ» 3-й степени.
За веру в то, что правда в огне не горит, в воде не тонет — медалью «КОЗЕЛ» 2-й степени.
За веру в то, что хуже уже не будет — медалью «КОЗЕЛ» 1-й степени.
За веру в то, что козлы 1-й, 2-й, 3-й и 4-й степени когда-нибудь переведутся, присваивается звание «ЗАСЛУЖЕННЫЙ КОЗЕЛ РОССИИ».
Новый порядок
— Вы взятку принесли?.. Вас русским языком спрашивают.
— Что?
— Вы взятку принесли?
— Да.
— Давайте.
— Сейчас?
— Что вы шепчете? Вы нормально говорите.
— Прямо здесь?
— Здесь. И побыстрее, народу, видите, сколько.
— А вдруг всплывет всё?
— Что?
— Что взятка.
— Как всплывет?.. И так все знают.
— А правоохранительные органы?
— В первую очередь!
— А те, кто…
— А как же! Кому же мы носим каждый день?.. Ну? Долго еще ждать?
— Вы понимаете, я ведь всем рискую.
— А вы поймите наконец, что это не шарашкина контора, а государственное учреждение. Го-су-дар-ствен-ное!
— Мало ли.
— Что мало ли?
— Всё-таки.
— Что всё-таки?
— А вдруг!
— Что вдруг? Это раньше могло быть вдруг — дали взятку, а вам ничего. Сейчас везде порядок.
Нешто можно так
(пьеса)
Действующие лица:
Власть.
Народ.
Место действия — площадь.
Действие первое
Площадь. На площади — Народ, перед Народом — трибуна. На трибуне — Власть.
ВЛАСТЬ. Государство наше разворовано! Несут всё, что от земли оторвать можно!
НАРОД (ропщет). Да нешто можно так!
— Твою мать-то!
— Что ж такое деется?!
ВЛАСТЬ. Если не прекратим воровать, нам смерть!
НАРОД. Жизнь! Жизнь!
Власть и Народ расходятся. Те и другие начинают воровать.
Действие второе
Декорации первого действия.
ВЛАСТЬ. Пропили всё: совесть, природу, будущее своих детей!
НАРОД (ропщет). Да нешто можно так!
— Ах, ты батюшки!
— Что ж такое! Иде правда?
— Да твою мать-то!!
ВЛАСТЬ. Если не прекратим пить, нам смерть!
Раздел третий
НАРОД. Жизнь! Жизнь!
Все крайне встревожены, расходятся, на ходу пьют.
Сверкает молния— земля разверзается, площадь проваливается в тартарары, слышны крики и стоны гибнущих. Занавес.
Зал безмолствует, затем взрывается аплодисментами, криками «браво», «святая правда». Зрители расходятся, слышны реплики:
— Ах, ты батюшки!
— Что ж такое?
— Твою мать-то!
По пути все пьют и воруют.
Открытие
«Коррупция на всех уровнях».
Е. Гайдар (из интервью)
В суматохе государственных дел Гайдар как-то не обращал внимания на состояние кабинета. Но вчера день выдался полегче, удалось поспать лишний час, и утром, как заново родившийся, он вдруг заметил, что кабинет крайне запущен. Вызвал секретаря.
— Я ж не Христос.
— В каком смысле?
— Почему как в яслях?.. Уборщица у нас работает?
— Да. Я ей дала вчера пятьдесят рублей. Наверное, мало.
— Пятьдесят рублей?!
— Надо было сто?
— Да вы в своем уме?
Гайдар вызвал начальника отдела кадров. Вошел добродушный краснощекий здоровяк с визжащим щенком на руках.
— Вызывали, Егор Тимурович?.. Цыц, шельма. Так и норовит за палец цапнуть.
— Что это? Откуда?! Почему в рабочее время?!
— Народ — балбес, Егор Тимурович, сколько раз говорил: не несите в рабочее время. Нет! Хоть кол на голове теши. Теперь новую моду взяли — щенками дают… Щенок пять тысяч стоит.
— Взятка?!
— Подарок.
— Выйдите вон!
Гайдару стало плохо, он кое-как дотащился до кресла и тут же рухнул в него, схватившись за сердце. Заглянувший Шохин вызвал «Скорую помощь».
Врач долго мял руку в запястье, жевал сочные свои губы, но ничего не говорил.
— Что с ним? — спросил присланный от Ельцина Шахрай.
— Сразу не скажешь, — запетлял врач.
— Жить будет?
— Как бог даст.
— И вы ему что-нибудь дайте.
— А нам-то кто дает? — с обидой спросил врач.
Шахрая возмутило, он выбежал из кабинета.
Секретарша достала свой незамужний кошелек, отдала последние сто рублей.
Сделали укол. Гайдар повеселел до того, что вызвал начальника госбезопасности, намереваясь по-своему отблагодарить врача.
Когда гэбиста ввели в курс дела, он сокрушенно закачал головой.
— До чего дошло! Кому ж теперь верить?
— Арестуйте его, — потребовал Гайдар. — Сорную траву с поля вон!
— Арестовать можно, — затоптался гэбист. — Да тоже ведь хлопоты… лжесвидетелям плати, то да се, пятое-десятое… бензин нынче…
Секретарша стянула с пальца перстенек.
После второго укола Гайдар задышал ровнее, но серость с лица не сходила и речь не ладилась, хотя явно тужился сказать что-то.
Наконец мертвую тишину разбавил слабый шепот:
— Господи, почему ты не заберешь меня отсюда?
И столько было искренней боли в этом страдающем голосе, что сверху откуда-то разлился свет неземной, и добрый-добрый голос сказал:
— Забрать-то можно… Да тоже ведь… у самого семья: Сын, Святой дух… то-се, пятое-десятое.
Гайдар, собрав остатки сил, поманил пальцем невесть откуда взявшегося корреспондента.
— Егор Тимурович, что?
— Коррупция на всех уровнях!
— Эка, батенька, — разочаровался корреспондент, — этой новости уж лет семьдесят… Можно, конечно, подать и как открытие… да бумага нынче вздорожала — никаких сил нет.
Гайдар тоскливо посмотрел в окно. День разгорался медленно, нехотя, как бы говоря: разгореться-то можно, да тоже ведь зима, мороз, то да се, пятое-десятое…
У пивного ларька
К длинной очереди у пивного ларька подошли трое военных с автоматами и повязками на руках. Устало, недобро оглядели толпу.
Один из военных, постарше и понебритее, спросил:
— Коммунисты есть?
Очередь замерла, сжалась, сделалась небольшой и жалкой, как в развитых странах.
— Началось, — пролетело
