Я передернулась.
У меня были свои заботы. Машина съезжала вниз по спуску вниз головой, и мне приходилось рулить, думая каждую минуту, как не сорваться. Ехать на тормозах почти лицом вниз по вертикали, медленно сползая вниз по почти крутому склону, занятие не слишком приятное. Каждую секунду я ждала, что медленное сползание сменится тем, что я рухну вниз.
И тут кустарник перед моим лицом, направленным вниз, расступился.
У меня все внутри отнялось.
Кустарник исчез, открыв внизу пропасть. Я чудом висела на чуть-чуть пологом заросшем склоне машиной почти вертикально вниз. Чуть-чуть уже переваливаясь с этого бугорка к отвесному “спуску”.
Внизу, метрах в сорока прямо под машиной, вилась серпантином вниз трасса.
Незримый голос как-то напряженно ахнул.
Сказать, во что превратилось мое лицо, когда я это разглядела, вися в чудом задержавшейся машине, могущей сорваться от случайного движения, невозможно. Я раскрыла рот от этого великолепия.
Сбоку по серпантину шла машина.
Я дернулась, чтобы хоть разглядеть ее перед смертью, и тут “жигуленок” сорвался. Я еще успела в последний момент безумно заорать, зарыдать, и, дернув руль нажать на газ...
И рухнула вниз вместе с машиной, приземлившись неожиданно сверху, как сокол упав на жертву, точно на машину. Я только ахнула, когда сорвалась. Точно молния, тигр на врага. Меня ударило, но я очнулась едущей на своем “жигуленке” сверху на чужой машине, в которую врезалась сверху, как волк на спине медведя. Вмяв его до плоскости.
На трибунах, которые я теперь разглядела, творилось нечто невообразимое.
- Нет, вы только гляньте на этого дьявола! – ревел плачем в микрофон голос. – Он просто сукин сын!!!!!!
Заметив, что машина подо мной не думает рулить, а идет строго прямо в пропасть, я, газанув и вывернув руль, съехала с коня на трассу, точнее спрыгнула на колесах. В самый последний момент.
Оставшаяся без меня гоночная машина, сыгравшая такую благородную роль, рухнула с уклона, но повисла в кустах.
Люди на трибунах визжали стоя и прижав руки к сердцу, или потрясая ими.
- Аааааа...
Я тщетно пыталась удержать машину на серпантине, ведущем к трибунам.
- Жи-гуль! Жи-гуль! Жи-гуль! – несся какой-то истерический хриплый рев сотен тысяч глоток.
Эти крики напомнили мне случай из детства. Учительница математики задала нам каждому проиллюстрировать на жизни и создать живую задачу-сценку. Но чтоб все было настоящее. Это была новая методика. То есть, Вася, например, резал яблоко на кусочки, и получал живой ответ в виде кусков яблока каждому, Маша принесла канареек и перекладывала их из аквариума в аквариум, пока не получила одну рыбку. В общем, каждому достался раздел учебника. Учительница не посмотрела, и мне, как назло досталась раздел про поезда. Поезд выехал из одной точки и т.д. – когда они встретятся. У меня же с математикой были нелады, а тут была единственная возможность отличиться и получить одобрение. Я решила вылезти из кожи, а придумать настоящую жизненную ситуацию, чтоб было все наглядно. И все смогли проверить правильность.
...Все уже представили свои задачи, когда со стороны станции, запыхавшись, прибежала я. И, тяжело дыша, быстро сказала:
- Из станции Грузовая в 9 ч. 40 м. вышел дипломатический президентский поезд. Злоумышленник перевел стрелки. Во сколько они встретятся... – счастливо смотря, я вытащила часы. – Засекайте!
Учительница исчезла в сторону станции еще до того, как я договорила. Потом меня первый раз били в учительской всем педсоставом, и точно так же хрипло кричали и топали ногами на меня, как эта толпа.
Впрочем, меня не до конца убили, ибо я вне себя от горя спросила, как же мне надо было проиллюстрировать живую сценку с поездами, да так, чтобы все могли засечь за десять километров место встречи и потом проверить его? Директор, увидев, какой мне дали раздел, сказал математичке, что если ей придет на ум дать мне задачу про самолеты, то он сам повесит математичку на чулке на люстре, не дожидаясь, пока она слетает вдогонку на место встречи вместо боевых самолетов...
...И теперь я спускалась по трассе навстречу беснующейся толпе. То, что я видела внизу перед трибунами, вовсе не вдохновляло меня. Сплошные восьмерки и петли. А я хорошо помнила, что было прошлый раз в такой же ситуации.
Колеса у машины разъезжались в стороны, как ноги у молодого лошонка. Уже что-то случилось и с другим передним колесом. Надо было срочно что-то делать, и я правой рукой искала выпавший из руки гаечный ключ, левой вращая руль при входе в поворот.
Нагнувшись, я с трудом достала ключ, который закатился под панель...
А когда выпрямилась... Слетев с горы по тому же серпантину, мне навстречу на скорости свыше трехсот километров шел гоночный болид тяжелого класса. И он не вошел за мной в петлю.
Он вошел в выход из нее. То есть, он теперь летел мне навстречу. Причем рулил в лоб моему “жигуленку”.
Две машины сближались с чудовищной скоростью. Я словно уже видела холодно прищуренные глаза застывшего в напряжении безжалостного зверя.
При той маленькой скорости, что была у меня, мне было от него не уйти и не обмануть.
Трибуны застыли.
Он тоже не отрывал от меня настороженных обезумевших глаз, готовых словить мое движение.
Холодное спокойствие затопило меня. Я дернулась всем телом вправо, так, чтоб он видел, что я кручу руль, а на самом деле рванула руль одними руками влево.
Купившись, он тоже дернул руль в ту сторону, куда я наклонилась телом.
Машины разошлись борт к борту без зазора, с чудовищным треском ободрав краску.
Трибуны выдохнули в миллион глоток задержанный воздух.
А я пыталась выжать из этой телеги что можно, но ее бросало из стороны в сторону. Я еле вылетела из петли, но это была восьмерка.
И с ужасом увидела, что он, пройдя петлю, снова вошел не правильно, а навстречу мне.
Мне показалось, что кругом зазвенела странная тишина. Даже трибуны замерли.
Машины опять бешено сближались.
Русская рулетка.
Я закусила губы. Пятьдесят на пятьдесят. Сжавшись, я снова видимо для него кинула тело вправо, и даже дернула машину заранее влево. Но тут же, рванула руль вправо, вжав газ до отказа.
Он не купился на тот же трюк второй раз, как я и ожидала. И рванул влево.
Да только я же дернула на этот раз вправо!
Машины все-таки сошлись бортами, скользнув со страшным скрежетом. И их разнесло мимо, с чудовищным ревом. Мы разошлись, как в море корабли... Меня ударило о стекло, но я выжила... И одежда вся была в холодном поту.
Трибуны восторженно заревели.
Я в изнеможении ткнулась лицом в руль. И чуть не заплакала. А потом подняла голову, и решительно вытерла рукавом пот.
Болид заходил на третью атаку.
Даже бесплотный голос как-то тяжело дышал в микрофон.
Я видела глаза стальные сумасшедшие глаза пилота, в которых поняла, что этот раз он вообще не будет сворачивать. И будет ловить лишь сильные движения машины. И все-таки зацепит в любом случае.
Смерть. Смерть в глазах.
И тут я увидела на дороге камень. Звериный инстинкт подсказал мне, что налететь колесом на такой камень на бешеной скорости – это чудовищный толчок с приложением силы вертикально. То есть удар может перекинуть машину через бок, опрокинув ее на бок, вокруг колес другой стороны. Тем более я шла по петле в круге, а инерция переворачивала и не такие машины.
И я, закусив удила, дернула машину правым колесом на него.
Время словно замерло. Я видела все, как в замедленной съемке. Как сближались две страшных смерти. Как правое колесо налетело на камень. Как почти не чувствовала страшного удара. Как ноги и руки словно сами сработали, почуяв, что надо сделать, чтоб поставить машину на ребро, рванув руль резко... Короткий остаток жизни до того, как я превращусь в груду растерзанного металла... Машину подкинуло в то самое мгновение, когда мы сблизились...
Ничтожный шанс, но все же лучше, чем лобовое столкновение, в котором у водителя более медленно идущего “жигуля” никаких шансов, тем более, что гоночный болид имеет специальный каркас повышенной прочности, особый корпус и наваренный бампер для экстремальных гонок. Его машина была во много раз тяжелее.
Смерть.
Руки все же успели дернуть руль влево.
Болид прошел под приподнятыми колесами, которые с чудовищным ударом прошли по его боку, словно проехали по нем.
Я видела это по кадрам.
Мое заднее колесо все же попало ему по лобовому стеклу...
И тут все понеслось по-прежнему. Звуки удара словно обрушились на меня. Я бешено закрутила руль в сторону, противоположную поднятой машине, валя ее инерцией поворота на землю. Не знаю даже, как мне удалось удержать машину от опрокидывания на крышу...
С трибун несся вой.
Он все-таки тоже удержался на трассе. И даже повернул. Но только стал вести себя как-то странно – он поехал куда-то в обратную сторону, учитывая, что он ехал по петлям мне навстречу. Куда-то прямо, прямо, куда-то туда вдаль. Может, он забыл, что ехал встречным движением, а не по трассе?!
