— Мужики, мужики, — заторопился Пух. — Вам чего? Я на все согласен... Я чего, я ничего!
— Согласны — вот и прекрасно, — из-за двери показался Pronin в джентльменском костюме.
— Согласен, — повторил Винни Пух. — Костюмчик-то, небось, от Ле Монти? Ну, что я должен делать?
— Да, в общем-то, ничего. Но пара-тройка Растлительных Игрушек помогла бы делу.
— Игрушек — в смысле, елочных, сексуальных или каких еще?
— Игрушек — в смысле, игровых программ для ЭВМ. Во.
— У-у-умный... А нафига?
— Как — нафига? Это же, можно сказать, стратегический материал для разлагающей борьбы с противником...
— А-а-а... Ну, раз для разлагающей...
— Вот-вот. Для разлагающей. Почему, как вы думаете, в United States of Siberia такая плохая погода и такие темпы инфляции?
— Уроды они, — предположил Пух.
— Ну, это тоже фактор, но на него процент другой... А основная причина — Tetris. Да-да, тот самый Тетрис...
— И ни фига не тот самый, — заявил Винни. — Я вообще о другом подумал...
— Не надо ни о чем другом думать. Это в нашу программу относительно вас не входит.
— А что входит?
— Ну, это секрет... Военная тайна, можно сказать.
— У-у-у, ну раз военная, я спрашивать не буду...
— И не надо... В общем, сегодня же можно приступать. За месяц пару игрушек осилите?
— Ну... Не знаю... А кормить будешь?
— Обязательно. Вы, по нашим сведениям, мед любите?
— Еще сгущенку, — быстро отреагировал Винни Пух. — А что это за сведения?
— Ну, значит, и сгущенку... — Pronin игнорировал вопрос и достал записную книжку. Вероятно, его голова имела некоторые отверстия, пропускавшие нужную информацию. — Для производства вам вот той машины хватит?
— Может, и хватит... А может, и не хватит... Что я, через корпус вижу, что там?
— Ну, посмотрите еще... Из программного обеспечения что вам нужно?
— А там ничего нет? Ну, деятели... Что ж я, в DEBUG'е вам игры рисовать буду? Да, кстати, мне художника надо, чтобы картинки рисовать... свиней, там... А лучше, художницу. И чтоб было все в порядке... в смысле, у нее. И здесь, и вот здесь, — Винни недвусмы сленно показал на различные части своего плюшевого тела. — И чтоб без глупостей, — сказал он. — А ту сегодняшнюю грязнулю чтоб уволили... Истеричка хренова, — пробормотал он сквозь зубы, разглядывая немытые месяца три — три с половиной лапы. — Да, о чем эт о я? А, о софте. Во, память-то осталась! Ну так вот, мне бы Паскаля седьмого-восьмого-четырнадцатого... Борланд конечно. Ну, ассёмблера насыпьте, дебаггера там, профилера... Тулзов разных для кучи... Разного софта поновее... И чтоб без глупостей, — повтори л он. — Чтоб никакого лицензионного...
— Как — не лицензионного? Вы опасаетесь, что выяснят...
— Ничего я не опасаюсь, — отрезал Винни Пух. — Противно просто... Да, забыл совсем, Петеньку притащите!
— Какого?
— Ну, как какого! Нортона!
— Вам как его, живьем? Это сложно...
— Не, живьем не надо — что я, зопух, что ли, Пети не видел? Я коммандер имел в виду... Ну, знаешь, Нортон Коммандер... Ну, панельки такие, на них файлы... Ну? Что ж ты такой тупой-то? Где учился?
— В Итоне... В Кембридже, — перечислил помрачневший Pronin.
— А до того? — СПТУ 938, — сказал Pronin еще мрачнее.
— А-а, оно и видно... Деревня... Все у вас тут такие Итонцы?
— Почти что... Тут только с высшим...
— Образованием? Ну, а у меня три класса... Клево, да? У нас там тоже есть такие... интеллигенты хреновы... Кролик только один чего стоит — у того аж восемь классов... С отличием — всего восемь троек... А Кристофер Робин вообще дегенерат — десять... С парой по пению. И вот чего, я тебя буду Итонец звать... Понял?
* * *
Чтобы ни в коей мере не опорочить понапрасну кого-либо из жителей Леса, указав в данном произведении, что именно он не заметил вовремя отстутствия Великого Хаккера Винни Пуха, я должен сказать, что отсутствие указанной личности заметили все, и притом практ ически одновременно. То есть, конечно же, первым заметил его отсутствие лучший друг медвежонка Пятачок, а уж затем все остальные, но это уже мелочи, которые, как пишут в умных книгах (следственных протоколах) «не изменяют состава преступления». Однажды рано утром Пятачок обнаружил совершенно для себя необычное желание пойти к кому-нибудь в гости. В последнее время, после случайно попробованного крэка, у него стали появляться совершенно непонятные желания — однажды ночью, например, он проснулся и, как лунатик, добрался до окна и сожрал до корня кактус. Вероятно, клиент, то есть, кактус, был удивлен таким поведением мирного кактусовода-любителя безмерно. Преступление раскрылось только утром, когда во рту стало больно от колючек и возникли некоторые проблемы с желудком с вытекающими отсюда, то есть, из него, желудка, последствиями. С помоями из желудей было гораздо проще... Ну так вот, Пятачок проснулся и возжелал отправиться к кому-нибудь в гости. Все бы ничего, если бы фигурные часы-скульптура «Пятачок и время — неотделимы» не показывали полшестого утра. Беспокойство, в котором провел столь раннее утро несчастный поросенок, описать трудно. Идти в гости хотелось очень сильно, просто безумно, тем более, что поросенок cвоим поросячим подсознанием чувствовал, что до пятницы он совершенно свободен. Пятачок, стр адая неимоверно, почти что начал выть по-волчьи, хотя вышеуказанного существа опасался и не поминал всуе лишний раз, дабы не накликать на себя данного представителя рода Хичников (нет, не ошибка, это от слова Хич-Кок, то-бишь, «тудыть ее в качель»). Помучи вшись сорок или ив стекло в собственном доме и надписав на надписи «Do Not Ent...» (я уж, пожалуй, не стану повторять, что она означает) другую надпись, Весьма Ругательного Содержания, Пятачок продрался сквозь кусты, в которых запуталось что-то серое, вероятно, припис ывая народным творчеством Волку жилетка (которая ему, как известно, нахрена), выбрался в канаву, форсировал ее и направился прямо к норе Кролика. Что он делал в это время, Пятачок соображал с трудом.
Утром Кролик проснулся, точнее, вскочил, оттого, что что-то твердое и острое вонзилось ему в бок. Если учесть к тому же, что Кролику при этом снился Страшно Ужасный Ночной Кошмар, можно предположить, что испытал несчастный представитель отряда грызунов. Указанные представитель забыл о важной представительской миссии, возложенной на него вышеназванным отрядом грызунов, завопил «Мама!» и проснулся. Ржавая диванная пружина подозрительной формы торчала из его ложа, грозя вонзиться под ребро. Несчастный интелл игент достал со столика очки, связанные веревочкой и скрепленные изоляцией, почесал лохматый нос и с подозрением изучил пружину теперь уже посредством очков.
— Чегт возьми, — прокартавил он так, что ему мог бы позавидовать сам Вождь Мирового Пролетариата, буде бы он слышал, с каким непередаваемым акцентом было произнесено данное стенание. Вследствие такой сильной зависти Кролик в будущем запросто мог оказаться репрессированным. Кролик вылез из-под драного одеяла, понимая, что уже заснуть не сможет. Злобно потряхивая ушами, на которых осел какой-то рыжеватый пух (вероятно, из подушки), он подобрался к своей BBS и нервно сбросил с линии робкого и застенчивого юзера.
— @$#@%! — заявил Кролик монитору. Монитор реагировать не торопился. — Ненавижу, — сказал Кролик довольно внятно. Внезапно невдалеке, а точнее, совсем близко с норой послышалось какое-то очень неуверенное громыхание. Еще мгновение — и в нору ввалился Пятачок, в совершенно невменяемом состоянии...
Когда дурман стал понемножку выветриваться из головы Пятачка, он увидел перед собой слегка расплывшуюся и значительно сонную, а также адекватно помятую физиономию Кролика, вид которой вызвал у него легкую тошноту. «Ничего-ничего, сейчас пройдет», — убеждал себя Пятачок, разыскивая задним левым копытцем стул, на который можно было бы взгромоздить собственные окорока. — «Сейчас-сейчас... Вот, сейчас все будет клево...» Между тем он, не замечая сам того, брыкался отчаянно, и Кролику стоило неимоверных усилий сократить количество разбиваемой поросенком посуды хотя бы наполовину. Наконец, последние остатки дурмана покинули голову поросенка и он почти что пришел в себя.
— Привет, Винни! — сказал он совершенно без выражения.
— Привет, привет, — ответил Кролик озадаченно. — Хотя я вовсе и не Винни...
— Это что-нибудь да значит, — заявил Пятачок; если бы я сказал, что взгляд его не был безумен до неузнаваемости, это было бы неправдой.
— Собственно, я шел к мистеру Винни Пуху. Ты, собственно, почему за него, собственно, здороваешься?
— Я? Я, собственно... тьфу, черт, вот привязалось... Я, в общем-то, Кролик...
— Вижу, — сказал Пятачок совершенно спокойно. — А я-то думаю, что это у Пуха шерсть такая линялая... И такие уродские уши повылазили... Думаю, не иначе, как в принтер затянуло...
