Лорд Эмсуорт вспомнил. И вспомнил, что этот адский план зародился вовсе не в голове его сестры, леди Констанции. Предложил его Бакстер, а леди Констанция только одобрила. Он воспользовался вновь обретенным пенсне, чтобы сквозь его стекла гневно уставиться на своего секретаря, — не в первый раз за последние месяцы в нем шевельнулось подозрение, что этот субъект становится дьявольски несносен. Бакстер позволяет себе лишнее, много берет на себя, превращается в сущую язву. Он с удовольствием избавился бы от него. Но где найти замену? Вот в чем была беда. При всех своих недостатках Бакстер абсолютно компетентен. И тем не менее несколько секунд лорд Эмсуорт позволил себе помечтать о том, как он уволит своего секретаря. И столь велико было раздражение, что он, возможно, сделал бы какой-нибудь практический шаг в этом направлении, но тут дверь библиотеки открылась, пропуская еще одну незваную особу. При виде этой особы его сиятельство забыл свои воинственные намерения.
— А… доброе утро, Конни! — сказал он виновато, точно мальчишка, которого застигли в кладовой с банкой варенья в руках. Почему-то сестра неизменно оказывала на него вот такое воздействие.
Из всех, кто заходил в библиотеку в течение этого утра, новоприбывшая смотрелась наиболее привлекательно на самый строгий взгляд. Лорд Эмсуорт был высок, сухопар, костляв; Руперт Бакстер был плотного сложения, а к тому же его физиономию несколько портила детская припухлость, которую нередко сохраняют смуглые молодые люди со скверным цветом кожи; и даже Бич, при всем его благообразии, и Фредди, при всей его худощавости и стройности, на конкурсе красоты высокого места не заняли бы. Но леди Констанция Кибл и правда приковывала к себе все взоры. Это была величественная красавица сорока с лишним лет. Ее отличали прекрасный широкий лоб, белоснежные ровные зубы и осанка императрицы. Глаза — большие, серые, кроткие, что, кстати, вводило в заблуждение, ибо никто из близко знавших леди Констанцию не применил бы к ней эпитет «кроткая». Хотя она была достаточно мила, пока ей ни в чем не перечили, в тех редчайших случаях, когда кто-то решался чинить ей помехи, она тут же уподоблялась Клеопатре, вставшей утром с левой ноги.
— Надеюсь, я не помешала, — сказала леди Констанция, сияя улыбкой. — Я заглянула просто напомнить тебе, Кларенс, что днем ты едешь в Лондон встретить мистера Мактодда.
— Я только что сказал лорду Эмсуорту, — сообщил Бакстер, — что автомобиль подадут в два.
— Благодарю вас, мистер Бакстер. Разумеется, я могла бы догадаться, что вы не забудете. Вы удивительно предусмотрительны. Право, не знаю, что бы мы без вас делали.
Компетентный Бакстер поклонился. Но, хотя самолюбие его было удовлетворено, похвала эта особого восторга у него не вызвала: та же мысль нередко приходила ему в голову вполне независимо.
— Если вы меня извините, — сказал он, — мне надо кое-чем заняться.
— Ну разумеется, мистер Бакстер.
Компетентный удалился сквозь дверь в шкафу. Он знал, что его патрон бунтует, но знал также, что оставляет его в надежных руках.
Лорд Эмсуорт отвернулся от окна, в которое смотрел с жалобной надеждой.
— Послушай, Конни, — сказал он ворчливо, но робко, — ты же знаешь, я литературных гениев не перевариваю. Хватит того, что они заполонили весь дом, но еще и в Лондон за ними ездить…
Он угрюмо переступил с ноги на ногу. Манера его сестры коллекционировать литературные знаменитости и набивать ими дом на неопределенный срок крайне ему досаждала. Невозможно было предвидеть, когда она натравит на тебя еще одну. С начала года на него через короткие интервалы уже обрушилась добрая дюжина представителей указанного зоологического вида, и в эти самые дни жизнь ему отравлял тот факт, что под кровом Бландингса пребывала некая мисс Эйлин Пиви, при одной мысли о которой солнечный свет вдруг исчезал, словно повернули выключатель.
— Не выношу я литераторов, — продолжал его сиятельство. — И всегда не выносил. А литераторши еще хуже. Мисс Пиви… — Тут на миг владелец Бландингса лишился языка. — Мисс Пиви… — продолжал он после красноречивой паузы. — Кто такая мисс Пиви?
— Мой милый Кларенс, — снисходительно ответила Констанция, ибо чудесное утро смягчило и обезоружило ее, — если ты не знаешь, что Эйлин — одна из ведущих поэтесс младшего поколения, ты просто глубокий невежда.
— Я не об этом. Я знаю, что она пишет стишки. Я спрашиваю, кто она такая? Ты вдруг предъявила ее, точно кролика из цилиндра, — сказал лорд Эмсуорт с возмущением. — Где ты ее нашла?
— Я познакомилась с Эйлин на трансатлантическом лайнере, когда мы с Джо возвращались из кругосветного путешествия. Она была очень внимательна ко мне, пока движение судна несколько на мне сказывалось… А если ты имеешь в виду ее происхождение, так она однажды упомянула о своем родстве с рэтлендширскими Пиви.
— В первый раз о них слышу, — огрызнулся лорд Эмсуорт. — А если они хоть чуть-чуть похожи на мисс Пиви, да смилуется Господь над Рэтлендширом.
Как ни безмятежно было настроение леди Констанции, но при этих словах ее серые глаза угрожающе оледенели, и, вне сомнений, мгновение спустя она обрушила бы на мятежного брата один из тех громовых ответов, которыми славилась в семье еще с пеленок, но тут из книжного шкафа вновь возник Компетентный Бакстер.
— Прошу прощения, — сказал Бакстер, обеспечивая себе внимание блеском очков. — Я забыл упомянуть, лорд Эмсуорт. Для общего удобства я договорился, чтобы мисс Халлидей явилась к вам в клуб завтра днем.
— Боже великий! — Затравленный пэр подпрыгнул, словно его укусили за ногу. — Бакстер, кто такая мисс Халлидей? Еще одна литераторша?
— Мисс Халлидей — та молодая дама, которая приедет в Бландингс, чтобы провести каталогизацию библиотеки.
— Каталогизацию библиотеки? А зачем ее каталогизировать?
— Этого не делали с тысяча восемьсот восемьдесят пятого года.
— Ну, и посмотрите, как мы великолепно без этого обходимся, — логично указал лорд Эмсуорт.
— Не будь смешон, Кларенс, — с досадой бросила леди Констанция. — Каталоги таких больших библиотек необходимо постоянно дополнять. — Она направилась к двери. — Право, пора тебе проснуться и заняться делом. Если бы не мистер Бакстер, я просто не представляю, что могло бы произойти!
И, одарив своего союзника одобрительным взглядом, она покинула библиотеку. Бакстер с холодной строгостью вернулся к теме:
— Я написал мисс Халлидей, что два тридцать — время для вас наиболее удобное.
— Но послушайте…
— Вы, разумеется, захотите составить о ней мнение, прежде чем подтвердите приглашение.
— Да, но послушайте! Я не хочу, чтобы вы связывали меня всеми этими свиданиями.
— Я подумал, поскольку вы едете в Лондон встретить мистера Мактодда…
— Но я не еду в Лондон встречать мистера Мактодда, — вскричал лорд Эмсуорт чуть ли не в ярости. — Об этом речи быть не может! Я не могу сейчас уехать из Бландингса. Погода вот-вот испортится. И я не хочу терять ни одного солнечного дня…
— Все уже устроено.
— Пошлите этому субъекту телеграмму: «Задержан неотложным делом».
— Взять на себя подобную ответственность я не могу, — сказал Бакстер холодно. — Но если вы обратитесь к леди Констанции…
— Ну хорошо, — горько сказал лорд Эмсуорт, сразу осознав, как неисполним этот план, — ну, пусть! Если я должен ехать, то должен ехать, — добавил он после угрюмой паузы. — Но бросить сад и поджариваться в Лондоне в это время года…
Тема явно истощилась. Он снял пенсне, протер его, снова водрузил на нос и зашаркал к двери. В конце-то концов, решил он, хоть автомобиль и подадут в два, все-таки у него в распоряжении все утро и надо использовать его сполна. Однако недавняя беззаботная радость от предвкушения того, как он будет шебаршиться среди своих цветов, потускнела невозвратно. Естественно, безумная мысль бросить вызов его сестре Констанции ему даже в голову не пришла, но в нем нарастало ожесточение. Будь проклята Констанция!… К черту Бакстера!… Мисс Пиви…
Дверь затворилась за лордом Эмсуортом.
Меж тем леди Констанция прошествовала вниз и вступила в величественный вестибюль, но тут приоткрылась дверь курительной и оттуда высунулась голова, круглая седая голова с приложенным к ней румяным лицом.
— Конни! — сказала голова.
— Да, Джо? — Леди Констанция остановилась.
— Зайди сюда на минутку, — сказала голова. — Мне нужно с тобой поговорить.
Леди Констанция вошла в курительную, просторную, уютно обставленную книжными шкафами комнату с окнами, выходившими в итальянский сад. Широкий камин почти целиком занимал одну из стен, и перед ним, поворачивая расставленные ляжки перед невидимым пламенем, уже стоял мистер Джозеф Кибл. Держался он небрежно, но проницательный наблюдатель подметил бы в нем тайную робость.
