— Не-а, мужик.
— Так что тут было?
— Я его отмудохал, сэр. Привязал камни и сбросил вниз. Сказал достать велик.
Калеб хватается руками за голову. Тьма клубится в его мозгу. Он пытается мыслить спокойно и рационально. Резко оправляет перед штанов. Если он хочет поддерживать в войсках свой авторитет, он должен доминировать над всеми. Даже над Эрролом. Отчаянно борется за самоконтроль. Хотя побеждает произошедшее. Сердце пропускает несколько драгоценных ударов. Очень опасно, если верить Стокгаузену. [В своей книге «Анатомия и Физиология для Чайников» Стокгаузен утверждает, что Высшей Силой каждому человеку изначально даётся ограниченное количество ударов сердца. Кому-то, как это ни печально, может достаться всего один, кому-то, к вящей радости, триллион миллиард миллиардов и два. Стокгаузен в последнее время работает над генетически модифицированной массой, взятой из мужской и женской крайней плоти, пытаясь определить это неизвестное количество. Он видит коммерческий потенциал в том, чтобы сделать подобную технику доступной широкой публике. Он утверждает, что стоит раскрыть тайну ударов сердца, и ты сможешь определить год, месяц, день, час, минуту и секунду своей смерти, и принять необходимые меры. Например, отправиться тырить шмотки но магазинам или застрелить жену и её любовника.] Под его ногами слизкая грязь. В ужасе смотрит вниз. Груды и груды червей кишат, сплетаясь в единую массу. Покрыты слизью, движутся на юг. Голоса, которые он слышит, доносятся издалека и с глухим отзвуком эха. Как в прибрежной пещере. Боль в кровоточащих костяшках пальцев только возбуждает его ярость. Жестокий свист рычагов и поршней. Давление вырывается из-под контроля. Безумие в его бешенстве — это чистое вдохновение. Словно сам Бог хочет проверить его мощь. И Калеб его не разочарует.
Когда на него нисходит спокойствие, он изучает костяшки. Кое-где кожа стёсана и из ран свободно течёт кровь. Синяк на лбу, куда пришёлся удар. Его внимание привлекает плеск. Он поворачивается и видит, что в воде тонет Эррол. Кричит. Умоляет помочь. Вокруг него расплывается тёмно-красное пятно. Заднеколёс тянет его к берегу.
Калеб охватывает взглядом эту сцену. Смотрит на шеренги перепуганных солдат, выстроившиеся вдоль берега канала. Вылупились на него, словно он псих. Молчание. Наверняка теперь в их глазах он вожак банды. Только что показал себя в драке. Теперь осталось сколотить из них отряд бойцов, прямо как Телли Савалас.
Раз уж велосипед лежит на дне канала, надо убить время. Лучше всего подходит военная игра. Нацисты против Армии Освобождения Муниципальных Налогоплательщиков. За нацистов будет отвечать скинхед Ковальский, ему даётся фора в пять минут. Капитаном АОМН должен был стать сержант Перкинс, но он не в состоянии принять командование. Дуется. Так что их поведёт вперёд Гринвуд. Возможность выяснить, годится ли он в офицеры.
Калеб и АОМН восторженно смотрят, как Ковальский ведёт свою армию вперёд. Руководит с переднего края. Через канал, по опасному маршруту через две огромные канализационные трубы, торчащие из-под Пейпер Милл. Ковальский, рейтинг 14, прирождённый лидер. Орёт на одних, убеждает других, и вот наконец все на той стороне. Гринвуд кричит, что время вышло. Приказывает АОМН штурмовать канализационные трубы, выкрикивая через канал всяческие ругательства.
— Завалим фашистов-мудаков! — орёт громче всех Засранец Ширн. Снова прежний Засранец, которого все знают и любят. Насквозь промокший и выпачканный дерьмом, стекающим по его ноге.
Эррол остаётся сзади. Мокрый и угрюмый. Разбитая губа, распухший нос и лицо. Правый глаз закрылся совсем. Так и не понял, что он сделал не так.
— Нельзя было так меня позорить, мужик. Перед этой толпой мудил. Хуёво вышло, мужик!
— А что было бы, если бы ты его убил, Эррол?
— Да поебать! Не надо было так делать. Всю, блядь, куртку мне испоганил!
— Эррол, в пизду куртку! Если бы Засранец Ширн утонул, ты отправился бы в тюрьму на двадцать лет, — не хуй собачий! Меня судили бы военным судом! До тебя что, не доходит?
Он пожимает плечами. Не доходит. Придётся объяснять.
— Вышел бы конец всему! Не было бы денег за твою крышу. Не было бы денег от продажи чипсов. Не было бы побега через тоннель! Ничего! Всё в пизду!
— Но позорить меня не надо было, мужик!
— А если бы ты убил его? Ты что, не понимаешь?
— Да всё я понимаю, но…
Калеб не даёт ему закончить фразу. Именно этих слов он и ждал. Обнимает Эррола и сильно стискивает.
— Хороший ты парень, Эррол! Раз уж ты понял! Теперь мы можем дальше работать в команде! Если ты со мной, мы можем свалить из К.О. раньше, чем начнётся крикетный сезон! Эррол, ты мне нужен. Слушай. За все неприятности, которые ты вытерпел, я повышаю тебя до звания майора и назначаю ответственным за дисциплину. Честнее быть просто не может!
Брови медленно выползают на лоб. Идея ему нравится. Калеб добивает его дополнительным стимулом.
— Я даже могу выплачивать тебе небольшую зарплату. Ничего особенного, потому что ты и так достаточно получаешь, и за жильё на кафедре не платишь. Ну что, Эррол? Мы вместе?
Отвечать за дисциплину ему нравится, это льстит его самолюбию. Будет здорово смотреться на бумаге, когда он будет устраиваться на работу. Ответственный парень, которому наверняка можно доверять. Блеск возвращается в его единственный зрячий глаз. Лишь гордость удерживает его от согласия.
— Знаешь, Эррол, снова повторю. Я извиняюсь, ага? Ну давай. Пожмём друг другу руки и забудем обо всём.
На его лице выражение покорности. Медленно он пожимает протянутую ладонь Калеба. Они улыбаются и снова обнимаются. Мужская дружба в лучшей форме. Хлопают друг друга по спине и идут по трубам к Пейпер Милл.
Калеб чувствует себя ужасно виноватым из-за того, как повёл себя, и пытается придумать, как ещё вознаградить Эррола. Если этот парень станет его крепкой правой рукой, ему нужна педагогическая подготовка, чтобы выдержать взгляды камер.
— Ты какие экзамены на аттестат сдаёшь этим летом?
Как будто Калеб сам не знает.
— Никакие, сэр.
— Теперь сдаёшь. Математика, английский, история, дизайн, технология и искусство. Ты всё сдашь!
Морщится, потому что рана на губе открывается. Но всё равно смеётся, и подтанцовывает.
— Отлично! Так точно, командир! Но как же быть с естественными науками? Я в них дока! На прошлой неделе нарыл червей больше всех в классе!
Калеб просто счастлив пойти навстречу.
— Можешь сдавать и естественные науки, если хочешь, майор Перкинс. Я всё организую.
Эррол щёлкает пальцами в афро-карибском стиле и взрывается в спонтанном проявлении несдерживаемой радости. Ноги дёргаются и вытягиваются под ритм техно, доносящийся с травянистого берега. Зав. музыкой лежит, отъехав на гере. Рядом шприц. Желтоголовый живёт на другой планете, отдельно от простых смертных. Смертных вроде Козюли, который бежит к Калебу, стиснув в грязном кулачке двадцать фунтов.
Калеб знает, что Эррол спокойно сдаст экзамены. Он стащит билеты у козлов из главного здания и шепнёт ему на ушко все ответы. Впечатляющее достижение для парня с К.О. — сдать шесть экзаменов и получить аттестат. Так флаг ему в руки.
Калеб прячется за деревом перед школой Кай. Палит парковку. В лагере оставил за командира майора Перкинса, чтобы разобраться с кое-какими личными вопросами. Он крайне доволен Эрролом, который, несмотря на некоторые непонятки на Фидер Канале, превращается в хорошего молодого офицера. Как и Айвен Ковальский, скинхед. Он тоже начал продвигаться по званиям. Борьба выявила в обоих лучшие качества. В то время как Эррол — Хозяин Положения, Эль Супремо, Ковальский имеет наибольшее влияние на белых. Даже большее, чем Гринвуд. Если он кивает, они охотнее идут на поводу. Калеб списывает это на ланкаширскую систему личного и общественного образования. Направленную на развитие личности. Каждый ученик — личность со своими неотъемлемыми правами. Самостоятельно отвечающая за свою жизнь.
Он снова выглядывает из-за дерева. Все ребята идут домой. Их забирают беспокойные родители, ждущие на спортплощадке и изредка бросающие беспокойные взгляды в его направлении. И тут грохот в груди. Кай и Роджер Свит выходят вместе. И шагают так радостно. И не тяготит их вина за все порушенные ими жизни. Три ребёнка младше пяти и Калеб за пару лет до пенсионного возраста. Ничего! Ни следа сожаления. Всё похуй. Смеются. Скоты!
Калеб преследует их на машине. На безопасном расстоянии. Голова едва выглядывает из-за руля. Он хочет выяснить, где живут ублюдки, чтобы начать Операцию «Охотник».
Он в пятидесяти ярдах от них, когда их машина останавливается и оба вылезают. Свит в костюме и с портфелем. В единственной здоровой руке. Одутловатый пиздюк! Из тех мужиков, что познали специфическую тяжесть пивного пузика. Может запустить машину, когда сел аккумулятор, и цитировать большими кусками Касабланку. Идеальный текст, чтобы впечатлять девушек. Калеб не может поверить, что Кай запала на такого дрочилу. Он кипит у себя в машине. Представляет мучительно жестокие способы избавить мир от такого говна, как Свит. Видит, что Кай появляется в окне первого этажа и задёргивает занавески. Комната, где свершается предательство. Его воображение неистовствует. Она у раковины натягивает красные резиновые перчатки, а он подходит к ней и шепчет на ухо. Говорит, «Я с удовольствием выслушаю, как у тебя прошёл день на работе, но сначала я всё-таки выебу тебя до потери пульса». Такой мудак с дурацкой козлиной бородкой, которую уютно пристроил у неё на плече. Воображение лишь подстёгивает Калеба. Мячик для крикета с привязанной запиской стиснут в руке. Выйти из машины и броситься к зданию. Метнуть гранату через окно на первом этаже, и нырнуть за машину. Зигзагом добежать до строя союзников. По берегу Омахи. В «Капри», и унестись прочь. Крутить руль и курить.
