Сдать комнату младшему медработнику? Неплохая мысль.
– А где печенье? – к Лаванде подошла Лоб. – Я заварила чай, расставила на подносах тарелки и чашки, разложила салфетки – но печенья я там не нашла. – Она укоризненно посмотрела на Митци. – Ты, надеюсь, не забыла принести печенье, дорогая? Мы-то знаем, как легко можно все забыть, когда голова начинает плохо варить.
– Вот, – Митци выхватила из-за стула несколько коробок и передала их вниз. – Это не совсем печенье, скорее, что-то вроде кексов.
– Ой, какие они симпатичные...
– Возьмите себе по одному, а остальные раздайте к чаю, – сказала Митци. – Только не съешьте все сами.
Один бог ведает, что может случиться, если сестры Бендинг заглотят всю партию выпечки, приготовленную на мудреных травках по рецепту бабушки Вестворд.
– А почему вы не снимаете велосипедные шлемы в помещении? Вы не забыли повесить замки на свои велосипеды? Здесь детишки попадаются еще те.
– Господи, – хохотнула Лаванда, – мы вовсе не ехали на велосипедах, дорогуша Митци. В нашем-то возрасте? Что тебе только не придет в голову! Нет, мы пришли пешком.
– А почему?..
– Потому что Шей сказал, что их носить обязательно, – сказала с серьезным видом Лобелия. – Он рассказал нам, что их бригада выезжала на ПДД, где пострадал маленький мальчик, и все из-за того, что он не носил шлема, и...
– Она имела в виду ДТП, – перебила ее Лаванда. – Когда мы играем в «Скрэббл»[18], она просто безнадежна. Но Шей действительно сказал, что всем следует носить велосипедные шлемы. Всегда. – Она улыбнулась Митци. – Тебе обязательно надо купить шлем, дорогая. Он тебе будет к лицу.
– Пожалуйста, раздайте кексы, – прошептала Митци. – И постарайтесь, чтобы каждый брал только по одному.
Начавшаяся после этого давка в зале напоминала безумства на рок-концертах, правда, без музыки.
Лав и Лоб, которые в трудные моменты всегда находились в отличном настроении, носились туда-сюда в толпе и раздавали чашки чая и маленькие коричневые кексы. Угощения, похоже, вызвали большее понимание, чем организационный момент.
– Ради всего святого, – пробормотала Митци, снова опускаясь на стул. – Только бы все не пошло прахом, как обычно случается у нас в Хейзи Хассоксе. Только бы они собрались в группы.
Она не совсем поняла, что изменилось, и не заметила, когда и как это произошло, но что-то явно пошло по-другому. Зал перестал напоминать сумасшедший дом. Гвалт поутих. Метавшаяся по залу толпа каким-то чудом разбилась на организованные группы, спокойно устроившиеся в разных концах тускло освещенного зала.
Вот это да, обессилено подумала Митци. Сработало.
И через двадцать минут волшебство все еще действовало. Совпадение, конечно же. Еще одно совпадение. Они вполне справились бы и без «Пудингов, позволяющих убеждать». Конечно, а то как же?
Лаванда и Лобелия (верхнюю губу каждой украшали коричневые крошки), судя по всему, записались в команду для игры в крикет. Что же, в этом есть свои хорошие стороны – по крайней мере, не придется тратить денег на снаряжение, ведь защитные шлемы у них уже есть.
На сцену, держа в руке несколько листов бумаги, вскочил Фетровая Шляпа.
– У вас не осталось еще этих хрустящих кексов, миссис Би? Они такие славные. Нет? Вот досада. Ну, вот что у нас пока получается...
Митци просмотрела списки. Вроде бы все очень четко организовалось. Особенно радовало ее то, что ее приятелям из библиотеки удалось найти себе сразу несколько интересных занятий. Даже для тех, кто искал не самые привычные развлечения, удалось что-то подобрать. Если все на самом деле получится так удачно, как это выглядит на бумаге, то седоголовым жителям Хейзи Хассокса будет за что взяться. Клуб беби-бумеров, тьфу-тьфу-тьфу, можно считать открытым, дело уже пошло вовсю. Черт возьми, она только не понимает, почему раньше до этого никто не додумался. А теперь им достаточно просто назначить время для еженедельных встреч, чтобы уточнять все подробности и отмечать, каких успехов удалось достичь. Было бы здорово организовать собрание по средам, днем. Надо бы ей потом это предложить.
Она радостно улыбнулась Фетровой Шляпе.
– Кажется, все отлично получилось. Теперь нам остается только назначить время для встреч, чтобы сообщать наши новости и тому подобное, и нужно будет заказать зал в ратуше для проведения занятий – и для каждой группы выделить один или два дня в неделю, и, конечно, надо найти площадку для занятий спортом под открытым небом.
– Идеально подошли бы поля Снеппсов.
На лице Митци появилось испуганное выражение. О полях Снеппсов не могло быть и речи. Тарния охраняла свои владения бдительно и свирепо, как настоящий Цербер, и убедить ее позволить «простонародью» развлекаться «грубыми играми» на ее лугах было совершенно нереально.
– Это я беру на себя. Мне в любом случае придется поговорить с Тарнией о делах нашего клуба.
– Лучше уж ты, чем я, – мрачно сказал Фетровая Шляпа. – А если ты до сих пор с ней ничего не согласовала, то остается просто попрощаться со всеми нашими планами.
– Да, я все понимаю, но...
– Какие тут могут быть «но», – Фетровая Шляпа посмотрел на нее с самым недовольным видом. – Зачем было давать всем этим людям надежду, – он кивком указал на собравшихся в зале, – если потом придется сообщить, что не будет никаких танцев и фейерверков, никакого футбола и хэви-метал группы, и...
– Они хотят играть хэви-метал? – перебила его Митци. – Правда? Это же замечательно!
– Да, но теперь можно им сказать, чтобы они больше об этом и не думали... а еще мы хотели организовать театр танца... и поставить мюзикл...
Митци испустила тихий стон. Планы были просто великолепны. Эти пятидесятилетние люди готовы совершить революцию... Но если ей не удастся уговорить Тарнию разрешить им воспользоваться ее землей и помещениями ратуши, то все пойдет насмарку, и придется услышать в свой адрес упреки в том, что она напрасно зажгла в них надежды, и... она глянула на пол. На сцене, позади ее стула, осталась одна-единственная коробочка с пудингами. Она улыбнулась своим мыслям. Сможет ли она? И стоит ли?
А почему бы и нет? Ведь надо хотя бы попробовать, а?
– Предоставьте это мне, – твердо сказала она. – Я пойду навестить Тарнию, как только закончится наша встреча. Все будет в порядке, вот увидите.
Час спустя, припарковав свой «мини» возле дома Тарнии Снеппс на окраине Хейзи Хассокса, Митци чувствовала себя далеко не так уверенно. Из ратуши она вышла героиней-победительницей – как же все радовались достижениям бебибумеров. А теперь они рассчитывают, что она получит разрешение использовать для клуба зал, площадки и разные помещения, где будут воплощаться в жизнь их планы. И теперь слово было за ней – и за Тарнией Снеппс.
Сквозь сгущающиеся сумерки Митци посмотрела на широченную дорогу, ведущую к дому Снеппсов, и тяжело вздохнула.
Тарния, вылезшая из грязи в князи правительница Хейзи Хассокса, окружила себя такой безвкусицей, которая сделала бы честь внезапно разбогатевшему футболисту премьер-лиги. Поскольку денег у нее было больше, чем здравого смысла, а грандиозных замыслов – еще того больше, старинные особняки и усадьбы, которые можно было приобрести в окрестностях, ее не устраивали, и поэтому это роскошное жилище было построено специально для нее.
Широкая, как река, дорожка для автомобилей, посыпанная разноцветным гравием, вела к дому, покрытому лепниной, украшенному зубцами и вычурными завитушками, и везде, где только можно, были налеплены амурчики, изрыгающие потоки голубой водички. На окнах были решетки современного вида, кругом торчали позолоченные львы, на клумбах (пусть на дворе был конец октября) росли яркие цветы неоновых расцветок. Дорогу к дому преграждали весьма аляповатые кованые ворота.
Митци положила в сетку контейнер с пудингами, вздрогнула, выбравшись на улицу из своего теплого и уютного «мини», и направилась к домофону. Налетел такой сильный и холодный ветер, что у нее перехватило дыхание.
– Тарния, – сказала она в микрофон переговорного устройства, – это Митци. Не могла бы ты уделить мне пару минут?
Темнело. Из динамика раздался громкий треск, а потом эхом донесся чей-то голос, говоривший с иностранным акцентом.
– Госпожи Снеппс нет дома.
Митци улыбнулась.
– Это ты, Тарния, я знаю. Ты никогда не умела изображать иностранцев. Открой же эти чертовы ворота.
– Нет. Госпожа Снеппс не принимает случайных посетителей.
– Делай, как считаешь нужным, – Митци снова задрожала. – Но знай, что я все знаю и про Дункана Дидсбери, и про клубничный йогурт.
– Чтоб тебе провалиться, Митци Блессинг! – Голос начисто утратил свой восточноевропейский шарм. – Пять минут – и не больше.
Пока Митци под порывами сильного ветра неслась обратно к машине, кованые ворота открылись, заиграла мелодия песни Дороти Филдз «Транжира» – и она приготовилась к бою.
