русских нужно тоже поощрять и привлекать ко двору, но заставлять их учиться;
поставить дело политического сыска на профессиональную основу;
тщательно работать с бумагами. Бумага — основа власти, поэтому должен быть создан профессиональный секретариат, работающий, как машина;
делопроизводство нужно вести на туземном языке (это наш великий и могучий русский — С.К.), но и учиться латыни, в конце-то концов(!);
права царицы Марины должны подтверждаться целой системой бумаг на нескольких языках, со многими печатями;
столицу следует перенести из проклятого места немедленно. Ибо:
— в Москве будут продолжаться покушения на государя;
— Москва далека от Европы и новых союзников;
— отсюда трудно убежать с казной;
— Москва уважает государя в отъезде (это они Грозного вспомнили);
— пьянки при дворе в новой столице прекратятся;
— удобнее будет переговариваться о соединении религий;
— легче учиться, ездить за рубеж, вообще дышать — где-нибудь подальше от Москвы.
Далее шли еще пункты о перемене религии, о правилах престолонаследия, о царском титуле и т. п.
Страшно подумать, что было бы с нашей страной, успей поляки ввести и распространить все эти ереси...
За окошком тем временем повалил мягкий русский снежок. Он укрывал тушинские палатки белым саваном. Зимней спячкой оказались охвачены:
1. Царь Лжедмитрий Второй и жена его Марина Юрьевна;
2. 18 000 польских кавалеристов;
3. 2 000 пехотинцев;
4. 13 000 запорожцев;
5. 15 000 казаков войска донского;
6. до 3 000 польских купцов из тылового обеспечения;
7. и совсем малое, неподсчитанное количество неорганизованных русских.
Сначала рыли землянки, потом стали строить домики из ветвей, но ветер завывал серым волком, и поросятам... пардон, полякам стало холодно, и они решили: гулять, так гулять. Разделили окрестность на сектора, реквизировали у населения излишки — на каждую роту пришлось до тысячи возов еды — привезли из деревень срубы, вырыли под ними погреба для деликатных напитков, поставили рубленые дворцы для Марины с царем и папы Мнишека, да и запировали на просторе!
Царство ПольскоеС этих дней на Руси стало как бы два царства. Одно — обыкновенное, у царя Василия Шуйского, второе — польское. В нем царил Дмитрий Иоаннович, он же — Лжедмитрий Второй и Тушинский Вор. Столицы этих государств — Москва и Тушино — находились рядом, а земли были общие. То есть, земля Русская между двумя нашими царствами разделена была примерно поровну, но губернии все время бегали от одного царя к другому и обратно.
Вот, повысит царь Василий какого-нибудь начальника, а его заместителю обидно. Так он и поедет с заявлением в Тушино. Там царь Дмитрий это заявление внимательно прочитает, да и назначит просителя на ту же должность. Приезжают оба чиновника с царскими указами в свою волость, читают эти указы народу, а там уж как народ решит. Демократия! Чья сторона побеждает, в ту сторону и отчетность потом посылают, и налоги, и припасы, и войско.
Царство Лжедмитрия, как уже было сказано, было по преимуществу польским. Сборная армия из поляков, литвы и лиц без гражданства под командованием гетмана Сапеги стояла в Тушине крепким гарнизоном. На ее штыках очень уютно чувствовал себя весь лжедмитриевский двор. После сытой зимовки царство польское решило устроиться повсеместно. Сначала осадили десятитысячным войском главный рассадник вражеской идеологии — Троицкий монастырь. Но братия насмерть сидела за церковную кружку на обильных подвальных запасах, поэтому поляки, у которых бог был послабее нашего, затянули осаду, но навалились на мирские города.
Взяли Суздаль. Владимир поддался Иван Иванычу Годунову, страшному врагу Лжедмитрия Первого, но верному слуге Первого-Второго. Сапега взял Переяславль и завозился у Ростова Великого. Здесь Филарет Романов, с которым еще Годунов обещал поровну делиться властью, решил-таки получить свою половину. Но Ростов был занят, и Филарет попал в плен. И привезли Филарета в Тушино.
Настоящему царевичу Дмитрию Филарет приходился сводным двоюродным братом, потому что чисто двоюродным братом он был царю Федору Иоанновичу. В Тушино царствующий двоюродный лжебрат назначил будущего основателя династии Романовых патриархом Московским и всея Руси. Как бы против воли. Новый русско-польский патриарх стал рассылать по всей стране деловые письма: где какую церковь освятить, как настраивать церковный обиход в новом православно-католическом государстве. Все шло хорошо, но недолго.
Закачалось царство польское из-за избытка вольности. Каждый пан хотел быть в новом государстве первым и строил собственную кадровую пирамидку. Начались свары и стычки между панами, полетели головы. В окрестностях Тушина сформировалось несколько отдельных армий. Эти армии стали сами себе служить. Царь Лжедмитрий оказался не у дел: с ним не советовались, к его попыткам заступиться за объедаемую и избиваемую Россию никто не прислушивался. Начались восстания против Лжедмитрия. Против Шуйского восстаний почти не было. Шуйский потирал руки...
Новая власть, сколь бы параноидальной она ни была, всегда имеет некий стартовый запас привлекательности. Как новый автомобиль или новая женщина. Главное в этом деле — как можно дольше интриговать население, не раздражать его, обещать — правдоподобно, выполнять — по возможности, резко не жать на газ и другие части нового предмета.
Поляки растратили шарм Самозванца бездарно. Им нужно было поскромнее питаться и веселиться, побольше упражняться в сценическом мастерстве: держать паузу после слов «...за Русь великую мы не пощадим...», а потом со слезой в голосе говорить — кого.
Но они только склочничали, грабили и хамили. Вели себя, как оккупанты, а не слуги народа. Мудрый урок Рюрика — самого мягкого, и потому самого страшного оккупанта нашей страны — впрок этим полякам не пошел. Дело их, казалось, было обречено, и оставалось только скоротать время до фатального дня.
Тем временем в Москве спокойно прошли две попытки свержения Шуйского. В первом случае заговорщики хотели запугать бояр, но не преуспели и бежали в Тушино. Во втором случае Шуйского хотели убить, да не вышло. Заговорщики были казнены. Тут бы тушинским сидельцам насторожиться, проанализировать ситуацию, предпринять какие-нибудь сильные ходы. Но они все судились да рядились меж собой.
На Троицу 1609 года случилась нечаянная большая битва двух государств. Тушинский отряд забрел к Москве и задрался с заставой. Московские пограничники бежали, к тушинцам подошла подмога, москвичи снова были разбиты. Царь Василий бросил на Самозванца все резервы. Здесь впервые в нашей истории в бой пошли танки!..
Не спешите смеяться. Что есть танк? Подвижная огневая точка, почти неуязвимая для современных стрелковых средств противника. Первые русские танки как раз такими и были. Они назывались «гуляй-городами» и представляли собой деревянные срубы с бойницами, из которых велся пищальный огонь. В качестве ходовой части использовалось стандартное тележное шасси. Двигатель — в несколько натуральных лошадиных сил.
Такая система имела массу преимуществ. Судите сами. Попадает снаряд из ПТР в двигатель какого-нибудь нашего танка — бензиновый «Тигр» вспыхивает, как свечка; дизельный «Клим Ворошилов» глохнет и лениво дымится. А вот польский залп попадает в гуляй-город — мощность двигателя просто снижается на одну-две лошадиные силы, успевай только постромки перерубать! Прогресс в военной технике был налицо. Не сообразили только называть гуляй-города собственными именами. А было бы здорово: «Иоанн Грозный», «Василь Иваныч», «Анка Глинская», «Месть Господня за убиение царевича Дмитрея Иоанновича в Угличе злосердною волею и наущением Бориса Годунова...» Последнее название можно было продлить еще, но тогда у танка пришлось бы нарастить борта...
Поляки, однако, выдержали танковую атаку, захватили гуляй-города и совсем уж ворвались в Москву, но тут произошел у них какой-то непонятный сбой в управлении войсками. Наши тотчас же отбили гуляй-города и на плечах неприятеля чуть было не вошли в Тушино. Взяли в плен очень много поляков. Их потом меняли потихоньку на наших пленных.
В это время царский племянник князь Скопин-Шуйский очень выгодно договорился с королем Швеции о помощи. Шведы обещали дать нам во временное пользование целых два полка пехоты в обмен на вечную уступку Ливонии. Скопин со шведами двинулся через Псков, Новгород, Тверь на Москву. Везде ему приходилось вести тяжкие бои. Население городов и волостей делилось при этом на две части. «Лучшие люди» были за Шуйского и Скопина, то есть, за свои старые чины и звания. «Меньшие люди» уже вовсю делали карьеру под крылом царства польского и сопротивлялись, что было сил. Скопин входил в Подмосковье, когда шведы вдруг засобирались домой. Они жаловались на двухмесячную задержку зарплаты и еще какие-то пустяки. На самом деле они почуяли запах нешуточной битвы.
