Роман Трахтенберг - Вы хотите стать звездой?

— Киркоров убежал? — удивляется тот. — Надо же!.. А, ну и ладно.

— Как ладно? — ошалело спрашивает тот.

— А кому охота слушать Киркорова? — неожиданно заявляет он.

— Ну вы же его позвали!

— Да. И главное, что он появился, и ВСЕ ВИДЕЛИ, что он. А то что не спел, так и не надо. Гонорар завтра завезет, да и всё.

...В тот вечер я окончательно понял смысл фразы: «Если бы понты могли светиться, в Москве тоже были бы белые ночи». Это в Питере люди приглашают только тех артистов, которых хотят видеть и действительно любят. А в Москве — тех, которые стоят дороже. Отдают им немаленькие деньги только потому, что потом друзья — а главное, недруги — скажут: «У них на корпоративке пел Киркоров», что расшифровывается, как: «Гуляли богато!»

А Иванов повел себя адекватно ситуации, к тому же он старый рок-н-ролльщик. Его творческие пути никак не пересекаются с попсой и не зависят от нее, но если бы и пересекались, он вряд ли вел себя иначе. Рок-н-ролльщики — свободные люди, возможно, поэтому их редко приглашают на заказники. Особенно, если они происходят в других городах: неизвестно, как пройдет мероприятие, а деньги за него отданы. Да еще и за билеты.

Казалось бы, к чему выделять гастроли в отдельную главу? Вроде та же пьянка, схожая публика, бабы и пляски. Но в то же время совсем иная. Пьянка на гастролях — гораздо круче, ударней и угарней. Ты в другом городе. Ты не можешь сказать, что дома ждет жена и плачут в ожидании папы голодные дети. Тебе некуда пойти, если только не в холодную постель местной гостиницы. И всем об этом известно, поэтому тебя и не хотят отпускать. И тогда начинается настоящий угар: тебя возят по всем ночным клубам города, требуя там бесплатной выпивки. И по всем борделям города, требуя бесплатно баб, и... куда-то еще и требуя бесплатно чего-то еще. Ты даже точно не помнишь, куда и — главное — зачем? Иногда узнаешь обо всем много позже из прессы. Чаще от самих заказчиков, которые потом разгребают последствия.

Кстати, твое выступление может происходить не только в клубе или ресторане. Можно оказаться и на дорогом заграничном курорте, и на яхте в морском порту, и в лесу на охоте, и в сельской бане...

Их было четверо: сам хозяин, не очень молодой, но вполне «крепкий Розенбом», его аналогичный приятель и парочка молоденьких, искренне влюбленных в материальные ценности королев. Артистов было больше. Я с Петькой Подгородецким и одна очень известная певица со своим многочисленным балетом. Мы с Петькой уже не раз выпивали с хозяином и были, так сказать, желанными гостями. Что же касается других артистов, то их состав постоянно менялся. У хозяина особых пристрастий не имелось: главное, чтобы что-то крутилось, вертелось, пело и подвывало... Праздник как-никак! А праздник он решил устроить не только себе, но и артистам: «Ребята, прошу к столу. Выпивайте, закусывайте, курите...»

При этих словах я накинулся на суши, а Петя замер. Проследив за его завороженным взглядом, я понял, что он уставился на увесистую шкатулку, размером с небольшой принтер, с «волшебной» травой.

— Это только сверху? — В глазах его загорелся нездоровый блеск. Поскольку сундучок все-таки не слабых размеров, поверить в то, что он набит до дна, было невозможно. Нереально. Счастья, по представлениям Пети, так много не бывает! Скорее всего, оно лежит тонким слоем наверху, а внизу... так, чего-нибудь подстелили.

— Почему только сверху? — ухмыльнулся хозяин волшебной шкатулки. — У нас все без обмана!

Где-то в Петиной утробе раздался бурлящий стон восхищения и зависти! Ведь у него такой нет! И ни у кого такой нет! И быть не может! А также предстоящей радости, что хотя бы на сегодня это веселье в его распоряжении. Бери сколько сможешь употребить! Целая гамма чувств слышалась в Петином стоне...

— А может, нам пора на сцену? — поинтересовался я, часа через полтора. Меня уже накрывало.

— Какую сцену? Вы же в доме, — громко заржали гости. — Может, еще курнешь?

— Нет. Я лучше виски. Ну, за присутствующих здесь дам! — Я выпил. Они затянулись. И все же я вышел на сцену. С трудом шевеля языком, произнес парочку монологов, рассказал десяток-другой свежих анекдотов и объявил Петю... Потом объявил еще раз, потому что перед выходом Петя «чуть-чуть выпил на посошок», а, выпив, забыл, куда, собственно, нужно идти... И решил выпить еще «чуть-чуть»... А я снова объявил его...

...Отыграв вступление, Петя замер. Пальцы остановились на клавиатуре, глаза устремились прямо перед собой, а сам музыкант вдруг превратился в статую. В неожиданно наступившей полной тишине один из гостей возликовал: «Ура! Мы убили Петю!»

— Рано радуетесь! — громко произнес неожиданно оживший монумент и... продолжил песню с той же ноты.

Он замирал еще пару раз. И снова приходил в себя. Я перепил, и мне, в принципе, было все равно. Говорить я уже не мог, а Петя еще функционировал. К счастью, накладки совсем не вызывали раздражения гостей. Им, наоборот, было ужасно весело от того, что Петя курит наравне с ними (монстрами травяного движения). Так что идет турнир на выживание. Интересно, кто кого.

Спустя еще пару часиков...

— Здравствуйте, дамы и господа. Я рада приветствовать вас в этот прекрасный день, — начала поп-дива. При этом взгляд ее был устремлен куда-то вперед, словно перед ней уходил, растворяясь в темноте, за-полненный до отказа концертный зал «Россия» (а то и «Олимпийский»).

На самом деле перед ней стоял уже наполовину опустошенный столик с едой, за которым сидело двое «убитых» гостей с девчонками. Да еще двое сильно помятых артистов. Все в майках, трусах и тапочках. Только-только вылезли из парилки, тянут дрожащие ручищи за холодным пивом.

Певица, напротив, стойко держалась в концертном костюме и на шпильках: «Я хотела бы в этот торжественный момент исполнить для вас несколько песен...»

— Киса, ты чего? — поднял на нее красные глаза один из гостей, недоумевая над происходящим кретинизмом. — Садись лучше с нами. Выпей, закуси. Не надо петь.

Но киса, несмотря ни на что, решила честно отработать гонорар. Заливаясь соловьем, приплясывая на длинных блестящих шпильках на мягком коврике, она мучилась сама и мучила всех. Ситуация была очень неорганичной. Получалось, что нас словно застали в неглиже, да и раздражало, что она никого перед собой не видит. Могла бы улыбнуться более естественно, сгладить ситуацию, хлопнуть рюмку и сказать «щас спою». Это еще куда ни шло.

«А лучше бы и вовсе ей не петь», — думал я, пока звуки музыки долбили и без того больную голову. Наверное, остальные думали так же, судя по их лицам. Но молчали. Нельзя человека подкалывать, когда он работает. После работы — пожалуйста, оттягивайся. Но выступление не срывай. Тут же совсем иной случай, это вам не пьяная Малиновская. Тут девочка аккуратная, старается. Ну правда: «И прекрасны вы некстати, и умны вы невпопад...»

— Ой, киса, может, ты присядешь? — устало, хлопая после каждой песни, просили гости.

Куда там.

Оттянулись на ней чуть позже: «А ты че с телохранителем-то приехала? Мы его сейчас в сугроб зароем!»

Присутствие телохранителя этой героической рабыни Изауры вызывало шуточную агрессию. Мы же в доме, где вдоль забора по всему периметру стоят автоматчики. От кого она себя защищает? От гостей, которые сидят со своими бабами? Или девочка «включила звезду»? Что тоже глупость. Певица за всю жизнь столько не заработала, сколько здесь за недельную гулянку потратили. Так чего выпендривается?!

...Впрочем, если говорить честно, все проблемы певицы происходят только от полного непонимания, как себя вести. Она хорошая баба, только ведь наши артисты готовятся к выступлениям на большой сцене, а не на пьянке. Они так и говорят гордо: «Артист должен стоять на сцене!» Доходит до смешного. Однажды заказчики спрашивали у меня, смогу ли я привезти Шатунова. Я изумился: «Неужели нравится?» — «Нет, конечно. Но ностальгия мучает, хочется юность вспомнить...» Ну хочется — дело хозяйское. Раздобыл телефон директора Шатунова, взялся звонить, а тот загнул цену за выход в... тридцать тысяч долларов! «А с какого х... такая сумма, если в клубах он работает за трешку?» — «Так одно дело концерт! И другое — пьянка. Артист должен стоять на сцене!» — было объявлено мне.

Хотя ситуация даже не смешная, а грустная. Если бы это заявляли Элтон Джон или Майкл Джексон, звучало бы весомо. А из наших звезд никто не зарабатывает только на концертах и выпусках дисков. Наши без халтур — протянут ноги. Я давно понял, где в России место артиста, и успокоился. Зовут на заказники — и чудесно, и всем спасибо. Отвечаю взаимностью и пытаюсь быть адекватным. А также видеть и чувствовать, чего на самом деле хотят покупатели. А им часто интереснее увидеть, какие артисты в жизни. И узнать, че там в шоу-бизнесе творится. Люди хотят общения. Им любопытен мир, который от них далек. Однажды в Новый год я всю ночь отвечал на расспросы, кто там наркоман, кто алкоголик, кто голубой, и кто сколько зарабатывает. На сцену мне выйти так и не удалось, но по окончании вечера мне выдали самый большой гонорар в моей жизни, хоть я и не работал.