Коллеги получили свой обед впридачу с улыбочками раздатчиц (блюдо, для простых студентов недоступное) и с подносами отправились искать свободный столик. Все места были заняты либо самими обедающими, либо их вещами, которые, по традиции, складывались на стулья, чтоб забить место, пока хозяева стоят в очереди. Походив с минуту, Иванов, не проникшийся уважением к университетским традициям, снял на пол чьи-то сумки и устроился за столом. Когда подошли хозяева вещей и заявили, что "здесь занято", он удостоил их косым взглядом и подтвердил: "Да, занято. Мной!" Студенты потоптались и отвалили.
Устроившись за столом, Иванов перешел к делу.
— Ты знаешь, отсутствие ножа опять-таки наводит на мысль о незапланированном убийстве, то есть, скорее всего, бытовухе. Если кто готовится к преступлению, то скорее всего, воспользуется не случайным ножом, а возьмет такой, который потом можно оставить на месте, лучше всего даже не вытаскивать из тела — чтоб не запачкаться. Если нож унесли, значит, либо его могли опознать как принадлежащий убийце, либо преступник просто дурак, решил, что чем меньше улик, тем лучше. И то, и другое предполагает непредумышленное убийство.
— Думаешь, нож выбросили?
— Думаю. Только нож с убийства выбросить не просто. Я тут облазил ваше здание. Смотрел, куда можно было бы спрятать ножичек.
— Если это Гринберг, то у него на прятки было совсем мало времени.
— Вот я и смотрел в радиусе пяти минут от комнаты. Любопытное зданьице у вас, я замечу. Столько укромных уголков! Столько нежилых областей! На чердаке южной башенки я нашел залежи… Никогда не догадаешься, чего. Женских трусов! Десятка два! Представляю, что там творится.
— Да уж… Здание у нас ничего, — улыбнулся Кулинич. — И не такое можно найти…
Когда в 1985-м, перед Фестивалем чистили подвалы Главного здания, на минус третьем нашли пару трупов "возрастом" лет десять-пятнадцать. Идеальное место, чтоб прятать трупы: там же холодильные установки, которые грунт под зданием замораживают, тела могли там и сотню лет пролежать. Тогда начальник отделения удачно сообразил заявить, что третий подвал не входит в их территорию, поскольку официально числится секретной зоной. Жмуриков записали на Комитет, и отделение по итогам Фестиваля выглядело очень неплохо.
— Значит так, — вернул Иванов разговор в прежнее русло. — Если бы я был убийцей, я бы запаковал нож как следует, например, в молочный пакет и спустил в мусоропровод. Достаточно надежно. Либо есть еще там вентиляционная шахта, похоже, до самого низа идет. Туда тоже можно бросить. Куда она выходит, я так и не нашел, но тебе советую проверить, если будет возможность.
Кулинич собрался было пойти проверять алиби Гринберга, но… Но текучка заедает!
Какая-то сволочь донесла начальнику отделения, что рабочие автобазы по ночам вытаскивают запчасти. Кулинич подозревал, что сволочь эта — Крот, но подтверждений не имел. Собственно, ничего плохого в самом факте такого доноса не было. Как не было и ничего нового — что на университетской автобазе воруют, в отделении знали все. Но донос Валентинову иногда мог иметь печальные последствия для личного состава. И на сей раз имел!
Валентинов раздобыл где-то прибор ночного видения и назначил очередную свою ОПЕРАЦИЮ. В качестве исполнителей ему подвернулись под руку Кулинич и Незлобин. Им предписывалось провести нынешнюю ночь в корпусе напротив автобазы, наблюдая за расхитителями социалистической собственности.
Замполит долго и занудливо пытался доказать начальнику, что его никак нельзя посылать на подобные операции, поскольку от этого страдает его основная работа — воспитание личного состава в духе… В общем, говорить долго и правильно бывший профессиональный комсорг умел. Валентинов не нашел ничего возразить по существу, поэтому, скорбно выслушав замполита в пределах, определяемых его должностью, сделал вид, что сии речи к нему не относятся и заключил:
— Значит, поняли: не спать, в домино не играть, байки не травить. Выступайте!
После чего быстро убежал по делам, не дав Незлобину продолжить сачковательские речи. Нерастраченные запасы занудства пришлось выслушивать Кулиничу.
Идти "в разведку" с замполитом оказалось сущей пыткой.
Конечно, о том, чтобы покемарить в засаде, не могло быть и речи. Фишки замполит не забивал. А что касается баек, то Кулинич попробовал было, но убедился на собственном опыте, какие моральные страдания доставляет отсутствие у человека чувства юмора. Причем, не тому, у кого оно отсутствует, а его собеседнику. Поэтому через несколько минут в комнате, где они засели, установилась тягостная тишина.
Через полчаса, несмотря на холод из приоткрытого окна (через стекло пользоваться оптикой оказалось невозможным), Сергей начал клевать носом, то и дело вздрагивая и просыпаясь. Очнувшись в очередной раз, опер с удивлением обнаружил, что перед автобазой стоит фургон. Какие-то личности, негромко матерясь, вытаскивали из кузова ящики и несли их внутрь базы. Кулинич припал к ПНВ, но никаких подробностей не разглядел. Он несколько раз щелкнул фотоаппаратом и кинулся будить Незлобина. Тот дрых, откинувшись на стуле.
— Вставайте, принц, нас ждут великие дела!
Замполит подобрал слюни и вытаращил глаза:
— Кто, кто?
— Воры приехали!
Они поскакали по темной лестнице вниз. В вестибюле, к счастью, задержались ненадолго. Вахтер сладко спал на раскладушке, укрывшись двумя ватниками, а ключи от входной двери лежали на столе. Отомкнув двери, соратники по несчастью выскочили на улицу и заметили удаляющиеся огни грузовика. Перед входом в автобазу никого уже не было.
— Звездец*, - заметил Кулинич. — Кажется, снова отсосали.
— Начальнику докладывать будем? — поинтересовался Незлобин.
— Надо посмотреть внутри, — кивнул опер на территорию автобазы.
Они перелезли через ворота. Прислушались и уловили слабые голоса и какое-то шебуршение за одними из ворот гаража.
— Туда! — шепнул Кулинич.
— Ты оружие взял? — спросил замполит, неохотно трогаясь вслед. Сам он оружия не носил, как-то признавшись, что больше всего на свете боится его потерять.
— Взял, взял, — успокоил его опер, ощупывая под курткой кобуру.
Ворота оказались незаперты. Зайдя внутрь, милиционеры увидели двух характерного вида работяг, суетящихся в углу с куском брезента. Вошедших они не заметили.
Убедившись, что больше в гараже никого нет, Кулинич ткнул одного из работяг в спину черенком перочинного ножа — этот инструмент всегда хранился у него в кобуре — и негромко сказал:
— Руки вверх, мы из милиции. Стреляю без предупреждения!
Замполит, проявив совершенно неожиданную сноровку, надел на второго злодея наручники, порвав при этом Кулиничу задний карман брюк.
— Сдаемся, не стреляйте! — заголосил один из работяг. — Это не мы украли! И вообще мы их первый раз видим!
— Вот и отлично, — миролюбиво согласился Кулинич, заглядывая под брезент. — Сейчас пройдем в отделение, там все напишем, а потом суд решит. Вперед, голуби!
Другому голубю связали руки ремнем Незлобина, и опер повел задержанных в отделение, цепко придерживая их за плечи. Замполит столь же цепко придерживал свои брюки. Величавое шествие, однако, прервалось совершенно неожиданно. Когда вышли за ворота, в конце проезда показались две яркие фары — автомобиль приближался на полной скорости. Кулинич машинально оглянулся — сзади тоже накатывала машина. Дело принимало серьезный оборот: слева возвышался забор автобазы, а справа свободу маневра ограничивало здание с раскисшим газоном перед окнами, в котором уже увяз Незлобин, запутавшись в некоторых предметах своего туалета.
Кулиничу не хотелось лезть в болото. Кроме того, голуби не слишком напоминали мафиози, а за ветровым стеклом одного из налетающих автомобилей опер разглядел мигалку. Поэтому он лишь развернул плененных голубей, прикрывшись ими с обеих сторон, и стал ожидать развития событий.
Из подъехавшего "Москвича" выскочил почти квадратный человек в кожаной куртке. Квадратным он казался не из-за широких плеч, а, скорее, из-за маленького роста. Он сразу же направил на Кулинича пистолет и прокричал:
— Граждане расхитители, вы окружены! Бросайте оружие, суд учтет ваше содействие следствию!
Некто, сидевший с другой стороны "Москвича", сделал попытку претворить эту угрозу в жизнь, но дверца с его стороны не желала открываться. Видно было, как машина, поскрипывая, раскачивается из-за его усилий. Из остановившегося с другой стороны ослепительного "Мерседеса" одновременно вышли двое в форме ГАИ и по колено завязли в газоне. Один из гаишников, увязший сзади, вскинул автомат и передернул затвор.
— Не надо! — в один голос вскрикнули его напарник и Незлобин.
Кулиничу надоел цирк на дрожках. Он резко пригнул задержанных к земле и двумя пальцами достал ксиву.
