Эволюция власти: от отца народа к крестным отцам.
Кто-то ведь,наконец, должен ответить, что спросить не с кого.
Власть с ограниченной ответственностью — самая безответственная.
В государстве, которым управляют кухарки, постоянно пахнет жареным.
Обещая народу золотые горы, главное для власти — не снижать планку обещаний.
А то, что власть обещала вчера, — это уже древняя история.
Толпе без разницы, что власть делает, главное — что она обещает.
Если бы мы не возносили наших вождей до небес, они не были бы так далеки от народа.
В борьбе с народом власть непобедима.
Власть — последнее прибежище негодяев.
Народ и власть едины: хочет того народ или нет.
Освобождение от балласта тонущего корабля иногда начинают с капитана.
Нет пророков в родном отечестве, остались одни предсказатели.
Хамелеонов во власть выбирают дальтоники.
Страшно далеки наши вожди от народа, поэтому им не страшно...
Ветви власти гнутся под тяжестью улик.
Как много вчерашних товарищей среди сегодняшних господ.
Государственная коррупция — это когда каждый второй чиновник — вор, каждый третий — взяточник, не считая совместителей.
Ворочающие миллионами, когда же вы, наконец, научитесь считать... до десяти заповедей?
Мозги вправляют не костоправы, а костоломы.
Плох тот политик, на которого нет компромата.
Те, кому мы кричали «да здравствует!» вчера, здравствуют и сегодня.
Диктатура — это когда козла отпущения назначают, демократия — когда выбирают.
Как мало женщин среди наших политиков, но мужчин еще меньше.
Оппозиция приходит к власти только там, где она есть.
Проводникам новых идей — надежную изоляцию!
Героев рождает время, временщиков — безвременье.
В доме правительства о народе не говорят.
Министры как дети — дерутся из-за портфелей.
В борьбе с народом власть опирается на толпу.
Пророки в родном отечестве всегда считались лжепророками.
Среди пророков в родном отечестве — одна лимита.
Все больше в родном отечестве пророков с двойным гражданством.
Чем крепче лоб, тем круче лобби.
Когда болеющих за народ много — это уже эпидемия.
Если бы каждому по заслугам, то у многих знаки отличия должны быть не спереди, а сзади.
Есть страны, в которых безопасно ругать только погоду.
Лучший строй тот, при котором не надо ходить строем.
На лозунгах не экономят, экономят на транспарантах.
Как же мы хорошо думаем о правительстве, когда думаем, что оно думает о нас.
Смеяться над сильными мира сего можно только в специально отведенных местах.
Лысые во всем винят рыжих.
Бойтесь беззубых! Они проглатывают целиком.
Тиранов канонизируют при жизни, чтоб они не воскресли после смерти.
Как отец народа, так сукин сын.
Мир тесен. Особенно в коридорах власти.
Это наше общее горе — государственные умы.
Народ и власть едины в своем нежелании идти друг с другом в разведку.
Народ устал, но караул держится
Чтобы пустить народ по миру,виза не нужна.
Народ, который привык к ежовым рукавицам, можно брать голыми руками.
Лапшой, которую власть вешает нам на уши, мы обеспечены на многие годы...
Народ! Не мешай правительству думать о тебе!
Величие нации — охранная грамота ее отщепенцев.
Народ не может жить без утопий, власть — без демагогии.
Сумма безликих «я» — это еще не «мы».
Народу нужна свобода, толпе — колбаса.
Демографический взрыв — это теракт в мирных целях.
В странах вечной мерзости народ приговорен к жизни условно.
По своим холостыми не стреляют.
Если водить народ сорок лет по безводной пустыне, он начинает хвататься за любую утопию.
Никто нас так не понимает, как мы не понимаем сами себя.
Руки нам развязали, чтобы легче было держать их по швам.
Чтобы заглушить литавры, приходится бить в колокола
В толпе народ всегда в меньшинстве.
Если народ молчит, значит, он думает.
Караул! Народ устал!
Чем бы народ не тешился, лишь бы хлеба не требовал.
Наконец-то и наш народ увидел свет — власть пустила его по миру.
Наш народ может вынести все, кроме себя.
Нам нечего терять, но и это грозят отнять.
Ищущих себе оправдание, что один в поле не воин, — целая армия.
Из всех искусств важнейшим для нашего народа становится искусство дзюдо.
Среди братьев по классу все больше второгодников.
Как только власть обещает изменение к лучшему, народ начинает готовиться к худшему.
Раньше нас боялись другие, теперь — мы сами себя боимся.
Плевать в пропасть, в которую катимся, это по-нашему.
Нашему народу нечего терять, кроме своего правительства.
Говорить о том, что жизнь стала лучше, не запретишь.
Как же хорошо надо знать свой народ, чтобы так легко его обманывать.
Еще не все у нас так плохо, чтобы надеяться на скорые перемены к лучшему.
Наш народ непобедим в борьбе со здравым смыслом.
Народ перебивался с хлеба на зрелища.
Народ устал, но караул держится.
Когда все вопят «Ура!», надо быть героем, чтобы прошептать: «Караул!».
Народ уже не безмолвствует, но, видит Бог, его молчание было красноречивей.
Гимн безумству храбрых сложили выжившие из ума.
Любителей бить в литавры всегда больше, чем в набат.
Молчание народа — золотой запас государства.
Без демографического взрыва наш народ не выживет.
Чтобы довести идею до абсурда, надо бросить ее в массы.
Если идеи витают в воздухе, значит, они эфемерны.
Идеи умирают, когда за них некому умирать.
Чем доверчивее массы, тем легче ими овладевают идеи.
Идеи не несут ответственность за тех, кто их извратил.
В споре идей рождается идеология.
Когда идеи овладевают массами, массы становятся неуправляемыми.
Национальная идея скотного двора: каждой свинье — по корыту!
Национальная идея объединяет массы, но разъединяет людей.
Как часто националистические идейки выдают себя за национальные идеи.
Беда не в том, что мы стали господами, а в том, что перестали быть товарищами.
Народ как девушка — в каждого нового царя влюбляется с первого взгляда.
Стоим на своем... По шею.
Народ у нас умный, просто страна такая.
Не дай Бог, если бы Его не было.
Вначале было Слово, потом — десять заповедей.
Господь сотворил этот мир за шесть дней, после чего ушел в бессрочный отпуск.
Чем больше богов, тем труднее поверить, что Он есть...
Одному Богу известно, есть Он или нет Его.
За слово, которое было вначале, Бог взял ответственность на себя.
За троекратный, по русскому обычаю, поцелуй, отечественные иуды требуют девяносто сребреников.
У конца света — открытая дата.
На призыв: «плодитесь и размножайтесь!» Адам и Ева откликнулись, не рассчитывая на материальную поддержку государства.
Изгнанным из небесного Рая Адаму и Еве пришлось довольствоваться раем в шалаше на Земле.
Рай, в котором появимся мы, — это потерянный рай.
Современные иуды требуют индексации тридцати сребреников с учетом инфляции.
Житие грешника — роман, святого — афоризм.
Цену поцелую иуды диктует рыночная конъюнктура.
Лжепророки,как продавцы, ошибаются в свою пользу.
Молитва — это попытка человека напомнить о себе Богу.
Вера помогает верить в чудеса, не тратя средств на их осуществление.
Лики святых когда-то имели человеческие лица.
Каждая религия борется за право считать Бога прихожанином своей церкви.
Каждая религия обещает манну небесную, но хлеб насущный человек должен добывать себе сам.
Обещание манны небесной на этом свете и бессмертия на том — два костыля, на которых держится любая религия.
Ни во что не верил, но, на всякий случай, слово «Бог» писал с заглавной буквы.
Атеисты не меняют богов.
Дороги в рай и ад пересекаются на Голгофе
Господь не дает аудиенций.
Исповедь — это стриптиз души.
Иногда Богу понять человека еще труднее, чем человеку Бога.
Оптом грехи отпускаются дешевле, чем в розницу.
Дорога на Голгофу размечена крестами.
Тот свет не в ответе за этот.
Потому и пошел так быстро в гору, что креста на нем нет.
Святой молится о спасении души, грешник — шкуры.
Граница между раем и адом на земле охраняется лучше, чем на небе.
В небесной канцелярии с приемом посетителей никакой волокиты.
Нельзя попасть в рай без рекомендации духовных авторитетов.
Грешники попадают в ад, минуя чистилище.
