— Это что, по-вашему, шотландцы? А это береза? По-вашему, в Шотландии растут пальмы?
— Мирлена Тиграновна, — завыл помощник. — Я им письменную заявку дал… Что будем делать?
— Шотландцы уехали в Кавголово, — сообщил негр. — А нам с пальмой приказали ехать сюда.
— Та-аа-ак, — протянула телехиппи. — Конечно, Мирлене Тиграновне можно отказать, Мирлена Тиграновна справиться и так… А что, если фургон из Англии ехал к нам через Африку? — подумав, спросила она, — Это идея!
— А впишется?..
— Впишется… Да, да, пусть будет Африка. Фургон везли морем. Тогда работают и негры, и пальма.
Зеленый козырек почтительно замер.
— Куда прикажете ставить?
— Вот сюда. Значит, так: узнав марку джина, молодые африканцы радуются, хором советуют его пить и пляшут… Куда они все исчезли?
— Сидят с учебниками. У них в институте экзамен.
— Позвать. Будут ходить с барабаном вокруг трейлера. Что это на них надето?
— Свадебная одежда Бенина.
— Хорошо, пусть будет свадьба. А это что за явление? Уберите их из кадра!
К дому, привлеченные необычным зрелищем, спешили, прыгая через кабели и догрызая на ходу куриные ноги, известные как «ножки Буша», технические сотрудники правления.
На третьем этаже, где жили дети умершего в годы «Звезды» и «Ленинграда» театроведа Желваковского, распахнулось окно. Из него выпала мелодия «Down the river bank». Она упала на асфальт и превратилась в клумбу из камней и кактусов. Над клумбой зазмеились острые кривые побеги. Невидимый певец стал хрипло жаловаться на коварство коричневых женщин, живущих на берегах далекой реки. Задребезжало банджо. Побеги превратились в мощные деревья. К певцу присоединилась женщина. Она взяла верхнее «до», и на одном из кактусов распустился причудливый цветок.
— Эй вы, меломаны, мать вашу, — крикнул помощник режиссера. — Мешаете творческому процессу.
Окно захлопнули. Клумба снова превратилась в грязное пятно на асфальте.
— Начали проход! — скомандовала режиссер.
В полной тишине внутри металлического
фургона отчетливо раздался выстрел. Дворник разжал зубы и выронил президентскую ногу.
— Там кто-то сидит, — испуганно пробормотал он. — Я давно хотел сказать вам, Шмидт, что там кто-то сидит. Я слышал шепот. Там кто-то застрелился. Голову кладу, застрелился.
С неприступной телевизионной дамы мигом слетела вся важность.
— Кто застрелился? Зачем ему было стреляться? Почему вы говорите, что там кто-то сидит? — спросила она и отошла на всякий случай от шаланды.
— Застрелился, чтобы не сдаться живым, — объяснил Сэм. — Сидел с грузом наркоты, услышал шум и решил — пришли его брать. Кранты!
Водитель автофургончика на всякий случай завел мотор.
— Я думаю, съемку надо прервать, — сказал помощник режиссера и побледнел — из-под наглухо закрытой и запломбированной двери шаланды показалась тонкая красная струйка.
— Кровь. Смотрите, это же кровь!
Недолго думая, телевизионная бригада набросилась на шаланду, слетели пломбы, был сбит замок, дверь распахнулась, и глазам всех представилась гора ящиков, из которых как ружейные стволы торчали бутылочные горлышки. От нагретого солнцем прицепа несло как от духовки. Автофургончик с красной полосой трусливо рванул с места, описал у дома круг, но задел шаланду, рухнула опора, которая держала голову прицепа, шаланда с громом ударилась об асфальт. Ящики затряслись, пробки вылетели, реки красной и желтой жидкости хлынули на асфальт. Бутылки стреляли то пушечными залпами, то пулеметными очередями, фургон трясся и дымился. Смытая пенной волной, рухнула пальма. Негры с воплем бросились, подбирая свадебные одежды, в стороны. Накрытый винной струей, поплыл оператор. Телевизионная дружина разбежалась.
— Черт, что за кислятина? — удивился, отступая к дому и поднимаясь на крыльцо, Николай. — Плохо разбираюсь в иноземных напитках, но джин пахнет не так.
Пенный поток иссяк. Заурчали автомобильные моторы. Негры, держа перед глазами учебники и бормоча спряжение русских глаголов, полезли в автобус. Режиссер, нырнув в «Москвич», крикнула оттуда:
— Кто здесь управдом? Приготовьте квартиры. На следующей неделе будем снимать весь дом.
Машина плюнула в озадаченного председателя синим длинным плевком и укатила. Когда она скрылась за поворотом, из дома вышли Гоголь и Достоевский с мешком и принялись собирать бутылки.
— Думаю, лучше всего их отнести на Сытный! Ты как? — задумчиво спросил создатель «Вечеров на хуторе».
— Торжковский ближе, — резонно возразил отец Настасьи Филипповны. — Через парк и на трамвае… Панаева говорит, там принимают до трех.
Мимо парка вели верблюда. На верблюде висел плакат: «Собственность Азизбекова». Верблюд шел, покачивая птичьей головой. Поравнявшись с домом, он посмотрел на классиков и вздохнул.
— Да, тут какой-то криминал. Джином не пахнет, — согласился с Николаем забежавший вечером к нему поболтать Малоземельский. — Ошибка исключается: обыкновенный яблочный и сливовый сидр. Шпенглера крупно накололи. Что было написано в накладной? — Николай достал из ящика стола и протянул ему бумагу, — «Сэр Роберт Бурнет. 1770 год». Солидная фирма. Кто-то сорвал на этой операции немалый куш…
— А мне не понравилась эта телевизионная Горгона Медуза, — пожаловался Николай. — Зачем она собирается снимать в нашем доме фильм? Ее надо бояться?
— Телевизионщиков всегда надо бояться. Великий голубой экран, он же фонарь дураков, он же говорящая мебель.
В комнате воцарилась печальная тишина. Присутствовавшие при разговоре своего председателя с жильцом дворник и сантехник терпеливо ждали, чем закончится их беседа.
— По этому поводу мне известна одна печальная история. Слышал ли кто-нибудь из вас о новых приключениях Робинзона Крузо? — прервал наконец молчание Николай, и поскольку никто из присутствующих этой истории не слышал, он рассказал ее.
НОВАЯ ИСТОРИЯ РОБИНЗОНА КРУЗО
Неизвестно, зачем предпринял очередное путешествие герой знаменитого романа, но доподлинно известно, что после недолгого рейса его корабль снова очутился у берегов Южной Америки. И снова началась жесточайшая буря, и, страдая от морской болезни, отважный путешественник снова вышел на палубу.
Огромные, похожие на голубые горы волны одна за другой накатывались на пароход. Внезапно Робинзон почувствовал толчок в спину и очутился за бортом. Несмотря на отчаянные призывы несчастного, судно удалялось от него все дальше и дальше. Но вот очередная волна приподняла беднягу, и он увидел на горизонте покрытый буйной зеленью остров. Он был неплохим пловцом. Через несколько часов набежавшая волна мягко выбросила тело путешественника на песчаный берег.
Таинственный густой лес простирался перед ним. Шумели текущие с гор ручьи, и красно- синие попугаи кружили над головой спасенного. Робинзон понял, что вновь оказался на необитаемом острове. Как быть и что делать, он уже знал.
Приложив ладонь козырьком ко лбу, Робинзон осмотрелся. Неподалеку от берега на волнах покачивался корабельный сундук, чудом спасшийся после бури.
Войдя по пояс в воду, путешественник подтащил сундук к берегу, выволок его на песок и, открыв крышку, исследовал содержимое. Ружье, коробка патронов, лопата, топор, банка с кукурузными зернами, карта… Рассмотрев ее, он нашел вычерченный капитаном маршрут и отметку последнего места судна.
Опять нужно было строить дом, пахать землю и приручать диких животных.
Вооружившись топором, Робинзон отправился в ближайшую рощу и начал валить пальмы.
Вскоре дом, сложенный из свежих, остро пахнущих пальмовых бревен, был готов. Отважный путешественник обнес его оградой, а на углах воздвиг две сторожевые башни, чтобы с них высматривать проходящие корабли и отстреливаться от каннибалов.
Затем он отправился в горы и там, прыгая с камня на камень, догнал и повалил козу. Связав ей ноги, он отнес ее домой и поместил в сплетенный из панданусовых веток хлев. Привычно вскопал огород, посеял кукурузу и сшил себе из козьих шкур мохнатый камзол и высокую шапку.
Оставалось обзавестись птицей-собеседником. Памятуя, как он во время первого кораблекрушения раздобыл попугая, вылазку за ним он предпринял снова в лес. Однако на этот раз чем-то напуганные чуткие птицы не давались в руки. Стоило ему приблизиться к какой-ни- будь, как та взлетала на вершину пальмы и оттуда гортанными криками предупреждала своих коллег об опасности. «Странно, кто бы мог напугать их?» — подумал путешественник.
Ночь пришлось провести в лесу под корнями огромного баобаба. Кругом что-то хрюкало и стонало, воздух был полон металлического звона насекомых. Дважды кто-то огромный, светя зелеными глазами, пробегал мимо его убежища. Утром, продравшись через колючие кусты и лианы, наш путешественник снова выбрался на берег.
