Додж понял, что к нему пришли за деньгами. Однако, вместо того, чтобы поделиться с мафией преступно нажитым и продолжать дело, он начал глупейшим образом отпираться и выкручиваться. Его расчётливый ум ослепила жадность.
Дон Карлос не стал горячиться и спорить.
– Прекрасно, мистер Додж, – проговорил он, поднимаясь из кресла. – Я не буду тратить на вас время, вы мне не интересны. Первейшее правило моего бизнеса – никогда не иметь дела с дураками. Эй, мальчики! – повернулся он к громилам. – Возьмите его и вытряхните всё до последнего цента. А потом поставьте его на дорогу, наклоните головой вперёд и дайте такого пинка, чтобы летел до самой границы штата.
Последующие трое суток Додж висел на крюке в контрабандном табачном складе и подвергался издевательствам. В первый день он назвал номера своих денежных счетов; во второй рассказал, где находятся тайники; на третий он стал врать и заговариваться. Его сняли с крюка, и он подписал документы на передачу своего недвижимого имущества какому-то мистеру Брауну.
Потом его, нищего оборванца, вывезли на пустую дорогу и дали таки хорошего пинка.
Подлечившись в муниципальной больнице, Додж уехал на западное побережье и начал с нуля. У него больше не было компромата на богатых и высокопоставленных людей, работать приходилось по мелочам – лежать в засаде с фотоаппаратом под ледяным дождём или палящим солнцем; доносить и лжесвидетельствовать; находить угнанные им самим автомобили.
Только по прошествии десяти долгих лет Додж опять крепко встал на ноги. Услугами его сыскного агентства начали пользоваться министры и миллионеры. Его репутация, хотя и дурно попахивала, при этом славилась поразительной результативностью.
Получив по электронной почте приглашение от одного из богатейших людей на планете, он отложил долгожданный отпуск и отправился в Японию по маршруту Сан-Франциско – Кусимото.
Сойдя на берег, Додж, не теряя времени, отправился в главный офис фирмы «Технопупс» – самое высокое здание на побережье. Назвавшись и беспрепятственно пройдя охрану, он поднялся в лифте на сто сорок четвёртый этаж, где его встретили и проводили.
Оказавшись в кабинете, мистер Додж увидел уходящий вдаль совещательный стол, дерево и попугая.
– Присаживайтесь, мистер Додж, – донёсся до него негромкий голос с другой оконечности стола.
Хозяин даже не подумал встать, а слепящий посетителя свет из окна делал его совершенно незаметным в тени высокой спинки кресла.
Додж медленно снял чёрные очки и уселся там, где стоял – в торце стола. Он давно привык к тому, что заказчики не подают ему руки ни при встрече, ни при прощании.
– Кажется, вы владеете русским?..
– Я владею многими языками.
– Прекрасно. Это совпадает с имеющимися у меня данными. Теперь мы можем перейти к делу. Кофе?..
Додж кивнул.
Тотчас появился лакей, расставил угощения и бесшумно испарился.
Додж выпил кофе одним глотком, достал из кармана мятую пачку сигарет и, не спрашивая разрешения, чиркнул зажигалкой.
– Как вы, должно быть, знаете, мистер Додж, – заговорил Хиромото Мисима, – в основном я занимаюсь разработкой, изготовлением и продажей детских игрушек.
Додж сидел с каменным лицом, проклиная японскую манеру заговаривать издалека. Он ждал, когда заказчик перейдёт к делу.
– Весь мир покупает моих технопупсов, томагочи, роботов-имитаторов домашних животных, игровые программы, мультики и тому подобную чепуху. Чепуху – так это может показаться на первый взгляд. Благодаря некоторым разработкам нашей компании детишки быстро становятся зависимыми от всей этой чертовщины. Простите меня, мистер Додж: я сказал, что мою продукцию покупает весь мир, – и тем самым преувеличил собственные заслуги. «Весь мир» – это не точно. Страна, которая ещё совсем недавно занимала шестую часть суши – эта огромная территория вместе с её богатствами принадлежит русским. И она будет принадлежать им, мистер Додж, – Мисима наклонил вперёд голову и понизил голос, – до тех пор, пока я не заграбастаю себе их детей!..
Додж затянулся так сильно, что уголёк обжёг ему пальцы.
– Да-да, пока я не подчиню их слабые развивающиеся головки моим прихотям. Я наводню эту страну закодированными играми и мультиками, которые постепенно вытянут из них всё человеческое. Я вытяну из них души, мистер Додж! Сначала они разучатся читать книги, потом – фантазировать, а потом перестанут отличать электронную чушь от действительности. Пройдёт время, они повзрослеют, и в один прекрасный день я прикажу им всем встать на колени. И они встанут, даже не поняв, что происходит. И тогда я прикажу им восславить моё имя и признать меня своим единственным повелителем. И они признают меня божеством, мистер Додж. Все, все на этой планете будут молиться на меня и верить только в меня одного. Поколение людей сменяется каждые двадцать пять лет; поверьте мне, это не такой большой срок, время летит ох как быстро. И вы тоже будете не последним человеком в этом новом, послушном, а значит, совершенном мире…
Что касается мистера Доджа, то он не признавал никаких умозрительных теорий, тем более касающихся какого-то весьма отдалённого будущего. Он сплюнул в пустую кофейную чашку и проговорил:
– Нельзя ли поближе к делу, Мисима сан.
Мисима сан вернулся к действительности.
– Хорошо, хорошо. Вы, американцы, слишком торопливы. В двух словах. Можете вообще не принимать в расчёт моих чудачеств. Итак, к делу. Вы получите образцы продукции, деньги, оружие и фальшивые документы. Вас забросят на территорию России. В течение сорока восьми часов, за это время вас не раскроют, вы должны заключить три договора на поставку моей продукции. Первый – с телевидением, на поставку моих мультсериалов. Второй – с торговлей, на поставку моих игрушек. Третий – с Виртуальным Министром, на торговлю и массированную рекламную кампанию в Рунете. Сделайте всё возможное, используйте все те грязные ухищрения, благодаря которым вы сделали себе имя и репутацию – подкуп, шантаж, угрозы…
– Мой гонорар?
– Два миллиона долларов сразу, только за кивок вашей головы. И ещё восемь – после вашего возвращения. Наличными. Здесь, в этом кабинете. Два дня интенсивной работы, и вы летите в Америку с чемоданом денег. Берётесь?
Додж глубоко затянулся, затушил последнюю сигарету из пачки в кофейной чашке и неторопливо, но отчётливо кивнул.
Тёмной августовской ночью невидимый для радаров самолёт-разведчик пересёк границу и хищной птицей пронёсся над территорией России.
– Пора, – обернувшись, сказал помощник пилота.
Додж растёр окурок по полу подошвой ботинка и решительно поднялся. За открытым люком свистел ветер и хлестал дождь. Опустив на глаза прибор ночного видения, диверсант оттолкнулся от края и бросился вперёд, в темноту.
Встречный поток ударил и завертел его как пушинку. Сверкнувшая молния на мгновение осветила удалявшийся по направлению к границе самолёт. Додж дёрнул за кольцо – где-то вверху хлопнул, раскрывшись, парашют. Тёмный массив леса под ногами время от времени освещали яркие грозовые вспышки.
Вырулив при помощи тросиков управления на поляну, шпион коснулся ногами мокрой травы и покатился кубарем по земле. Быстро поднялся, подтянул к себе парашют, свернул его в плотный рулон. Снял с себя рюкзак, вынул сапёрную лопатку и закопал рулон в землю.
Выбрав место посуше, он прилёг на мох под густым деревом, подложил под голову рюкзак и прикрыл глаза. В специальном непромокаемом обмундировании было тепло и сухо.
Утро на чужой земле встретило его лучистым восходом солнца, голубым небом и весёлой разноголосицей птиц. После ночной грозы каждая травинка, каждый листок благоухали свежестью, воздух был особенно чист и прозрачен. Где-то вдалеке слышалась перекличка выходивших на промысел грибников.
Додж поднялся на колени, внимательно огляделся по сторонам и распаковал рюкзак. Вынул карту, сверился по компасу. Переоделся и зарыл в землю комбинезон.
Четверть часа спустя из леса на обочину шоссе вышел высокий худощавый человек с бледным лицом и длинным носом. Он был одет в застёгнутый до подбородка плащ с перетягивющим талию кушаком, шляпу с обвислыми полями, полуботинки и клетчатые брюки. В одной руке он держал прикрытую листьями папоротника корзину, другой опирался о свежевыструганную палку.
Проголосовав легковушку, он, широко улыбаясь, обратился к водителю на слегка ломаном русском:
– До коррода, по-жалуйста.
– Двадцатку заплатишь?
– Та, годится.
Додж отбросил палку, забрался на заднее сидение и нацепил на глаза чёрные очки.
– Эстонец? – поинтересовался водитель, трогаясь с места.
– Та. Из – Прибалтики.
В кармане у Доджа лежали документы на имя Феопента Акакиевича Собакина, директора одного из московских пунктов вторсырья. В корзине были сложены: кейс, набитый иностранными деньгами и бланками договоров, проспекты и образцы продукции «Технопупса», мобильный квантовый суперкомпьютер, набор для изменения внешности, кредитные карточки и пистолет с отравленными пулями.
