Мама дорогая! Ущипнете меня, а лучше дайте по голове. Неужели это не сниться?!
— Кажется я это…, - глубокий вздох, — влюбился.
Мне нравилось то, что он снял оковы своих идиотских предубеждений и решил действовать согласно чувствам.
Я прищуриваюсь и скептически поджимаю губы, хочу ещё дозу признаний для укрепления либидо.
— Я болен тобой. — Он берёт мою руку, разворачивая кисть, целует.
— Надеюсь, это не лечится, — по-кошачьи тянусь и снова оказываюсь в его объятиях.
— Нет, не лечится. — подтвердил он, — Инфекция только может прогрессировать.
У нас всё будет шоколадно, если он не узнает о симуляции перелома.
Я молча слушала его патетические речи и гладила пальчиком его грудь.
— Ты подумала о моём предложении? — проговорил змей-искуситель.
— Нет ещё, — разглядывала свой новый брюлик дивной красоты.
— Тебя что-то не устраивает? Или я тебе не нравлюсь?
— Нравишься, — с ехидной улыбкой.
— Что-то хочешь узнать?
— Нет, — помотала головой.
— Тебе не понравился секс? — уже обеспокоенно спросил Тоха и напрягся в ожидании ответа, вознамериваясь подняться с кровати. Но я перекатилась и легла на него, пожала плечами и сказала:
— Не знаю. Ещё не распробовала до конца, — и, дразня, провела языком по его губам.
Дейм, узрев "сосисочную" машину около двора, понесся ракетой к ней, преодолевая на своём пути мамины любимые клумбы с цветочками.
— Стоййй! — но я уже поняла, что не в силах остановить локомотив. Мне лишь оставалось наблюдать, как изрядно разгневавшийся Антон шипит от злости и уже нашёл виновного, который собственноручно будет драить его машину.
Сделав своё дело, Даймонд не спеша, радостно махая хвостиком, подбежал обратно к нам и с чувством выполненного долга, ждал кило сосисок.
— Я не виновата. — развела я руками, — просто он давно не ел сосисок.
— А если я его приучу ссать на твою машину? Я ему буду скармливать по пять килограмм этой дряни.
— Навряд ли, его уже не переучишь. У него запрограммировано в голове твою тачилку награждать своими анализами, а не мою.
В машине по пути домой мне с трудом удалось убедить Антона заехать на мойку, и что, если я возьмусь за мойку — обязательно поцарапаю или поломаю.
Первым, кому мы решили поведать о узаконивании наших отношений, стал Виталик, который за нас порадовался и сердечно поздравил. Дядька с Антоном решили отпраздновать это событие в чисто мужской компании, поехав на рыбалку. Меня, упрашивающую и грозящей скорой расправы, категорически брать отказывались, аргументируя, что мужики должны быть исключительно в мужском составе и никаких баб. Попсиховав и подувшись, я смирилась.
— Чур много не пить, — ставила жёсткие условия, уже возомнив себя стервозной женушкой.
— Хорошо, много не буду. — заверил меня Антон.
— И чтобы никаких баб. — пригрозила.
— А русалки за баб считаются? — за что получил подзатыльник.
— Русалки приходят поутру к тем, кто вторую неделю рыбачит не просыхая.
— А мы только на день, — разочаровано вздохнул Тоха, — так уж нам не судьба с ними встретиться.
— Ну может возьмёте меня? — скрестила руки на груди и топнула ногой.
— Лиса, ну посиди завтра дома. Нога у тебя не болит, сходи в магазин, приберись. В общем, займись чем нибудь.
— Ладно-ладно. Я себе тоже устрою девичник.
Закатив глаза, Антон пробубнил:
— Ты когда нибудь угомонишься?
— А что, ты меня уже в правах ущемляешь? У нас демократия и все равны. — взбунтовалась я, — Если тебе нужна покорная женщина — тогда не ко мне. Я не мусульманка.
Вмешался Виталик:
— Лиса, твою бы энергию направить в мирное русло. Никто ничего тебе не запрещает, просто Антон заранее прикинул последствия твоего будущего девичника. Вот мы по-тихому посидим порыбачим мужиками. А зная тебя, могу точно поставить сто долларов а то, что ты скромно не посидишь с подружками, и подруг твоих знаю… — родственник занял место в оппозиции.
— Не, ну вы видели? Значит мне нельзя доверять? Между прочим обидно, когда тебя воспринимают как безответственную и дурную девку. А может, я стала скромной и тихой. — прикурив сигарету, отхлебнула из кружки пиво.
С утра пораньше начались сборы. Антон носился из своей квартиры в мою, потом обратно. Вещи, удочки, еду, какие-то банки, ящички. Такое впечатление было, что он уезжает на неделю в тайгу. Сгрузив баулы около дери, он приготовил нам чай и сидел ждал пока за ним заедут.
— Ну, и что мне делать? — недовольно спросила я.
— Лиса, ты — женщина, поэтому у тебя не должно возникать таких вопросов. Займись домашними делами. Тебе это полезно, раз ты у нас такая принцесса.
— Приготовь обед, испеки пирог, уберись в квартире.
— Меня что, Золушкой зовут? Ты, милый, совсем сдурел?
— Тебе надо когда-то начинать. Никаких продуктов из супермаркета, сама готовить учись.
— Ага, ты такой умный, что капец! — возмутилась несправедливостью, — Ты покатишь коптить на солнце свой пивной бочонок, а я такая бедная несчастная буду ерундой какой-то заниматься.
— Жаль, что не 18 век на дворе, то я бы тебя пристроил в Академию благородных девиц.
— Нонче благородные девицы не в моде, — разубеждала я его, — сегодня в моде потомственные лентяйки с кучей вредных привычек.
Почему-то только именно сейчас я осознала все эти "прелести" супружеской жизни. Не понимаю, на что я согласилась? Зачем мне это? И не собиралась я причислять себя к хранительницам домашнего очага. Чёрт. Разочарование накрыло меня мгновенной грустью, сделав противную мину я сообщила Антону что я не ещё неточно уверена в замужестве, на что он мне ответил:
— Ты уже согласилась, заднюю сдавать поздно. А то я позвоню тёще и пожалуюсь на тебя. И не надо как жаба на меня дуться. Я еду все лишь на рыбалку, если хочешь, то и с тобой на следующих выходных сгоняем.
— Антон, я разочарую тебя. И вообще я тебя предупреждала что из меня плохая жена. Может ты передумаешь? А?
— Нет. С тобой я займусь. Будем лепить из тебя хозяйственную жену. — жаль он не понимал глупость сказанного.
Ему позвонили на телефон и сообщили что его уже ждут.
— Я поехал.
Поцеловав и потрепав меня по голове, Антон направился к двери.
— Не скучай, — бросил он мне.
— Котик, принеси большую форель. Если форели в магазине не будет — покупай карпа.
Проспав до обеда и слоняясь по квартире как приведение, решила позвонить Катюхе, с которой давненько не виделись и погулять вместе. К счастью в этот день у неё был выходной и она тоже не знала куда себя деть. В последнее время она жаловалась на отсутствие мужского внимания. И я, как заботящаяся подруга, решила помочь ей и позвала посидеть в кафешке и поулыбаться мужикам — это своего рода тоже "рыбалка". В качестве наживки предложила подруге расстегнуть две верхние пуговицы на блузке и распустить волосы.
— Катя, ведём себя прилично. — на всякий случай предупредила её.
— Ага, — согласилась Катя, ища в меню список бухла.
— Выпрями спину и сиди как-будто тебя не волнует, что вокруг тебя ходят привлекательные мужички. — любила я поумничать.
— Думаешь, кто клюнет? — всерьёз озадачилась подруга вопросом объектом для совместной ночи.
— Может и клюнет. Я откуда знаю. Попробуем подцепить тебе порядочного мужичка. — пробежалась быстрым взглядом посетителей, прикинула, что контингент тут деловой.
Заказав себе по кофе, мы, как истинные леди, с чувством достоинства не пялились по сторонам, ища свободных самцов. Сами самцы не проявляли явного интереса к столь милым особам как мы. И выпив по второй чашке кофе, Катя не выдержала и позвала официанта.
— Принесите рюмку коньяка. — заявила она, за двадцать минут устав быть леди, она решила взять инициативу на себя и подкатить лично к первому споткнувшемуся об её сумку около стула.
— Две, — поддержала я.
Переглянувшись, мы почти в один тон промолвили:
— Бутылку коньяка и лимон.
— Ббббутылкууу коньяка? — переспросил немного глухой заика-официант.
— Да! Да! — тоже одновременно ответили мы.
Слово за слово, рюмка за рюмкой.
Катюха обратила внимание на мою новую цацку и я честно призналась, что от Антона поступило предложение, и что-то я волнуюсь и сомневаюсь. Катюха офигела и от шока проглотила до полного налитую рюмку.
Затем разговор шёл о моей будущей семейной жизни. Подруга заверяла, что Антон мужик нормальный и думать нечего, если не понравится в замужестве — всегда можно развестись. Логично.
Кафе стало набиваться посетителями, все столики были заняты. И мы, уже забыв начальную цель нашего прихода, не обращали внимание на мужской пол и болтали о тяжёлой женской судьбе, как у меня за спиной раздалось:
