Каким же образом господин Вагнер очутился на острове? Разгадка чрезвычайно проста. Пока судно стояло на якоре, он спустился по канату в шлюпку, ту самую, в которой он в "Гонолулу добрался до «Стенли» и которая с тех пор, привязанная к корме парохода, повсюду следовала за ним. Словом, пока «Стенли» простаивал, господин Вагнер отлучился на берег, а теперь надумал вернуться обратно. Колыхнулось пламя свечи, пришпиленной к шляпе, тишину нарушили громогласные восклицания: господин Вагнер прощался с начальником порта.
– Будь здоров, старый приятель!.. Не могу опаздывать на корабль, как знать, когда придет следующий! И матросы все как на подбор славные ребята и отпетые разбойники один к одному! Сидите спокойно! Не подумайте, будто лодку качает, – это у меня голова кружится, а ведь со стороны может казаться наоборот… Ай-яй, вот незадача!.. Пришлите за нами шлюпку: тут одно весло надрызгалось до такой степени, что сломалось! Я ведь не один плыву, а с пассажирами, за удобства сдерем с них по максимуму! А ну, пассажиры, грянем: «Я вернусь в свой отчий дом»…
И пока за ними не пришла шлюпка, господин Вагнер развлекал публику ариями из своего обширного репертуара.
В доставленных на борт пассажирах мистер Тео и Джимми От-Уха-До-Уха, к величайшему своему изумлению, узнали Лилиан Хиллер, то бишь госпожу Барр, и… А. Винтера.
Да-да, А. Винтера, который рвался в экспедицию, надеясь, что неизбежные тяготы и страдания заставят его похудеть. Что касается страданий, то за неделю он выстрадал больше, чем Нансен за год, пока вмерзший во льды корабль дрейфовал у полюса. Впоследствии, когда полярные исследователи, желая постращать слушателей, рассказывали при нем о своих злоключениях, А. Винтер с презрительным смешком отмахивался: «Знали бы они, что такое порка с утра до вечера!..» В результате всех перенесенных тягот А. Винтер пополнел на десять килограммов.
Спрашивается, каким образом подобралась эта странная компания? Яснее ясного: господин Вагнер сначала транспортировал их на берег, а теперь доставил обратно. Тео неприятно поразило это открытие. Господин Вагнер, далекий от низменных интриг, открытая богемная натура, мозги проспиртованы алкоголем, душа полна оптимизма, на голове как символ блаженной беззаботности полыхающая свечка, дом на спине, хлеб на груди, щебечущие птенцы в кармане и штаны в руках… И этот человек тоже обманул его. Да-а, экспедиция – суровая школа жизни!
А эта юная лицемерка!..
С глубокой печалью на лице, чуть ли не в трансе, Лилиан по очереди перезнакомилась со всеми пассажирами, каждым жестом подчеркивая, что перед ними потенциальная вдова великого ученого. При виде солидного усатого господина она со вздохом припала головой к его плечу.
– О, Максвелл! Верните мне его…
– Сделаем все, что в наших силах, мадам, – тихо ответил водопроводчик.
– Можно попросить вас на минуту, мистер Винтер? – начал Тео. – Я хотел бы объясниться.
– Давайте уединимся, сударь, – предложил доктор, – и лупите меня сколько влезет. Но потом мечтаю отведать чего-нибудь горяченького.
Когда Густав Барр узнал, что его супруга находится на борту, у него подкосились ноги и он бы непременно упал, не удержи его застрявшая за воротом платяная вешалка.
И «Стенли», гонимый злым роком, снова пустился в плавание. Закаленные путешественники даже не вздрогнули, когда под вечер над водами пронесся душераздирающий вопль. Оказалось, что потенциальная вдова Густава Барра прихватила с собой обезьянку, которая внезапно прыгнула на спину супруге футбольного судьи и вцепилась ей в волосы.
– Что тут опять стряслось? – спросил Тео, подоспев к месту происшествия.
– Дебби распроказничалась, – пояснила молодая дама, лаская сидящую у нее на руках обезьянку. А маленькая озорница выхватила из сумочки Лилиан губную гармонику и прижала к губам. В такт дыханию обезьянки инструмент издавал негромкие свистящие звуки. Сдвинув брови, миллионер в упор смотрел на Лилиан.
– Значит, это ее вы любите? – поинтересовался он, указывая на животное.
– Да, – потупив взор, ответила Лилиан. – Я вообще питаю слабость к обезьянам, – шепотом добавила она и опустила голову.
Тео безудержно расхохотался, поняв наконец загадку музицирующего призрака. Все ясно! Сбежавшая от хозяйки обезьянка носилась по всему кораблю с гармоникой, без труда проникая в каюты через окно и так же выбираясь на волю. Стоило ей поднести к губам гармонику, и раздавались сеявшие панику звуки. Проще простого, но поди додумайся!
Теперь он поспешил к мистеру А. Винтеру, который с салфеткой на шее ждал, когда подадут ужин. Кроме них, в кают-компании никого не было.
– Откройте же, наконец, сударь, кто вы такой?
– Арнольд Винтер, врач экспедиции. Надеюсь, до ужина меня бить не станут. Кстати, должен сообщить вам кое-что очень важное.
– Сударь, больше вас никто пальцем не тронет! – торжественно заверил его мистер Тео.
И ошибся.
Всего на какие-то считанные минуты он оставил А. Винтера одного, а когда вернулся, застал на столе горячий ужин нетронутым, самого же доктора и след простыл.
Стоило только мистеру Тео переступить порог кают-компании, как чья-то невидимая рука обхватила А. Винтера за шею. Он и пикнуть не успел, как получил столь мощный удар в челюсть, что напрочь отказался от попыток заговорить. Затем его завернули во что-то, потащили, пиная ногами, подтолкнули, и незадачливый А. Винтер покатился вниз, пересчитывая стальные ступеньки… Наверху захлопнулось что-то… то ли дверца, то ли люк…
Стремясь поскорее завершить свой путь, «Стенли» летел с ураганной скоростью к острову Цуиджи.
Корабль пришвартовался у берегов Цуиджи.
Ночью Джимми украдкой доставил в шлюпке Густава Барра на остров и доложил мистеру Тео, что ученый благополучно добрался до здания миссии.
На следующий день на берег сошли и остальные пассажиры. Близился полдень. Навстречу путешественникам высыпало все туземное население во главе с вождем племени, разодетым по столь торжественному случаю в пух и прах, с будильником – символом главенства и величия, передаваемым от отца сыну, – в левой руке и железным крюком для подъема жалюзи – знаком незыблемости закона – в правой.
Поистине великий день!
Шаман, в накрахмаленной манишке и с обломком подсвечника в руке чувствовавший себя государством в государстве, отвесил пришельцам низкий поклон.
Вождь, которому миссионеры при крещении дали имя Эдем, указал на шамана подобно цирковому акробату, который великодушно переадресовывает аплодисменты партнеру. Рядовые туземцы пялились на заморских гостей во все глаза.
Сэр Максвелл почувствовал, что настал его звездный час. Выйдя вперед, он произнес на туземном наречии:
– Искать Киви-киви (то есть белого путешественника) – у вас пропадайт хази-гази, от вас бишунга оранг мами-хами! – и гордо огляделся.
Эдем, вождь каннибалов, пожал плечами и на вполне сносном английском обратился к Вильсону:
– Он что, с придурью? После долгого пути у стариков, бывает, мозга за мозгу заходит!
Выяснилось, что лишь долгожители-каннибалы помнят это невнятное карканье, на котором изъяснялся чужестранец. Конечно, если козлобородый старейшина по-другому говорить не умеет, они призовут девяностолетнего повара – он, правда, уже давно не у дел, но с обязанностями толмача справится. Сами-то они говорят только по-английски, ведь Цуиджи, к сожалению, отдаленный остров, культура сюда доходит медленно.
– Люди, среди вас живет исследователь, которого ждет цивилизованный мир! – провозгласил лорд Гамильтон. – Ради этого мы сюда и прибыли.
Каннибал Эдем развел руками.
– Я готов просмотреть наши меню за последние двадцать лет. Но в данный момент никто из белолицых среди нас не живет. Зато можем предъявить однорукого индуса. Этот прибыл к нам пятнадцать лет назад и с тех пор жрет все подряд не переставая. Загадка, почему мы никак не выставим его отсюда.
В чем же дело? Джимми и миллионер переглянулись.
– Подумай хорошенько, добрый человек! – вступил в разговор Тео. – Неужели вы не помните низенького толстячка? Это великий ученый!
Вождь плотоядно облизнулся, остальные сглотнули слюну.
– Прежде к нам этой ученой братии шлялось – ешь, не хочу, – ответил наконец крещеный каннибал Эдем. – Но последнее время не забредал ни один. Послушайся моего совета, белолицый господин, и возьми индуса. Лопает он бог знает сколько, а все не толстеет, и нет надежды, что однажды удастся подать его к ужину. Кроме того, для европейских туземцев у нас всегда есть товар на обмен. В придачу к индусу дадим сушеных кокосов и даже каучукового сока, из которого готовят закуску под названием жвачка.
Мистер Тео на пару с Джимми От-Уха-До-Уха прогулялись в глубь острова. У тропы, проложенной в джунгли, стоял дом, где когда-то была миссия, а перед домом, всего лишь в трехстах шагах от экспедиции, сидел Густав Барр, печальный и небритый.
