-Ничего не знаю, ничего не помню – попыталась откреститься я – и вообще, мне вдруг в туалет очень захотелось, живот, знаете ли, прихватило!
-Шурик!
-Гошенька!
-Признавайся!
-И не подумаю! Да мало ли девок сейчас по подворотням шастают и парней шпильками от “Louis Vuitton” ????
-Ага! Проболталась! – ткнул в меня пальцем Крылов.
-Упс! Да даже, если и я! Что такого?! Это давно было!
-Да ничего – развел руками Крылов и неожиданно, как для меня, так и для Охотникова, обнял, прижав к себе.
-Ты чего?! – возмутилась я.
-Крыло! Отпусти ее! – подскочил к нам Охотников и попытался разнять, тут же получив по ребрам локтем от Крылова.
-Не жадничай! – буркнул этот придурок.
-Крылов, убить меня здесь неудачная идея, кругом свидетели! – просветила я.
-Спасибо – последовал ответ, куда-то мне в шею – я очень давно хотел тебе это сказать.
И он отстранился. А чего взгляд такой сияющий?! И вообще, чего это было?!
Звезда в шоке! В полном ауте! Меня свалили одним ударом. Нокаут!
Глава 21.
Все девушки немного сумасшедшие. Просто надо найти ту единственную, которая с наименьшей вероятностью перережет вам горло во сне.
-Привет, не спишь? – и это в три часа ночи?!
-Нет, что ты, брат! Кто в такое время спит? – просипела я в трубку.
-Вот и я о том же! А Давид послал меня!
-Он тебя не ценит!
-Ну еще бы! Вот ты – ты настоящий друг!
-И пробуду им еще пять секунд, если ты не начнешь говорить причину, по которой позвонил!
-Да я... Знаешь, я забыл!
И короткие гудки... Вашу ж мать!
Через тридцать минут плюс – минус пять минут.
-Как дела?
-Андрей, а давай я тебе завтра в полчетвертого утра позвоню и отвечу “хорошо”?!
-Не стоит, я уже понял, что все замечательно.
И опять гудки. Да что б он провалился! Я только засыпать начала!
Час спустя.
-Здоров, у тебя тоже бессонница?
-Давид, сегодня никто не дал?
-Как догадалась?
-Так бессонница же!
-А ну, да. Ладно, давай, пока!
Это какой-то заговор против меня? Охамели?!
Пять утра сорок три минуты.
-Я номером ошибся, но раз уж позвонил, спрошу: что делаешь?
-Траву в поле кошу и вилами в стог укладываю!
-А ты с утра я посмотрю – деятельная!
-Ёшкин кот, задранный в рот! Евпатий коловратий! Ёдрена вощь! Егоза под хвост!..
-Это какой-то особенный алфавит на “Ё” и “Е”?
-Это пока безобидные ругательства плавно переходящие в мат!
-Не с той ноги ты встала...
-Я вообще еще не вставала!
-А, ну тогда спи-спи...
Я не понимаю чего-то?! Какого хрена мне Руставелли звонит?
Семь утра.
-Кто бы это ни был – пошел в ж*пу!
-И Вас с добрым утром, Александра – ректор! Мать моя – женщина!
-Простите!
-Бог простит, я звоню по поводу Вашей затей с деревней...
-Какой затеей? Какая деревня?! Мне это не снится?
-Увы, нет. Это же Вы у нас председатель самоуправления института?
-Я?!
-Вы!
-Точно?
-Подпись под общим прошением чья стоит?
-Чья?
-Ваша!
-Моя?
-Вы перестанете переспрашивать?!
-Простите!
-Бог простит. В восемь у Вас собрание комитета вместе с деканатом. Обсудите все нюансы. И не опаздывайте!
-А...
Гудки. Красота! На часах десять минут восьмого. Еще можно минут пятнадцать поспать...
-Вставай! Будильник звонит! – раздается где-то вдалеке голос Женьки.
-Скажи ему, что я – перезвоню.
-Алекс! Будильник! Десять утра!
-Твою ж... Аааа!!!
Ну, конечно, я проспала, я так проспала, что захотелось убиться об стену! Но, времени на это не было. Сломя голову ринулась в универ. Нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения, через семь минут я ворвалась в аудиторию.
-Ну? – флегматично поинтересовался профессор.
-Виновна!
-В чем? Волкова, объясни пожалуйста, почему ты в таком виде? – осмотрел меня Генрих Михайлович.
Я тоже осмотрела... Мама! Тьфу, точнее платье маман, халат поверх него и гриндера! Боже, за что?! Убью этих придурков! Как пить дать – убью! Всматриваюсь со зверской рожей в студентов... Второй курс... Второй курс?! Аудитория не та! Да что же это?!
-Я кабинетом ошиблась!
-Это и так понятно! Твоя аудитория напротив – просветил меня профессор и красноречиво посмотрел на дверь.
Вышла. Ненавижу! Всех! Разом!
-Шурик, это ты? – и голос такой шокированный!
-Нет! Это твоя бабушка – воскресла!
-Ну, точно, ты! А чего злая такая и странно одетая? – подошел поближе Охотников.
А сам-то, как на праздник! Только “бабочки” или галстука не хватает! Весь такой при костюмчике! Странно, что он один сегодня мне ночью не трезвонил! Ведь все отметились! За исключением Крылова и Охотникова. Небось вымотались за вчера и ночью сопели в обе дырочки!
-Вот скажи честно, тебя вчера на ночные звонки мне не подбивали?
-Без понятий, у меня мобила села, только утром заметил. А что? Тебе не давал спать тайный поклонник ночью? Поди звонил и в трубку дышал? – усмехнулся этот гад.
-Не дышал! И поклонников было несколько! Вот найду их сейчас и уши надеру! – решительно взялась я за дверную ручку.
-Погоди. Сегодня разбор полетов с утра был. В пятницу и на все выходные едем в деревню, представляешь, какой-то идиот предложил выходные провести на природе!
-Спасибо!
-За что?
-За комплимент!
-Это ты была?
Отвечать я посчитала ниже своего достоинства и зашла в аудиторию, правда, халат, все же скинула. Лучше пусть над платьем потешаются, чем над этим розовым чудом в цветочек!
-Волкова! Какая встреча! – улыбнулась Мария Грантовна.
-На Эльбе.
-Что? – не поняла совершенно не дружащая с историком Грантовна. Оно и понятно, с чего бы такой достопочтенной матроне, дружить с геем?
-Говорю, встреча у нас на Эльбе.
-Волкова, совсем стыд потеряла? Мало того, что опоздала почти на целую пару, так еще и зубы мне вставляешь?!
-Я? Вам? Никогда! Хотя, я не знала, что у Вас челюсть вставная – вот теперь мне точно вставят по первое число!
-Вон!
Я же говорила! Вон, так вон. Пожала плечами и вышла в коридор. И только там прислонившись к стеночке сползла по ней. Макс сидел в аудитории в первом ряду. Это кошмар! Мой – личный! Дверь аудитории открылась и из нее гуськом выползли Давид с Жорой. Видок у парней был разнесчастный.
-Вы за этим мне спать не давали? – устало потерла я лоб.
-Это его идея была! – ткнув пальцем в Давида, сдал друга Жора.
-Но, ведь почти получилось!
-Почти – не считается! Она все равно пришла и все равно его увидела!
-Жора, помолчи!
-Я не Жора...
-Георгий, заткнись!
-Да понял я, чего орать сразу?
-Ты как? – садясь на корточки напротив меня, тронул мою ладонь Давид.
-Сносно. Правда. Не стоило устраивать весь этот цирк. Я его еще вчера встретила. И скажу сразу – в петлю лезть не тянет!
-Алекс, этот сучонок собрался учиться с нами.
-Машка знала?
-Не сказать. чтобы она сильно удивилась.
-Теперь понятно, почему она не хотела общаться, боялась проболтаться.
-Предательница! – возмутился Жорик.
-Жора, ты не прав, она – его сестра – покачала я головой и поднялась на ноги.
-И что?!
-И – все. В конце концов, ее можно понять. Ладно, это лирика. А теперь вы – два козлика, ответите мне за бессонную ночь!..
-Алекс, у тебя удар, как у мужика! – вопил Жорик полчаса спустя, придерживая опухшую щеку.
-Тебе еще повезло! Она мне точно ребро сломала! – поддакивал Давид, ощутывая свою рельефную грудь.
-Хватит притворяться! Я била не со всей силы! – возмутилась я, затягиваясь табачным дымом, жалко Андрюха не пришел, осторожный, зараза! Он всегда так, сделал гадость и в кусты!
-Что же будет, когда она от души нас приложит? – округлил глаза Жора.
-Вот приложу – узнаете! – обозлилась я.
-Кто кого куда приложит? – поинтересовался подошедший со спины Крылов.
-Не мечтай, мазохист, не тебя – фыркнула я.
-А жаль, я надеялся – у него сегодня, что? Настроение хорошее?
Окинула взглядом Крылова и совсем расстроилась. Они с Охотниковым спелись, что ли? Оба такие до жути радостные! Что за болезнь поразила их мозг? Я тоже хочу заразиться! Особенно в свете последних событий!
-Чего веселый такой?
-Настроение хорошее. Кстати, платье тебе идет. Новое?
-Мамино.
-В смысле?
-В прямом. Платье – мамино. Ноги – небритые. Халат – банный. А гриндера... Ну, гриндера – мои, это да.
Крылов пару секунд постоя с открытым ртом из которого, кстати, сигарета выпала. А потом, я не выдержала и сама варежку ему захлопнула. То есть, по подбородку дала. Звук получился прикольный.
-У тебя дома одежда чистая кончилась?
-Что ты! У меня еще дома терпение кончилось! – пожаловалась я и рассказала, как некоторые идиоты мне ночью спать не давали. Идиоты, в процессе моего повествования делали вид, что речь совершенно не о них. Крылов же переводя взгляд попеременно с меня на парней, явно не знал кому сочувствовать, то ли мне и моему сну, то ли парням и их заслуженным тумакам.
