Ричи настолько ошалел от услышанного, что не знал, как ответить на это. Между тем шум снаружи уже давно затих. Ему следовало бы обратить на это внимание. Внезапно всю каморку залил дневной свет из распахнувшейся двери.
– Вот он! Хватайте его! – раздались злобные крики нукеров.
Следующие несколько минут Ричи скакал словно лягушка. При этом он умудрялся отвешивать увесистые затрещины, но и в ответ получал не менее сильные удары.
Конец этой беготне поставила все та же персидская кошечка, которая, скорее всего, и сообщила охранникам о проникновении чужака в гарем. Она противно взвизгнула и толкнула сыщика, взвившегося в прыжке.
Вместо того чтобы приземлиться за спинами своих противников, он рухнул им под лапы, и свет в его глазах мгновенно сменился тьмой.
Когда в голове у Ричи перестало звенеть и он смог раскрыть глаза, то обнаружил, что его опять притащили в ханскую резиденцию. Котектив попытался дернуться и понял, что не может пошевелиться. Ричи был распластан на полу, а сверху его удерживал какой-то здоровенный котище.
– Мороз?
– Заткнись! – прошипел тот и выпустил громадные когти.
– Ну что, сказочник! – раздался другой голос, низкий и трубный. – Объясни-ка мне, каким образом ты оказался внутри моего гарема? Зачем ты, сын трусливого шакала, склонял одну из моих кошечек к побегу?
Ричи приподнял голову, что далось ему с большим трудом. Уж больно крепко держал его Мороз. Он увидел Хурая, который стоял в нескольких шагах от него. Рядом с ханом были пантера Гира и еще парочка здоровенных нукеров.
– Я все объясню, если мне дадут встать, – прохрипел Ричи.
Хан небрежно подал знак Морозу, и тот ослабил хватку, дал котективу возможность подняться.
– Хурай! – начал Ричард. – Я понимаю, как такое дело выглядит со стороны. Но клянусь своими усами, все не совсем так, как ты себе представляешь!
Хан одним гигантским скачком допрыгнул до Ричи и злобно прошипел ему в морду:
– А с чего ты взял, лишайная шкура, будто знаешь, что и как я себе представляю?
– Позволь спросить тебя, великий… – еле слышно вымолвил котектив.
– Спрашивай! Пока не остался без усов, а потом и без головы!
– Знаешь ли ты, что такое любовь?
Главарь котов-бандитов остолбенел, услышав столь несуразный вопрос.
– Любовь? – переспросил он.
– Да! То самое светлое и чистое чувство, которое движет каждым настоящим котом, заставляет нас вытерпеть любые муки, служит путеводным маяком…
– Я понял! – фыркнул хан. – Не надо меня учить! Великий Хурай знает о любви больше любого другого в этой крепости! Что ты хочешь сказать этим вопросом, сказочник? – Вожак важно вернулся на место, в окружение своей свиты.
– Тогда тебе известно, великий хан, на какие безумства любовь толкает даже лучших котов, а не таких недостойных, как я!
– Это точно. – Хан сердито кивнул. – Но за любым безумством следует наказание!
– Я люблю ту кошку, которая сидит в ящике в карцере. Люблю всем сердцем, всей душой, так, как умеют любить только настоящие коты! – Ричи одним глазом поглядывал на Гиру, пытаясь оценить, какое впечатление производят на нее его слова.
При последней фразе про то, как умеют любить коты, глаза пантеры заблестели слезами.
– А теперь руби мне голову! Все равно жить без любви не имеет смысла! Это не жизнь, а смерть, только ты еще зачем-то можешь ходить, дышать, говорить… – Тут хан вдруг раздулся как огромный шерстяной шар, и Ричи вжал голову в плечи.
Ясно, что сейчас дернется в воздухе пушистый хвост, Мороз получит приказ и одним ударом прервет жизнь неудавшегося поэта и бездарного котектива.
Но Хурай оглушительно чихнул и захохотал во все горло. Все-таки он был самым непредсказуемым котом из всех, кого встречал Ричи. Постепенно к его смеху присоединились все коты, собравшиеся в комнате. Только пантера Гира продолжала украдкой утирать слезы, хотя и улыбалась вместе со всеми.
– Ты хочешь сказать, что влюблен в ту стервозную кошку, которую мы посадили в ящик? Клянусь никогда более не пить молока, если услышу такую нелепость! – Хан на секунду задумался.
В эту минуту Ричи увидел, как к уху Хурая склонилась Гира и начала что-то быстро ему шептать. Наконец тот поднял лапу и отвел морду пантеры в сторону, подавая знак, что решение принято.
– Великий Хурай знает, что такое любовь! Уж поверь мне, сказочник Ричи! – Морда кошачьего главаря сладко осклабилась. – Забирай эту чертовку. Я сегодня добрый. Помни милость своего хана. Дарю вам красный прилавок в павильоне «Кошки». Живите, плодитесь и размножайтесь!
Ричи почувствовал, как Мороз наконец-то отпустил его загривок. Котектив встал во весь рост, церемонно поклонился на все четыре стороны и, немного покачиваясь, пошел в сторону гарема.
«Удастся ли мне уговорить Мурчеллу покинуть карцер? – думал он. – Кто, пес побери, тогда вымогал эту проклятую когтеточку и подбросил записку? Судя по всему, это был не Хурай. Но кто?»
– Стоять! – вдруг раздался противный голос.
– Вот он! – добавил второй, еще более мерзкий.
Ричард обернулся и с ужасом увидел тех самых трех котов, которых они с Пэгги не так давно преследовали. Он тогда еще вывалил на них целое корыто битого кирпича и керамзита.
– Не отпускайте его! – провопил кот с драным ухом. – Он шпион, все врет!
– Собачья ищейка! – добавил второй котяра, на морде которого еще был заметен след от упавшего, казалось, целую жизнь назад кирпича.
На мгновение все замерли.
– Он работает на колбасника Байрама, которому мы поставляем кошачьи травки, – затараторил Ухо, глядя на хана. – Кто-то из наших тиснул у старика кошку. Вот барыга и нанял этого хлыща. Он у нас спрашивал, как попасть на Птичку. Мы, конечно, ничего ему не сказали.
Не медля более ни секунды, Ричард напряг все свои силы, свечой взмыл вверх и одним махом перепрыгнул собравшихся. Он оседлал балку павильона, уходящую вертикально вверх, и начал карабкаться по ней, быстро перебирая лапами. Котектив оглянулся и увидел, что его преследует один только Мороз. Все остальные просто глазели на него, в изумлении открыв свои пасти.
– Смотрите, он опять решил показать нам летучую мышь! – крикнул кто-то в толпе.
Ричи напряг все силы и выскочил на крышу. Секунду спустя туда же вылетел Мороз. Детектив дугой выгнул спину и приготовился дорого продать свою шкуру.
– Ричи, ну ты это!.. – Мороз выглядел скорее извиняющимся и даже говорить начал как-то спутанно. – Ты привет передавай в части. Я тут задержусь. Любовь у меня, в общем. Все так, как ты сказал там, внизу. Зачем жить и все прочее. Не хочу я жить без Гиры. Не могу без нее. Дышать там и все такое. Бывай. Я скажу этим, что ты в самом деле умеешь летать, типа ушел от меня. Прощай. Теперь мы в расчете. – Произнеся этот потрясающий монолог, Мороз мотнул головой, словно прогоняя какие-то свои мысли.
Потом он серой тенью скользнул вниз по балке к честной компании, ожидавшей его. Через секунду разочарованный мяв головорезов Хурая донесся до ушей Ричи.
Более не мешкая, он скользнул по крыше в сторону улицы, перескочил там на ветку березы и был таков.
в которой все, казалось бы, кончено, но в то же время только начинается
Ричард бежал до самого дома, не чувствуя лап. В сумерках он добрался до кирпичного здания, в подвале которого жил со своим двуногим. Котектив занял привычную позицию на ветке старой березы, росшей поблизости, и наконец-то смог перевести дух.
Напряжение последних дней дало о себе знать. Котектив несколько часов проспал как убитый, а потом его разбудил желудок недовольным бурчанием.
Было уже темно. Вероятность того, что писатель, активно пообщавшийся с Джоном Ячменное Зерно, захочет мять, тискать и читать в ухо стихи своему другу, показалась Ричи более чем реальной. Поэтому он решил, что настал подходящий момент для спокойного ужина в хорошем ресторане. Уже потом можно будет поставить Пэгги и Байрама в известность о результатах своего похода на Птичий рынок.
Он и сам пока толком не понимал, чем же закончилась эта операция. Надо было хорошенько все обдумать.
«Много сливок, корма со вкусом тунца, а еще лучше – настоящей рыбки, капельку валерьянки и изысканное кошачье пение. Вот что мне сейчас нужно», – подумал Ричард.
Он прикинул который час и решил, что лучше всего заскочить в насиженное место – к госпоже Илоне. Сегодня там предлагалась неплохая программа, включающая выступление восходящей звезды кошачьей сцены – оперного тенора Мухи.
Этот солист был любимым котом старшего опера полиции района. Уже на втором году полировки казенных ботинок двуногого капитана он победил на конкурсе «Золотое мяу Москвы». При этом его человек до сих пор был уверен в том, что его любимая Муха – кошка.
Ричард, конечно, предпочел бы что-то не столь пафосное, но решил, что на голодный желудок сойдет и Муха. Котектив быстро добрался до ресторана и понял, что нюх его не подвел.
