– Но и он тогда женатый кавалер.
– Какая ему разница будет после этого? Он же думает, что где-то потерял паспорт. Его нашли и влепили штампик о браке.
Соня не сдавалась. Ясно было, что на этом самом штампе будет четко стоять ее имя, фамилия и еще какие-нибудь выходные данные. Лариса утверждала, что Соня может сказать, что тоже теряла свой паспорт, и этим воспользовались мошенники…
Они сидели с дымящимися чашками ароматного кофе, отпивая его мелкими глотками, и разглядывали пустую страничку паспорта Ромашкина. Искушение было велико. Какой-то штампик, и перед Соней вся красивая жизнь нараспашку. Но если обман обнаружится, Соня попадет в такую переделку, что красивая жизнь перед ее носом захлопнет свои и так негостеприимные двери.
– Нет, – Соня покачала головой. – Я не могу. Нужно его согласие.
– С этим будет труднее, – вздохнула Лариса, но буквально через мгновение снова воспрянула духом. – Сонька, я – генератор идей! Раз с этим будет тяжело, возьмемся за другого.
– У меня уже нет времени. Через пару дней мне придется признаться шефу, что я так и не смогла стать замужней дамой, а там…
– Да за два дня можно добежать до китайской границы и вернуться оттуда с китайским ширпотребом.
Соня смутно представляла, как Лариса может это проделать, но призадумалась.
– Не переживай, этот другой у нас уже в кармане!
Ларисин план оказался очень даже ничего.
Он заключался в том, что они находят паспорт, владелец которого сам хочет поставить на пустую страничку брачный штамп.
Безусловно, в природе таких мужчин не существует. Они, как правило, женятся по каким-то уважительным причинам: или потому, что пренебрегали средствами защиты, или у них на время отключились мозги. У Сони таких вариантов не было. Значит, нужно было браться за исключения из правил. А такие были.
Они, эти исключения, валом валили из ближнего зарубежья. Пристраивались в жилищном хозяйстве на низкооплачиваемых работах, куда местные ни в какую не шли, так как предпочитали только хорошие деньги или сидели дома и пили. Представители ближнего зарубежья были дворниками, сторожами, слесарями… Каждый второй из них, по словам Ларисы, мечтал жениться на русской, чтобы стать гражданином великой страны и в ней остаться на постоянное место жительства. Вот среди этого контингента подруги решили найти мужа для Сони. Вернее, решила Лариса, а Соня, как амеба, следовала за ней, всецело полагаясь только на судьбу.
Судьбой оказалась Варвара Петровна, начальник местного РЭУ. Под ее чутким руководством трудились два таджика, два украинца и один женатый молдаванин. Его отмели сразу, как не подающего надежд.
Для начала решили встретиться с таджиком, который плохо разговаривал по-русски, но на вид казался очень сговорчивым. Соня решила сделать это, не откладывая, в «Ладушках». Она боялась, что ее с таджиком увидит кто-нибудь из знакомых, и тогда разговоров не оберешься.
– Пусть разговаривают, – отмахнулась Лариса, когда они устроились за столиком в ожидании претендента на замужество. – Все равно узнают. Ты не сможешь это скрыть. Придешь завтра на работу с фамилией Бары-оглы и приведешь мужа-таджика.
– Нет, я собираюсь оставить свою фамилию.
– Все равно придется показать паспорт со штампом, а там эта фамилия Бары-оглы.
– Ну, и к чему ты клонишь? – испугалась Соня.
– Тише, тише, – Лариса указала на дверь, – идет.
Действительно, прямо на них шел молодой мужчина нерусской национальности. О его внешней привлекательности Соня даже не подумала, ей было гораздо важнее, что у него внутри. Не в смысле больных органов. Он интересовал ее в смысле души. А так как глаза – зеркало души, то Соня всмотрелась именно в них. Черные бездонные глаза. Она вздрогнула. Они ничего ей не говорили.
– Али, – представился парень и сел за их столик. Он не перепутал столики по одной простой причине – утром в кафе сидели только две подруги.
– Хорошее имя, – обрадовалась Соня, – а как ваша фамилия?
Фамилия оказалась хуже, ее невозможно было выговорить.
– Оставишь свою, – подсказала Лариса.
Она и повела первую часть светской беседы. Хотя совершенно не знала, как вести себя с восточными мужчинами. Из книг, своего опыта у нее еще не было, следовало, что они любят скромных и тихих. Такой она решила представить Соню, да та и так сидела, в рот воды набравши. Ей же самой терять, а вернее, искать, было нечего.
– Отличная сегодня погода, – начала Лариса.
– Да, – закивал Али, – меньше махать метла.
Он работал дворником.
– Солнце светит, – грустно вставила Соня.
– Но тучки набегают, – оборвала ее подруга. – А по какой причине вы, Али, приехали к нам из своей солнечной страны?
– Денег надо, – ответил парень и щелкнул пальцами, подзывая официантку. – Плова дай.
Та ответила категорическим ответом. Утром в «Ладушках» были только блины. Парень сильно огорчился, но на блины согласился. Лариса заказала три порции, заранее зная, что расплачиваться придется им. Парень еще не заработал ни копейки.
– А для чего деньги? – задала дурацкий вопрос Лариса, но Али на него ответил.
– Семья кормить.
Девушки растерялись. Так таджик был женат? Варвара Петровна клялась, что он ищет русскую жену!
– Какую семью? – поинтересовалась Лариса. – Отца с матерью?
– Ата, мама, – парень загибал пальцы, – жена…
– Так ты женат?! – возмутилась Лариса, но замолчала, – официантка принесла блины.
Парень кивнул и схватил маслянистый блин.
– Но Варвара Петровна сказала, что ты хочешь жениться?!
– Хочу, – согласился парень, смачно жуя.
– Разведешься с той…
– Нет, возьму еще.
– А, – догадалась Лариса, – он хочет гарем.
Парень схватил следующий блин и утвердительно покачал головой.
– Я не хочу в гарем! – заявила Соня. – Зачем мне в гарем? Мне и так неплохо.
– А будет еще лучше, – Лариса пихнула Соню под столом ногой, – какая тебе разница, гарем или не гарем? Был бы штамп. А там уедешь в Германию и поминай как звали.
– Не, – парень поднял глаза на Соню, – никуда не уедешь. Не пущу. Жена – сиди дома.
– Мама милая, он собственник, – ужаснулась Соня.
– А ты как думала, – вздохнула Лариса, – они все собственники. И восточные мужики, и западные. Может, как-то его уговорим?
Соня посмотрела на парня, его бездонные глаза выражали такую решимость, что ей стало страшно.
– Уговаривать не будем. В гарем я не пойду.
– Пусть хоть нормально поест, бай хренов, – сжалилась подруга, пододвигая к нему свою тарелку с блинами. – А то у них все плов, да плов в этом гареме. Жены готовить не умеют.
Оставался еще один таджик. Вскоре выяснилось, что и он был женат. У них вообще принято жениться довольно рано. Второй таджик, так же как и Али, хотел взять себе русскую жену, третью по счету. У них так принято. И жить с ней сначала здесь, заработав необходимую сумму для покупки отары овец, а потом, продав ее квартиру, переехать к нему в кишлак. Соню такая перспектива не устраивала. Она попыталась объяснить парню, что такое понятие, как фиктивный брак, подразумевает иные супружеские обязанности. Парень с ней согласился, но повторил, что жена должна сидеть дома.
Следующим в «Ладушки» пришел украинец. При виде его официантка вместо подноса выставила грудь и стала покусывать губы.
– Глянь, – заметила Лариса, – какая реакция у женщин на этого самца.
Парень был действительно довольно интересен. Здоровый круглолицый шатен с огромными телячьими глазами. Этот контраст силы и мягкости вызвал у Сони недоверие.
– Павел, – представился украинец и уселся рядом с ними.
– Блинчиков? – поинтересовалась внезапно возникшая официантка, кокетливо улыбаясь парню.
– Охоч я до блинов, – согласился с ней Павел, – волоки пять порций! Якая гарная дивчина.
К кому относились последние слова, никто из девушек не понял. Но каждая отнесла похвалу на свой счет и осталась довольна.
– Так зачем вы меня позвали? – спросил парень, обращаясь к Ларисе.
– Ты женат? – огорошила его та.
– Не-а, – протянул Павел, – а что? Треба?
Эта мешанина украинского языка с русским немного охлаждала пыл Ларисы, она не могла быстро переключиться с одного языка на другой. Сказать, что украинский язык она знала плохо, ничего не сказать. В русских школах его не преподавали. Зато ее родители часто затягивали украинские песни на праздничных вечеринках после хорошего возлияния. «Несет Галю воду» она помнила с пеленок. При этом Ларисе представлялась не дивчина с коромыслом, а бурная река, уносившая барахтающуюся селянку. Вот таким образом Лариса, Соня и тугуевская официантка знали несколько слов из этого самого неиностранного иностранного языка. Правда, Соня, в отличие от других девушек, еще смотрела по вечерам новости, в которых показывали Киевскую Раду. Так что она знала пару-тройку шикарных украинских ругательств. Хотя втайне надеялась, что эти знания ей сейчас не пригодятся.
