Ознакомительная версия.
Правильно заметила мама Кости Воронина, Галина Ивановна: «Дети – это же счастье! А чем больше детей – тем лучше!» Или как там у Толстого? «Она дорожила обществом тех людей, к которым она, растрёпанная, в халате, могла выйти большими шагами из детской с радостным лицом и показать пелёнку с жёлтым вместо зелёного пятна, и выслушать утешения о том, что теперь ребёнку гораздо лучше»[11]…
Сегодня Наташа собиралась сообщить Пете о своих планах – это определённо освободит её от предстоящего вливания в офисную среду. Хм-м, Вера Воронина, конечно, основательно подготовилась: у неё и клубника со сливками, и страстная ночь, и романтическая поездка в Суздаль. У Наташи же вместо клубники – подгоревшая (ну, не уследила, с такими-то событиями по телевизору!) гречка, остывшие сосиски, гадкий запах разваренного хека и порхающая по всей квартире серая шерсть. Да, и ставшие с пятницы еще более жирными волосы.
Ладно, идея-то грандиозная, она перекроет всю эту бытовую мелочь. Наташа смешала хека с гречей, навалила получившуюся неаппетитную, коричневую с белыми вкраплениями рыбы массу в потёртую синюю миску и поставила на пол возле холодильника. Ваучер, выбравшись из своей раковины, с диким рёвом кинулся к кормушке.
В дверном замке повернулся ключ.
– Мама! Мы пришли!
Ребёнка возил в садик и обратно исключительно Петя. Ему же всё равно нужно было на работу. А мама могла поспать подольше.
Наташа бросила последний взгляд на телевизор. Вера Воронина ободряюще улыбнулась с экрана, словно благословляя предстоящий судьбоносный разговор с мужем.
Муж сидел на корточках в прихожей, в синей куртке и ботинках, и стаскивал с Нади розовые уличные туфли.
– Мама! – радостно закричала Надя, пытаясь удержаться на одной ножке, в то время как вторую папа ловко заталкивал в маленький тапочек. Следующим отработанным движением он освободил ребёнка от куртки.
Наташа тем временем впервые за день посмотрелась в зеркало. На фоне подбежавшей её обнять дочки – румяной, с озорными веснушками, яркими после лета, и тоненькими косичками, которые ей заплели в садике, – мама выглядела не очень. Тёмная, слежавшаяся пакля на голове, бледное отёчное лицо, второй подбородок (пятнадцать лишних килограммов, набранных во время беременности, упрямо цеплялись за щёки, живот и бёдра), серая застиранная футболка, вся в крошках (незаметно отряхнем, вот так! и надо наконец заставить себя носить дома бюстгальтер), и обвисшие на коленках треники в кошачьей шерсти. Ничего, это всё не важно, главное – второй ребёнок, которого они вскоре заведут!
Надя поскакала в свою комнату, а Петя, снимая куртку, облил супругу холодным, словно жидкий азот, взглядом и нахмурился.
– Вижу, голову ты так и не удосужилась помыть.
И это вместо «Привет, любимая, прости за все мои пятничные грубости»!
Не заводиться, на провокации не поддаваться! – дала себе установку Наташа и максимально спокойно ответила:
– Я как раз собиралась в душ, хотя тебя это и не касается.
– Ладно, но, надеюсь, хотя бы мой собственный ужин меня касается? – поинтересовался Петя, вешая куртку и расшнуровывая коричневые полуспортивные ботинки. Под ними обнаружились забавные жёлтые носки с мультяшными расколотыми сердечками. – Пахнет только мерзкой рыбной кашей. Ты ещё что-то приготовила? Или опять придётся самому бутерброды с колбасой делать?
– Отчего же, – с достоинством парировала Наташа. – Я сделала горячий ужин, гречу с сосисками.
– Накрывай, пойду переоденусь.
Петя хлопнул дверью спальни, а Наташа, стиснув зубы, заставила себя не взорваться. Терпеть, не заводиться. У экстравертов бывают такие кратковременные перепады настроения. Или это характерно для сангвиников? Погодите, нет, для холериков, а не для сангвиников. В голове просто каша, абсолютная рыбная каша, из-за этих Петиных припадков!
Что случилось с тем добрым, неунывающим парнишкой, за которого она выходила замуж семь лет назад? Где обаятельный шутник, который при первом их знакомстве на незабываемой стажировке в рекламной фирме «Ctrl+ Alt+Delete» рассмеялся: «Наташа? Вас и правда зовут Наташа? Значит, я ваша судьба – ведь я Пьер, и почти что Безухов! Позвольте, не теряя времени, предложить вам руку и сердце! Мы же не можем ослушаться самого Льва Николаича, верно?»
Петя Безушков – чуть полноватый, но необыкновенно энергичный молодой человек – сразу понравился не только Наташе, но и руководству «Контрол-Альт-Дилита». И пока Наташа коротала рабочее время, ковыряясь в социальных сетях, лайкая «луки» подружек и прячась от начальства в туалете, Пётр вприпрыжку, легко и быстро, поднимался по карьерной лестнице.
После стажировки Наташу, выпускницу малоизвестного Невского института европейского дизайна, приняли на должность помощника дизайнера. Петю, с его красным дипломом факультета журналистики Государственного университета, отделение «Реклама и PR», сразу взяли старшим райтером. Через год: Наташа – рядовой дизайнер, активно готовится к свадьбе с Петей, сам же Петя – заместитель начальника отдела райтеров. Еще через год: Наташа – рядовой дизайнер, активно готовится к беременности, Петя – начальник отдела райтеров. Еще через год: Наташа – в декрете, занимается ребёнком, Петя – заместитель креативного директора.
В последние годы он стал неплохо зарабатывать, купил авто с гибридным двигателем и выработал собственный творчески-деловой стиль: мягкие, немного вьющиеся волосы, легкая небритость, дорогой пиджак поверх футболки, джинсы, непременно смешные носки, неформальные ботинки. И при этом – полное отсутствие пафоса: добродушные карие глаза, нос картошкой и неизменная улыбка.
Вот какого Петю знала и любила Наташа, а не этого мрачного, насупленного мужчину, сидевшего напротив неё за кухонным столом и отодвигающего подальше от себя холодные сосиски с засохшей кашей. Белоснежная домашняя футболка поло с зелёным крокодильчиком – такая знакомая, родная. А лицо – чужое, жёсткое. Карие глаза – как осколки гранитной набережной Невы.
– Ты кота своего кормишь лучше, чем мужа, – заявил Петя, вставая к холодильнику за спасительной колбасой и обходя чавкающего Ваучера. – Посмотри, как уплетает рыбное месиво! Этот запах весь аппетит отбивает. Не понимаю, почему нельзя его кормить нормальным сухим кормом!
– Потому что он с детства привык к этой кашке, – ответила Наташа, доедая свою порцию сосисок с гречей. – В девяносто четвёртом, когда родился Ваучер, не было никакой химической быстро-еды для животных и кошек кормили нормальной рыбой. Если могли найти её в магазине, конечно.
– По-моему, наш Ваучер-Мяучер вполне мог бы попробовать что-нибудь новенькое, – Петя нарезал свои сосиски на маленькие кусочки и переложил в синюю миску, вылизанную после рыбной каши до блеска. Кот с осторожностью понюхал сосисочный десерт, одобрил его и за считаные секунды уничтожил. После чего забрался обратно в свою раковину и громко, на всю кухню, заурчал.
– Наденька, почему ты не ешь, детка? – повернулась Наташа к дочери, которая, глядя на папу, не торопилась кушать. Греча размазывалась по тарелке, рукам, столу, при этом ни грамма в рот не попадало. – Давай-ка вилочку в ротик!
Наташа предпочитала уговаривать, а не наказывать. Это входило в японскую систему воспитания, о которой она пару месяцев назад прочитала на форуме «Мамашек». Как утверждала одна мамочка, японцы никогда не кричат на детей, ни за что их не ругают и всё им разрешают до семи лет включительно.
– Отвали! – неожиданно сказала Надя и бросила вилку на пол. – Не хочу есть!
– Надежда! Сейчас рот с мылом тебе вымою! Немедленно извинись перед мамой! – возмущенно отреагировал голодный и злой Петя, отвлекаясь от сооружения грандиозного мегабутерброда: ржаной хлеб, майонез, толстенный кусок варёной колбасы, мелко нарезанный маринованный корнишон.
– Петя, нельзя так орать на ребёнка, это непедагогично! – запротестовала Наташа, отрезая небольшой кусочек колбаски и себе. Сверху – капелька майонеза, просто для красоты.
– А что же делать? Ведь она и в саду может такое ляпнуть!
– Вот если запрещать ей говорить такие слова, тогда точно ляпнет, – назидательным тоном сказала Наташа, дожёвывая колбасу и нагибаясь за вилкой. – Я тебе как психолог говорю…
– Как кто? Никакой ты не психолог, что за бред! – Петя яростно откусил гигантскую часть бутерброда.
Не заводиться, сохранять спокойствие. Наташа убрала вилку в посудомойку, достала чистую и положила перед Надей.
– Да, я тебе именно как психолог… – Петя был занят бутербродом и промолчал, – …как полупрофессиональный психолог говорю: не надо обращать внимания на плохие слова, и она сама не будет на этом зацикливаться. Японцы же не дураки, а они детей только балуют. Я уверена, что если мы сейчас спокойно продолжим ужинать, как ни в чём не бывало…
Ознакомительная версия.
