Итог: по трое суток гауптвахты на каждого и сломанная нога майора.
Байка, рассказанная моим товарищем с Камчатки, произошедшая на одном гражданском пароходе, тихо стоящем в бухте одного из Курильских островов, где он имел честь трудиться радистом.
Трудиться в смысле обеда в кают – компании между преферансом в каюте и сном в радиорубке. Надо особо отметить, что водка, взятая с собой народом как раз закончилась, и тяжкое похмелье подкралось к злоупотребляющим до того. Примерно в 03.00, то есть глубокой ночью ужасный душераздирающий вопль потряс тихий рейд. Экипаж повыскакивал в чем был, годами выработанная привычка расставила всех по местам. Hа мостик вылетел вахтенный механик с выпученными белыми глазами, трясущимися руками, и полным отсутствием связанной речи. Стакан воды, и шлепки по щекам привели его в чувство, но кроме тягучего «та-а-ам рука» сразу ничего не добились. Затем путаясь и сбиваясь мех поведал, как он движимый похмельным синдромом слонялся по пароходу и забрел к третьему штурману в каюту. Третий тоже был на вахте, каюта открыта. В углу каюты стояла стиральная машинка, на столе лежала книга, что-то из кошмаров Хичхока, и потеющий мех от тоски прилег на диванчик у третьего в каюте почитать.
Далее с его слов: «Лежу, читаю. Вдруг слышу утробное похрюкивание. Чу, прекратилось! Далее не читаю, лежу, вслушиваюсь. Опять хрюкает. Вдруг смотрю, у стиральной машинки крышка приподнимается. Опустилась. Опять поднимается. Встал, подхожу, крышку приподнимаю, а оттуда ЧЕРНАЯ РУКА-А-А-А…». Далее комиссия по выявлению нечистой силы в составе кэпа и старпома спустилась в каюту третьего и извлекла из стиральной машинки канистру бражки с надетой на нее диэлектрической перчаткой, которую мы с третьим штурманом бережно соорудили там третьего дня.
Сосед по даче, Виталий, решил сделать металлический забор. Взял свою любимую матерчатую десятиметровую рулетку и померил длину участка. Уложилось ровно три раза. Три умножил на десять и получил тридцать метров. Решил сделать полутораметровые секции. Тридцать разделил на полтора – получилось 20 секций. Заказал, привез. Начал устанавливать – 2 секции лишние! Снова измерил – 30. Измерил каждую секцию – полтора метра. Виталий – как тот учитель географии, не нашедший на карте Берингова пролива – чуть умом не тронулся. Останавливал соседей и предлагал сначала умножить 3 на 10, потом 30 делить на полтора. Водил всех смотреть на лишние секции и смеялся странным смехом. В конце концов выяснилось, что его теща пролила краску на рулетку между шестым и седьмым метром и, чтобы не расстраивать любимого зятя, аккуратно вырезала один метр и сшила рулетку!
Виталик пообещал из оставшихся двух секций ей могильную ограду сделать.
Сбываются порой мечты мужчины, уважуха и респект в детей глазах!
И жена навытяжку с подносом – огурец, бутылка и подол в зубах.
Только теща, почему-то вдруг по саду, перебежками с зигзагом – прыг да скок.
Блин, потопчет всю мою рассаду! Дай обойму запасную мне, сынок!
Однажды собрались мы на вечеринке у знакомой девушки. Оторвались на славу – благо водки хватало и девушек тоже. Примерно так к трем часам ночи спать всех потянуло, выключили свет и разбрелись по кроватям. Тут через несколько минут и говорит кто-то: «Ну и жара! Хоть бы кто окно открыл». А другой – он сегодня перебрал слегка встает и отвечает: «Щас посвежает». А сам подымает с пола пятикилограммовую гантелю и бросает…
Жуткий звон разбивающегося стекла среди ночи и все довольны: «Ах, как хорошо, во посвежало!». Все засыпают… Утро. Просыпаемся – гантель в телевизоре. Потом весь день эту хохму от-
Гуляли мы на дне рождения однажды все у той же девушки. Как и положено кто-то пришел раньше, кто-то опаздывал. Ну а те, кто не опоздал, соответственно набрались до нужного состояния. Пьянка в разгаре. Хозяйке приспичило в туалет, куда она и отправилась. Вдруг из этого самого туалета раздается крик: «Откройте дверь!». Все как истинные джентльмены решили помочь хозяйке и с криками и полезными советами моментом эту дверь сняли с петель…
Первое что она сказала, когда мы ее увидели сидящей на толчке, было: «Мудаки!!! Входную дверь!!!».
В академии Можайского на посту у знамени училища стоял курсант – все в порядке: отличник боевой и политической подготовки, кандидат в партию. Ночью обход. Видят проверяющие курсанта, занимающегося любовью с буфетчицей. Посадили его на гаптвахту, а буфетчицу уволили. По поводу курсанта было решение партийной ячейки: «За аморальное поведение на посту у знамени Краснознаменного (и так далее) курсанта наказать, но учитывая, что он поста не покидал и винтовки из рук не выпускал, ходатайствовать перед командованием академии курсанта из училища не отчислять».
Дело было лет 10 назад, когда мой товарищ Александр учился в военном училище. А советские офицеры, как известно, должны обладать не только обязанностями, но и правами, так что в один прекрасный момент всех курсантов начали учить водить чудо советской техники – ГАЗ-66. Отвечал за этот процесс некий прапорщик. Итак, первый урок: залазит Саня в грузовик, садится за руль, прапорщик его и спрашивает: «Водить умеешь?». Товарищ никогда не страдал заниженной самооценкой, так что тут же брякнул: «Конечно, умею! Не 41-й, прорвемся!». К тому же очень он любил кино и не раз видел в фильмах, как герои залетали в авто, жали газ в пол и с буксами срывались с места. Вот по примеру этих киногероев Саня и нажал на газ. Но сделал он это аккуратно – все-таки прапорщик рядом. Мотор начал слегка гудеть, но машина с места не тронулась. Саня слегка удивился. Тут надо сделать лирическое отступление: Александр не просто любил кино, он любил кино американское. А в Штатах, как известно, абсолютно все машины – с автоматическими коробками передач. И поэтому друг Саня даже не подозревал о назначении торчащего из пола рычага и просто не знал, что надо переключать передачи.
Так вот, Саня удивился и… еще немного поджал педаль газа. Мотор взревел уже не по-детски, но машина все – равно с места двигаться не собиралась. Сидящего рядом прапора это противостояния будущего офицера с самоходным агрегатом не на шутку заинтересовало, и он уже стал наблюдать за ним с нескрываемым интересом. Хоть гул мотора уже изрядно давил на уши, ехать ГАЗ-66 отказывался, и тогда Леха решился на последнее средство и до упора утопил акселератор в пол. Грузовик заревел так, что в округе стали облетать листья с деревьев.
Но этот невыносимый гул перекрыл дикий крик прапора: «Блядь! Сейчас взлетим!!!».
Один мой друг как-то летел на военном самолете из Москвы в один европейский город (у него там родители в посольстве работали). Предполагалось, что полетит какая-то военная делегация, и он вроде как с ними, чтобы за билеты не платить. Но делегация по каким-то причинам не полетела, а рейс-то уже не отменить, вот он и полетел один. Сел он в средней части самолета… Летят… А лететь 2 часа 15 минут. И почему-то у летчиков привычка была ходить в туалет, который располагался в хвосте самолета… Примерно через час полета мой друг учуял очень сильный запах спирта от проходящего мимо пилота и обратил внимание на его нетвердую походку… Он и говорит: «А мы вообще-то сядем?».
На что летчик изрек: «Не ссы, в воздухе еще ни один самолет не оставался!». И пошел в рубку…
В одной войсковой части был командиром взвода старший прапорщик Пыдык. Все его называли педиком, так как он свою фамилию поменял после такого случая. После школы прапорщиков его направили к нам в часть, прапорщик пришел на КПП, и говорит дежурному: – «Доложи командиру бригады, что для прохождения службы прибыл прапорщик Педик». Дежурный так и докладывает командиру бригады: «Товарищ полковник! Для прохождения службы прибыл прапорщик Педик». Командир был с юмором, и отвечает дежурному: «Пошли его на…, у нас своих гомосеков хватает». После этого прапорщик поменял фамилию.
Дело было в одном из военных училищ, в середине прошлого века. В один из нормативов физической подготовки, входило такое упражнение, как прыжок через «коня». Хочу напомнить, что данный спортивный снаряд, несмотря на название, не «игогокал» и гривой с хвостом, не обладал. В остальном же, мало в чем уступал своему тезке, как по росту, так и по длине. В этом же училище, был некий первокурсник, который еще в школе при прыжке, уперся руками не в тот конец h данного снаряда. Соответственно и приземление закончил, не за конем, а именно на нем, получив возможность прочувствовать всю твердость его спины. Сглотнув то, что подкатило от удара к горлу и почувствовав себя на какое-то время кастратом, он стал относиться к данному снаряду как черт к ладану. Одним словом на любой другой снаряд с радостью, а при упоминании коня, сразу впадал в кому.
