правильно поступило царское правительство, что продало Аляску Америке?» Я говорю: «Нет. Надо было всю Россию продать, сейчас бы уже все лучше жили!»
В детекторе бабахнуло что-то, маленького на пол сбросило, а у длинного уши отскочили и стали под потолком летать.
«Верите ли вы, — кричит маленький с пола, — что Россия возродится?!»
Я говорю: «Конечно! Лично меня уже подташнивает и тянет на соленое!»
Тут уши длинного в окно вылетели, маленький в щель под дверью прополз, а я отсоединил обуглившиеся провода и пошел устраиваться на другую работу.
* * *
Один человек каждый день приносил жене с работы конфеты. А жена приносила ему хорошие сигареты. «Как они любят друг друга!» — говорила свекровь. А свекор, который работал пожарным, говорил: «А мне с работы и принести нечего. Разве что поджечь все тут к чертовой матери!»
Внимание! Начинаем репетицию.
Иванов, вы — отпетый негодяй и мерзавец, даете взятку капитану милиции Шурупову. Он не берет.
Ну что вы упали? Хлипкий какой… Дайте ему нашатырь! Волков, ты что — сдурел?! Его нюхать надо, а не пить! Ну и что, что ты пьешь, а все остальные — нюхают! Вон дайте Венере Ивановне понюхать, а то старушка заснула, а ей проститутку играть! Я знаю, что в ее возрасте на панель не ходят, потому что трудно ходить. Но это специально, чтоб у зрителей надежда была, что с проституцией можно покончить!
Очнулся, Иванов? Хорошо, подоприте его сзади палкой, чтоб не упал. Да быстрее, он уже наклоняется!.
Проститутка Венера Ивановна проснулась? Подкрасьте ей глаза, чтобы было видно, что они все-таки есть! И наденьте накладные груди. Где они?! Сидоров, ты что — обалдел?! Мы груди ищем, а ты в них разгуливаешь! Какой ты представитель сексуального меньшинства, если вас в театре уже большинство! Нет, ты их отдашь! А я говорю: отдашь! Шурупов, вы в милицейской форме, отберите у него! Ну на себя-то зачем надевать?! Какая портупея? Пистолет у вас вон впереди болтается! А вы думали?.. Это ж сколько надо выпить, чтоб перепутать?!
Внимание! Начинаем репетицию! Негодяй Иванов дает взятку, а вы, Шурупов, не берете. Даже подержать. Смотрите на деньги презрительно, еще презрительней… еще… Ну что ты рожу скорчил, тебя же зрители испугаются!
Проститутка готова? А почему ей груди на спину привязали? Так легче носить? Сейчас же сделайте наперед, а сзади противовес, чтоб не упала! Какой противовес — ягодицы накладные противовес! Вон их Волдыщенко на голову надел! Думал, шлем? Вот и сидишь в них по уши! Сталевар! Да иди ты знаешь куда!.. А впрочем, ты уже там!
Венера Ивановна, голубушка, возьмите у него свою… деталь и будьте готовы. Как только Шурупов откажется от взятки, предложите себя. А я сказал: предложите! Тоже мне — тридцать лет Дездемону играла, пока зрители в первом акте не стали кричать: «Задуши ее!», а тут выкаблучивается!
Внимание! Начинаем репетицию! Входит Иванов… достает деньги… Ты что — обалдел?! Ты зачем себе откладываешь?! Что значит — много! Драматург лучше знает, сколько надо давать!
Всё, начали! Входит Иванов, достает деньги, отдает Шурупову… тот не берет… Ты зачем взял, подлец?! Что значит — автоматически?! Вот же у драматурга написано: не бе-рет! Нет, это не опечатка! Отдай Иванову деньги, он даст тебе, ты не возьмешь. Иванов пошел… отдал… Где они?! Куда вы их спрятали?! Идиоты, это же не настоящие! Я сейчас милицию позову! Что ты орешь: «Я здесь!»? Я настоящую позову!
Вот так-то! Продолжаем. Иванов дает, Шурупов не берет… Ну неужели так трудно — не взять?! Ну, смотрите сюда. Иванов, давай мне… тьфу, мать, взял! Что ж ты так быстро, я ж не успел сообразить! Давай еще раз медленно… Вот видите, правой рукой не беру, а левая — сама цапнула!
Так, все понял! Наденьте на Шурупова наручники. Иванов, давай ему деньги. Ты зачем их зубами взял?! Ты же их покусаешь! Разожмите у него рот! Под мышками пощекотите, он заржет! Да не у меня — у него! Одну бумажку все-таки проглотил, подлец!
Завяжите ему рот! Вот видите, если его связать и держать — он не берет. Теперь входит Венера Ивановна и предлагает себя. Да что ж вы сразу халат-то распахнули — он сознание потерял! Надо быть милосерднее, хоть вы и проститутка. Волков, дайте ему нашатыря выпить.
Венера Ивановна, еще раз входите… Да что ж вы грудями-то так машете, как боксер перчатками?! Так вы его не соблазните, а убьете сразу! Эротика — это ж искусство, а не спорт. Вон смотрите, он зажмурился от страха. И бедрами, бедрами виляйте… Ну неужели нельзя было ягодицы ей крепче привязать — раз вильнула, и все упало! Над нами же смеяться будут! Кто сказал: комедия?
Точно! Будем ставить комедию, потому что над нашей жизнью только смеяться можно!
Из жизни
Свой первый рассказ я написал про трех горемык, распивающих в подъезде водку. Отправил в газету и, вожделея, стал ждать. А когда прошло почти два месяца, получил из газеты ответ: «Уважаемый тов. Клюшкин! (Именно так!) Ваше письмо, сигнализирующее о нарушении некоторыми лицами общественного порядка, отправлено редакцией для разбора и ответа в горисполком». Такой оплеухи я не ожидал, постарался забыть свой позор, но месяца через три получил еще один конверт. На официальном бланке было написано «Уважаемый товарищ Кукушкин! (Именно так!) Управление коммунального хозяйства ставит Вас в известность, что согласно Постановления (такого-то) от (такого-то) года распивать спиртные напитки в общественных местах категорически запрещается».
Алло, Люся, это я!
Догадайся, откуда я звоню? Почему из дурдома? Самое для меня место? Ошибаешься, Люся, я из тюрьмы. Ловили киллера по словесному портрету: нос средний, лоб средний, рост средний — меня и схватили!
Ну почему хуже всех?! Кроме меня еще пять тысяч поймали — и все сознались. А ты попробуй не сознайся, если они сначала бьют — потом спрашивают!
Я, Люсь, сознался во всех нераскрытых убийствах — теперь меня в камере уважают. Вчера с телевидения приезжали интервью брать, спрашивали: какие женщины мне нравятся — блондинки или брюнетки? А я, Люсь, и забыл, какая ты, — ты ж всегда красишься, сказал: лысые, то есть — обыкновенные. А когда спросили, скрывал ли я от жены об убийствах, сказал «нет» — я ж от тебя, Люсь, ничего не скрываю.
Что это упало?
