Иоанна Хмелевская - Инопланетяне в Гарволине

— Там теперь не поешь, — предостерег сатирик. — Гарволин опустошен до последней крошки, до последней капли. Не поешь там, не выпьешь, а все из-за нас!

— Да я не для того, чтобы поесть, — оправдывался социолог, — очень бы хотелось посмотреть на их реакцию после опровержения.

— А кто должен давать опровержение?

— Да Адам же. Сказал, сам еще не знает, в какой форме последует дементи, в зависимости от обстоятельств… По радио передадут.

— А у меня в вертолете приемник, — отозвался пилот, спускаясь по лесенке, немного погнувшейся из-за излишне поспешной посадки космических пришельцев. — И еще у меня есть бутерброды и кофе. Правда, боюсь, досыта не наедитесь, но я охотно поделюсь с вами. Вот, пожалуйста.

— Ах, золото, не парень! — растроганно воскликнул художник, первым хватая бутерброд.

Тут из дверцы вертолета выставил голову автоматический подъемник.

— Тут у меня достаточно еды для всех, — сказал он. — И напитки тоже есть.

— Наконец-то доказательство, что Адам о нас позаботился, — похвалил редактора сатирик, принимая из рук тяжелоатлета большую сетку с едой и питьем. — Даже странно, как это он не забыл?

— Нет, это не пан редактор передал, — поправил его тяжелоатлет, — это пани Марыся.

— Марыся! — в один голос воскликнули космонавты. — Ну и девушка, дай Бог ей здоровья. Вряд ли Януш заслуживает, чтобы у него была такая жена.

И, забыв о дементи, все набросились на еду. Даже энтузиаст социолог, только что уговаривавший вернуться в Гарволин, при виде завлекательных бутербродов, пирожков и кусков жареной курицы вмиг охладел к своей идее и почувствовал, что зверски хочется есть. В самом деле, ведь целый день без еды. И социолог, схватив аппетитный бутерброд, вонзил в него голодные зубы.

Тут послышался шум мотора и, подскакивая на корнях деревьев, на полянку выехали из лесной темноты «газики» с механиками. Они с волнением наблюдали за подвигами астронавтов на гарволинской площади и теперь, еще не остывшие от эмоций, принялись обмениваться впечатлениями.

— В последний момент вы отчалили, пан капитан, — говорили они пилоту. — Что там сейчас делается! Вся Польша устремилась в Гарволин, можно сказать. Никогда такого не видели.

— С нашими говорили? — задал деловой вопрос сатирик.

— Пытались, да никак не могли пробиться, но пан редактор издали руками махал, мы поняли — велел домой отправляться. Ну мы и поспешили к вам.

— Не сейчас, — возразил пилот. — Подождем, пока совсем не стемнеет.

— Как это домой? — возмущенно возразил художник, поспешно заглотив огромный кусок курятины. — Ведь я так понял — здесь мы должны оставаться, чтобы люди после опровержения могли убедиться — никакие мы не пришельцы. Все должно быть по-честному…

Механики переглянулись, и один из них не очень уверенно заметил:

— Мы так поняли — обстоятельства изменились. Люди поверили в космитов, могут обидеться. Нет, редактор правильно махал.

Социолог вскочил с пенечка, сидя на котором уплетал пирожок с мясом.

— Я должен быть там! — пылко вскричал он. — Я должен это видеть! И слышать!

В темном лесу блеснули огни автомобильных фар, и на полянку выкатился «фиат» редактора. Стремительно затормозив, редактор еще на полном ходу приоткрыл дверцу и, высунувшись, крикнул:

— Сматывайтесь, ребята! Каждую минуту можно ждать опровержения, а Януш уверен — тогда вас запросто линчуют! Замдиректора Центра придерживается того же мнения. И если вас обнаружат на этой полянке уже в нормальном виде, ни за что нельзя поручиться! Общественность вот-вот нагрянет! Привет, мне надо вернуться!

Редактор захлопнул дверь, развернул машину, фары очертили полукруг, выхватывая из темноты крайние деревья леса. И за одним из них астронавты явственно разглядели фигуру какого-то парня.

Развернувшись, «фиат» умчался, а среди астронавтов поднялась паника. На них произвели большое впечатление слова редактора о том, что обманутая общественность растерзает их, если застанет на указанной в опровержении полянке. Похоже, общественность уже добралась до них, вон какой-то парень из-за дерева выглядывает, может, лазутчик, ждет, пока подтянутся основные силы. Бежать, скорее бежать!

А парень из-за дерева с восторгом следил, похоже, за последним действием захватывающего спектакля. Похватав небрежно брошенную на траву космическую одежку, залетные гости наперегонки бросились к вертолету и, отпихивая друг друга, спешили подняться по лесенке. Вылив на себя остатки кофе из термоса, сатирик бросился подбирать космическое оружие. Теряя и растаптывая остатки пищи, пилот первым занял свое место в машине и принялся проверять рычаги, на всякий случай включив радио. Автоматический подъемник, вместе со всеми вкушавший пищу, помогал неумелым космонавтам забираться в вертолет, швыряя их, как мячики. Остальные втиснулись в два военных «газика».

Пилот еще не захлопнул люка вертолета, еще торчал в нем вверх ногами художник, еще шоферы «газиков» не включили двигателей, когда один из них что-то услышал и, перекрикивая общий шум, заорал:

— А ну, тихо!

Все примолкли. И в лесной тишине дружным трио прозвучали три радиоприемника. По радио сообщили:

— Внимание, внимание! Передаем важное сообщение…

В битком набитом кафе фоторепортер, замдиректора Центра по изучению общественного мнения и секретарша все еще занимали столик у окна, с трудом удерживая свои позиции. Более того, им даже удалось отстоять стул редактора. Они с волнением и тревогой ожидали роковое опровержение. Замдиректора бережно прижимал к груди магнитофон редактора, просившего позаботиться об аппарате до его возвращения. Фоторепортер, чтобы убить нестерпимо медленно тянущееся время, вставлял в фотоаппараты новые кассеты.

Внезапно гул голосов в кафе стих, стали слышны слова диктора местной радиосети:

»…и для этой цели Центр по изучению общественного мнения имитировал высадку инопланетян в городе Гарволине. Под видом пришельцев, якобы прилетевших из глубин Вселенной, выступали работники местной печати. Роль космического корабля сыграл специально оборудованный военный вертолет…» Мертвая тишина воцарилась в кафе. Та же тишина нависла и над площадью, где наконец с некоторым опозданием подключили громкоговорители. И в этой наступившей тишине отчетливо прозвучали заключительные слова экстренного сообщения:

»…поднялся в воздух и вместе с фиктивными пришельцами покинул центральную площадь Гарволина. Для того чтобы убедиться в правдивости данного опровержения, все желающие могут увидеть как упомянутый выше вертолет, так и его пассажиров на полянке в лесу под Гарволином, в районе Ясной, в шести километрах от города. Более подробное сообщение будет передано после вечернего выпуска последних известий».

— Эй! — крикнул в волнении критик, вытягивая голову из окошечка «опеля». — Похоже, мы опоздали! У них, в Гарволине, что-то случилось. Только что было передано экстренное сообщение.

— А то вы не знали! — мрачно отозвался редактор. — Наверняка опоздали, открыл Америку. Ведь случилось еще когда… А что сообщили по радио?

— Я только последнюю фразу ухватил насчет того, что «как вертолет, так и его пассажиров можно увидеть» где-то на полянке под Гарволином, в шести километрах от города. А подробности сообщат после вечернего выпуска последних известий.

— Ну, что я говорил! — обрадовался редактор. — Правду мне брат сообщил, а вы сомневались. Значит, и в самом деле высадились там инопланетяне, раз уж по радио сообщают.

— Так и сказали — «можно увидеть»? — недоверчиво протянул фельетонист.

— Так и сказали. Надо включить радиоприемник на всю мощь, послушать, что же сообщат.

Несчастный спортивный комментатор не отреагировал на экстренное сообщение. Сидя на обочине кювета, он меланхолически сжимал в объятиях очередную покрышку с только что прилепленной свежей заплаткой, крепко прихваченной тисками. Необходимость обеспечить свое транспортное средство четырьмя действующими колесами выжала из него все силы, как душевные, так и физические.

Сочувственно поглядев на него, критик попытался вдохнуть в коллегу бодрость:

— Сейчас полнолуние, и в лесу найдем дорогу.

— Тем более что сейчас туда рванет вся Польша, — язвительно поддержал его редактор. — Не заблудимся. Только вот вообще бы добраться…

— Я вам что, святой дух? — взорвался несчастный владелец «опеля». — Знай такое, поставил бы новую резину, не стал бы жалеть…

— Да не волнуйся, теперь уже недалеко, доберемся и на старой. Ну, раз-два, взяли!..

Услышав заключительные слова экстренного сообщения, троица за столом кафе замерла в ожидании реакции общественности. Та не заставила себя ждать.

— Нет, вы слышали? — возмущенно воскликнул кто— то.