— Присяжных заседателей прошу пройти в свою комнату. Допрос окончен, сказал судья.
На следующий день Томас Уайт вновь предстал перед судом. Жюри вынесло приговор, и судья зачитал его звучным голосом:
«Присяжные заседатели, обсудив предъявленное Томасу Уайту обвинение в убийстве, пришли к следующему заключению: привратник Национального банка финансистов был по натуре исключительно грубым человеком. Привратник угрожал посетителю банка клиенту Томасу Уайту выбросить его на улицу. Уайт, таким образом, получил моральное право на самозащиту. На вопрос, „виновен Уайт или невиновен“, заседатели единодушно отвечают: невиновен. Поскольку арест и многочисленные допросы причинили подсудимому душевные страдания, совет присяжных заседателей предлагает, чтобы вдова Кэррола, миссис Бебе Кэррол, отдала половину страховой премии, полученной ею за мужа, Томасу Уайту».
На следующий день отчет об этом заседании был опубликован на первых полосах газет чуть ниже репортажа о пресс-конференции высокопоставленного вашингтонского лица, пояснявшего позицию правительства в отношении вьетнамской войны.
Вот тебе, бабушка, и Новый год!
Герой этого рассказа выступает под покровом псевдонима. Так сказать, по некоторым обстоятельствам, связанным с его безопасностью. Он — не тайный агент, не контрабандист, занимающийся наркотиками, а рядовой гражданин, которого одолела страсть к путешествиям. Ему захотелось встретить Новый год в стране, где незнакомо слово «бедность», а расовая дискриминация запрещена законом, и где у каждого гражданина есть автомашина и одна книжка. Правда, чековая и, к сожалению, не бездонная. В последнем, собственно, и заключается единственный повод для печали и забот, часто наводящих тень на ясный день.
Наш герой (назовем его господином А.) явился в консульство этой страны, повесил пальто и шляпу на вешалку, вытащил из кармана кипу бумаг и протянул их с глубоким поклоном:
— Г-н консул, тут все необходимые справки. Я могу заказать билет?
Консул просмотрел документы, смерил г-на А. испытующим взглядом следователя и ответил:
— Нет, на территорию моей великой родины проскочить незаметно, как в туалет, не удастся.
— У меня нет никакого желания заходить в туалет, — стыдливо ответил г-н А. — Я только что причесался…
— Нельзя ли без умничанья, — проворчал консул, запихивая в рот жевательную резинку.
Г-н А. молчал. Он целую неделю заполнял различные бланки, собирал биографические данные и бегал за рекомендациями и теперь, как говорится, «сидел на чемоданах». Консул, снова просмотрев бумаги, отрицательно помотал головой и изрек:
— Эти документы не годятся. На прошлой неделе вошли в силу новые иммиграционные правила. Я не могу выдать вам сразу визу. Прежде всего мы вас допросим.
— Меня уже дважды допрашивали. А месяц тому назад я принес торжественную присягу в том, что никогда не судился.
— Конечно, не судился, если не поймали с поличным, — перебил его консул.
— При мне также свидетельства о том, что я никогда не пользовался наркотиками, что я не болею чесоткой, венерическими болезнями, корью, туберкулезом и не страдаю манией преследования. Я не пытаюсь бежать от уплаты алиментов, от полиции, тещи или властей. Моя репутация…
— Довольно! — перебил его консул. — Незапятнанность вашей репутации выяснится только на допросе. Как я уже вам говорил, на мою сказочную родину принимают только действительно честных гостей и переселенцев. Прошу вас следовать за мной.
— Куда?
— В комнату для допросов. Мы попросим вас ответить на несколько вопросов.
Г-н А. подчинился. Вместе с консулом он прошел в другую комнату, где их ждал краснолицый человек, никогда не тративший времени на причесывание волос — его голова была гладкой, как арбуз. Следователь вышел из-за стола навстречу г-ну А. и мягко сказал:
— Поднимите руки вверх, чтобы я мог спокойно обыскать вас.
— Для чего? — с глупым видом спросил г-н А.
— Должен удостовериться, нет ли при вас оружия, современных пластиковых бомб или адских машин. Их ведь так просто уместить в карманах.
Консул закурил сигарету и занял позицию наблюдателя. В карманах г-на А. оказались мелкие деньги, гребенка, носовой платок и трамвайный билет. Краснолицый внимательно осмотрел билет и ухмыльнулся:
— Вы, видимо, привыкли водить за нос городской транспорт. На дармовщинку ездите?
— Никогда! Старый билет просто завалялся у меня в кармане.
— Смотрите, чтоб это было в последний раз. У меня на родине никто использованных билетов в карман не сует. Их бросают на улицу. Можете садиться. А теперь жду вашего чистосердечного ответа на мои вопросы. Для чего вы хотите поехать на мою родину?
— Познакомиться…
— Вы и так можете познакомиться с ней. Смотрите наши фильмы, кстати сказать, лучшие в мире. Читайте наши прекрасные издания, тоже лучшие в мире. Слушайте наши самые лучшие в мире радиопередачи. Или вы думаете, что мы занимаемся распространением пропаганды, как некоторые другие страны?
— Я ничего не думаю, — спокойно ответил г-н А. — Я просто хочу познакомиться с вашей замечательной страной, где у меня есть родственники, бабушка…
— Родственники! — воскликнул краснолицый, вскакивая, и переглянулся с консулом, который тоже встал. — И это обстоятельство вы ранее скрывали от нас?!
— Немедленно свяжитесь с нашими разведорганами, — приказал консул. Необходимо получить точные сведения — можно ли на родню г-на А. положиться. Когда они получили гражданство, поддерживают ли они переписку с какой-либо социалистической страной, какие газеты читают, принимают ли участие в демонстрациях, направленных против войны, какую религию исповедуют, нравятся ли им фильмы Чаплина, каким автоматическим огнестрельным оружием пользуются для защиты своей жизни и имущества? Ясно?
— Ясно, господин консул.
— Отлично, можете продолжать допрос.
Господин А. выглядел несколько сконфуженным. Но он еще держался вполне спокойно, хотя уже несколько утратил интерес к поездке. Допрос продолжался.
— Господин А., вы принадлежите к какой-нибудь политической партии?
— Нет.
— Считаете ли вы, что социализм — это рак человечества?
— Нет, не считаю.
— Вы коммунист?
— Нет.
— Есть ли коммунисты среди вашей родни и знакомых?
— Есть…
— И вы публично объявили им войну?
— Я не привык Сражаться против своих друзей.
— Я имею в виду не друзей, а коммунистов. Ведь они же никому не друзья.
— Надо полагать, все-таки, что они друзья друг другу?
— Не умничайте! Это только ухудшает ваши шансы на получение визы. Вы принадлежите к каким-нибудь обществам?
— Я член общества по охране природы.
— Это какое-нибудь замаскированное общество?
— Нет. Все члены ходят без масок.
— Всегда?
— Почти. В тех случаях, когда мы устраиваем маскарады и балы, бывают и маски.
Допросчик бросил многозначительный взгляд на консула, который усмехнулся:
— Подозрительно, очень даже подозрительно. Этого наши иммиграционные власти не простят. Продолжайте допрос!
Лицо ведущего допрос пылало, как помидор. Он вытер ладонью свою макушку, напоминавшую ледяной каток, впился в лицо обалдевшего г-на А. и продолжал:
— Люди всего мира стремятся попасть в нашу страну, где о бедности повествуют лишь в старых преданиях. Поэтому мы должны тщательно проверять тех, кого принимаем. Если кто-то из них когда-то принадлежал к социалистической, то есть преступной партии, он обязан представить убедительные доказательства своего раскаяния. На вашем месте я немедленно заручился бы достоверными справками о том, что вы убежденный противник употребления масок на маскарадах и балах вашего общества; что среди ваших родственников и друзей нет тайных коммунистов или тех, кто не сознает опасности коммунизма; и что вы не стремитесь в нашу страну с тем, чтобы свергнуть наше правительство. Вы поняли?
— Нет.
— Ваша психика когда-нибудь подвергалась проверке?
— Раньше нет, но в настоящее время подвергается.
— Вы продолжаете наглеть. Почему у вас красный галстук?
— Жена купила.
— Она коммунистка?
— Нет, она преподавательница начальной школы.
— Среди ее родни или знакомых есть коммунисты? Господин А. не ответил. Он вдруг заметил, что его страсть к путешествиям улеглась, он встал и приготовился уходить.
— Еще минуточку. Присядьте в это кресло, вот сюда.
— Это что, электрический стул? — со страхом спросил господин А.
— Это аппарат, уличающий человека во лжи. Согласны?
— На что же я должен еще соглашаться?
— На опыт. В соответствии с новыми иммиграционными правилами каждый, ходатайствующий о предоставлении ему визы, должен подчиниться этому опыту. Одних отпечатков пальцев недостаточно для обеспечения безопасности моей родины. Поэтому мы прибегнем сейчас к детектору лжи. Вы поняли?
