Иоанна Хмелевская - Инопланетяне в Гарволине

— И собственными глазами видели опровержение в лесу?

— А вот об этом он не говорил, тогда еще не было никакого опровержения.

— Послушайте, граждане! — зловеще начал спортивный комментатор. — Я гоню свою машину черт знает в какую даль, я как последний идиот всю ночь латаю покрышки…

— Да вы что, ребята, белены объелись? — возмутился редактор. — Услышали по радио официальное сообщение и сразу поверили? Дети вы, что ли? У моего брата только позвоночник поврежден, остальное все в порядке. А занятия ботаникой еще не доказательство, что человек спятил…

— И у жены теплицы! — поддержал редактора критик.

— И брат мне заявил — видел собственными глазами! И все остальные гарволинцы тоже! А вы — «радио», «опровержение»! Да кто вериг тому, что нам по радио плетут? Лапшу на уши вам повесили, а вы и поверили! Ясно, власти опомнились, подключились, принимают меры.

— Ладно, оставим радио и властей в покое. Мы в Гарволине, люди что-то здесь видели, давайте порасспрашиваем.

Так случилось, что мимо машины гданьских журналистов проходил правый защитник местной футбольной команды 3-й лиги, один из тех легконогих бегунов, которые вчера вечером первыми после мотоциклистов и автомашин прибыли на заветную лесную полянку. Остановленный громкими криками из машины, он охотно стал делиться впечатлениями.

— Никаких следов вертолета! — авторитетно заявил футболист. — Я был на полянке в числе первых и никого там не обнаружил — ни пришельцев, ни журналистов, ни вертолета.

— Так может, это была другая полянка? — попробовал сбить его с толку недоверчивый от природы критик.

Футболист стоял на своем.

— Никакая не другая, та самая! И ничего там не было, кроме тех, что после опровержения из Гарволина примчались. И ни следа подделки, говорю вам! И еще могу сказать по секрету. Я сам не видел, но Стась, мотоциклист, говорил, а он парень свой, привирать не будет. Он первый на полянку примчался и застал там одного местного парня. Так этот местный стоял сам не свой и на вопрос Стася только и сказал, что такое видел!.. Стась говорил, стоял совсем обалдевший, слова не мог сказать, в лице переменившись, и вот только и мог сказать, что «ого-го!». А потом испарился, хоть мы его и разыскивали. А радио вам с три короба наплетет, нечего уши развешивать. Я уж на той полянке все глаза проглядел, все искал следы хоть каких космитов или журналистов, г… извините, нашел. Сам искал, так что знаю, что говорю. Следов на поляне — что свисту за ушами.

— А тот местный парень, значит, так был потрясен… — начал было редактор, но футболист не дал ему закончить.

— …так потрясен, что в столбняк впал и слова вымолвить не мог. От впечатления.

Услышанное впечатляло.

На единственного свидетеля, местного парня, пришельцы могли напустить какое-нибудь вредное излучение, чем и объясняется его неразговорчивость и остолбенелость. Журналисты с пристрастием порасспросили футболиста, хватило бы на полянке места для вертолета, сколько прошло времени между опровержением по радио и его прибытием на полянку, не рассказывал ли кто из прибывших на нее о встречах со странными существами, не видел ли кто, чтобы «скорая помощь» забирала в психушку кого-нибудь (предполагался остолбенелый парень), и о многом другом.

Получив ответ на все эти вопросы, журналисты наконец отпустили правого защитника и стали думать. Выходит, тут и в самом деле вчера происходило что-то необычное? Спортивный комментатор перестал ныть из-за дырявых покрышек, включил первую скорость, перешел на вторую, поглядел вперед, глянул случайно вверх и замер.

На голубом небе отчетливо просматривалась блестящая звездочка, которая росла прямо на глазах.

— Неужто второй раз приземляются? — удивился первый шофер, глядя на блестящую точку в небе.

— Черт их знает, — чесал в затылке второй. — Вчера с этого все и началось, вот так оно и выглядело. Считай, тебе повезло, похоже, они повторяют, может, специально для кино? Видишь, вон там стоит «рафик» кинохроники.

— Выходит, я все смогу увидеть? — обрадовался первый.

— Может, и увидишь…

Редактор, историк, консультант, сатирик, фоторепортер и секретарша наконец покинули кафе. Казик, которого совершенно не интересовали чужедальние планеты, еще раньше отбыл в Варшаву со своими ножницами. На площади сотрудников местной печати ждали редакционный «фиат» и «вартбург» фоторепортера, уже на новеньких колесах. В некотором отдалении виднелись машины кинохроники и телевидения, уже готовые к отъезду.

— Минутку, только сигареты куплю, — сказал сатирик. — Может, в киоске еще остались.

— И для меня купи, — попросил фоторепортер, с трудом отрывая взгляд от секретарши, этого небесного создания. — Если есть — «Экстру», а нет, так что-нибудь.

Сатирик направился к киоску, остальные стояли у машин и ждали его.

Купив сигареты, сатирик повернулся, чтобы направиться к машинам, увидел шоферов с задранными головами, задрал свою и остолбенел.

Над площадью бесшумно зависло бокастое серебристое веретено, над которым, рассыпая искры, вибрировал световой круг. Протерев глаза, сатирик поглядел на площадь, на коллег, ожидающих его у машины, и, с усилием преодолев оцепенение, бросился к ним. Те уже принялись рассаживаться по машинам.

— Стойте! — дико крикнул сатирик. — Да стойте же! Вы что, ослепли? Глядите, что это?!

Коллеги с удивлением поглядели на сатирика, потом перевели взгляды на небо. И тоже застыли в неподвижности.

Серебряное веретено уже совсем снизилось над площадью. Оно не издавало никаких звуков, совсем никаких, не было слышно даже тихого урчания. Слышался лишь свист ветра, поднятого вращающимся световым кругом. И оно было абсолютно ни на что не похоже!

Фоторепортер потряс головой и протер глаза. Остальные стояли неподвижными каменными изваяниями. Ни жеста, ни звука.

Тут к окаменевшей группе подбежал сбитый с толку социолог. Он немного позже остальных покинул кафе и только сейчас заметил странный предмет над площадью.

— Что это? — лепетал он. — Как же это?.. Ведь |это же не мы…

Ему никто не ответил.

Блестящий предмет опускался так медленно, что его движение трудно было уловить. Вот между ним и мостовой осталось не более десяти метров. Кажется, он застыл, больше не снижался, лишь непрерывно вращался над ним сверкающий световой круг.

Пассажиры отправляющегося автобуса заняли свои места и с умеренным интересом выглядывали в окна.

— Пока, — сказал второй водитель первому. — Мне пора. Вчера я все это видел, так что, пожалуй, поеду. А тебе повезло!

Выплюнув окурок, он растоптал его и залез в кабину автобуса. Не торопясь включил двигатель, не торопясь стал выруливать со стоянки. Первый шофер не отрывал жадного взгляда от зависшего над площадью веретена. Потом, все так же не сводя взгляда с космического корабля, задом влез в свою кабинку и, почти не глядя, занял освободившееся место на стоянке у автовокзала. Поставил автобус, открыл дверцу, пассажиры стали занимать свои места, а шофер вышел из кабинки и все внимание уделил космическому кораблю.

Автомашина с журналистами из Гданьска с визгом затормозила у «фиата» местных работников пера. Из гданьской в жуткой спешке выскакивали приехавшие.

— Привет, Стась! — крикнул фельетонист сатирику, с которым был хорошо знаком. — Что тут происходит? Нам казалось, все это еще вчера было…

— Здравствуйте, панове! — поздоровался с местными коллегами спортивный комментатор, — Выходит, мы все-таки успели? А я, знаете ли, всю дорогу только и делал, что покрышки латал! Но если это происходит сегодня, то что же было вчера?

— Послушайте, а оно великолепно выглядит! — восхищался критик, лихорадочно вытаскивая фотоаппарат и прицеливаясь в небо. — Кто это сделал? Клянусь, в жизни такого не видел!

Приезжие журналисты суетились, восхищались и работали вовсю, местные, в том числе и бывшие пришельцы, стояли столбами, ни словом не отреагировав на приветствия гданьских коллег.

Критик с удивлением взглянул на фоторепортера.

— Янушек, что с тобой? Парализовало ручки? Такая оказия, снимки выйдут уникальные, а ты с места не сдвинулся! Если нет кассет, возьми у меня.

Фельетонист подбежал к сатирику и ткнул его в бок.

— Да очнись же! Скажи хоть, что здесь было вчера?

Очнувшись, сатирик перевел взгляд на гданьского коллегу и невнятно пробормотал:

— Вчера? А что вчера?..

— Если вчера ничего не было, к чему потребовалось давать опровержение? — удивлялся гданьский редактор. — И почему никто особенно не интересуется этим необычным явлением? Глядите, даже вверх не смотрят!

Местные журналисты по-прежнему пребывали в оцепенении, никак не реагируя на вопросы приехавших, и не спускали глаз с чудесного видения.

Веретено тем временем незаметно опустилось ниже, вот от мостовой его отделяют уже три метpa, вот два, вот оно коснулось острием булыжников площади. И в этот момент вибрирующий сверху световой круг перестал вибрировать и исчез, словно его и не было. Гданьские газетчики безостановочно щелкали фотоаппаратами, блистали вспышки, хотя в них и не было необходимости — солнце ярко сияло. И не только солнце. Солнце сияло в небе, а на земле не менее ярко сиял предмет, спустившийся с неба.