Ознакомительная версия.
– Ах, вы это имеете в виду! – улыбнулся посетитель. – Не совсем. Вы можете представить себе только что описанное мною существо?
– Н-нет, – нервно, но честно покачала головой Яфья.
– Ну и не надо. Знайте только, что когда оно является никудышным верблюжьим поэтам, то один его вид заставляет их поклясться никогда больше не писать стихов.
– И они держат свою клятву? – не поверил Масдай.
– О да.
– А люди… неужели только им нужны такие… радикальные меры? – тоже покосился на кинжал Иванушка.
– Человек – народ упрямый, и если ему скажешь, что он плохой поэт, он, вместо того, чтобы бросить это занятие, или устремиться к самосовершенствованию, лучше пустится на поиски того, кто скажет ему, что он поэт хороший. А толпы плохих поэтов, считающих себя гениями, очень вредны для экологии Вселенной.
– Много работы? – сочувственно пошевелил кистями ковер.
– Хватает, – вздохнул визитер. – Вот и сейчас я задержался явиться на ваш призыв, потому что посещал конкурс лириков в Наджефе, а оттуда пришлось срочно вылетать на заключительное заседание съезда сатириков в Дар-эс-Салям – когда еще все вместе соберутся… теперь…
– А-а-а…
– Ничего.
– Ничего страшного.
– Мы подождали.
– Главное, что ты прилетел!..
– Кстати, о прилетах. У меня через семь минут собрание пародистов в Бархайне. И если вы думаете, что там делов будет на раз-два и пошел, то глубоко ошибаетесь. Так что, не хотелось, конечно, прерывать столь милую беседу, но я бы попросил вас поторопиться с выбором пункта назначения.
– А мы уже выбрали! – радостно воскликнул Абуджалиль.
– И куда же вам?
– В Шатт-аль-Шейх, конечно! – сообщила Сенька.
– Шатт-аль-Шейх – понятие растяжимое, – ворчливо заметил Кэмель.
– Сначала мы оставим в безопасном месте премудрого ибн Садыка, Селима, Яфью, Эсельте и Кириана, а потом отправимся во дворец, – решил Иван.
Маариф запрокинул голову и от души расхохотался.
– Ты хотел сказать, юноша, что сначала мы оставим в безопасном месте вас, а я продолжу путь во дворец! – отсмеявшись, промолвил он.
– Но…
– Но мы…
– Но вы…
– Но мы не можем!..
– Я пошутил, пошутил, о неугомонные гости с севера! – умиротворяюще взмахнул руками отец Масдая. – Мы все с любезного позволения чудесного Кэмеля летим во дворец, ибо утруждать моих спасителей такой нудной мелочью, как выдворение какого-то кооба из калифа было бы неблагодарностью с моей стороны!
– Нет-нет, что вы, не надо, уважаемый ибн Садык, мы сами! – воскликнул Абуджалиль.
– Мы ж горшочек ваш не потеряли! – отважно воспротивился Агафон, восставший со своего одра контузии.
– Не спорьте, юноши, – мягко, но решительно прищурился последний Великий, и слова, заготовленные молодыми магами, так и остались у них на языках. – Уважьте последнее желание старика.
– Но…
– Почему последнее?
– У вас же в запасе есть еще…
– У меня в запасе еще есть день. Или неделя. Или – самое невероятное, огромное и бескрайнее, как жизнь в Блуждающем городе, месяц. Я старик, дети мои. И ушел… точнее, сбежал сюда, когда почувствовал близость конца. Да, мы, старые маги, обладаем таким даром… Или проклятьем? Ну да это вопрос риторический. Создавая это место, мы думали, что выигрываем у смерти миллион. А оказалось, что всего лишь взяли его взаймы. А заем, рано или поздно, всегда приходится отдавать… Ну да через день-другой-третий это уже станет древнейшей историей, поэтому забудем об этом! А теперь вставайте поближе к почтенному Кэмелю – ждать ему долго нас не резон. Ну же! Живее! Селим, твой ход!
Охотник степенно кивнул, откашлялся, встретился с верблюдом глазами и торжественно проговорил:
– Прекраснейший из кораблей пустыни,
Пусть крепость твои крылья не покинет!
Где б ни был он, доставь к калифу нас,
Захваченному злобным духом ныне!
Едва последнее слов слетело с чуть дрожащих от волнения губ старого стражника, как крылья верблюда раскрылись, будто ночь вокруг расцвела и вспыхнула всеми красками тьмы и, не успели люди охнуть, как два гигантских полотнища обняли их нежно, погружая с головой в холодный круговорот галактик и звезд. Перед глазами их всё закружилось, завертелось, поплыло, земля пропала у них из-под ног вместе с такими предрассудками, как вес, сила притяжения и время, и они почувствовали, что падают, падают, падают бесконечно долго… а может, просто летят, паря над вселенными и мирами…
Твердая почва под ногами вернулась без предварительных намеков, внезапно возникнув под зависшими в невесомости ногами в виде пушистого, как гвентянский дворцовый газон, ковра.
Еще миг – и яркий свет солнца обрушился на поспешно зажмурившиеся глаза, в нос ударил буйный аромат благовоний, сотен букетов и цветочных гирлянд… А по ушам оркестром из циркулярных пил в сопровождении кошачьей свадьбы резанул дружный вопль нескольких десятков голосов.
Женских.
Гарем?..
Сконфуженные внезапной сменой ночи полднем люди, неистово щурясь и протирая слезящиеся глаза, еще пытались найти того, в чей адрес была осуществлена их доставка, как вдруг прямо перед ними взметнулся вихрь, взревела стена пламени, всколыхнулась земля под ногами, расшвыривая, как мячики, ошеломленных визитеров…
И всё затихло.
– Ч-что… это было?.. – извлек себя из-под груды визжащих и вопящих красавиц отряг.[69]
– Евнухи… я так понимаю… – брезгливо поморщился другой попаданец, которому не столь повезло с окружением – Кириан.
– Мужлан… Озабоченный… – не остались те в долгу.
– Благодарю за комплимент! – высокопарно кивнул поэт.
Бросив печальный взор на не пережившую приземления лютню, он поспешил на помощь своей принцессе, запутавшейся неподалеку в ворохе сорванных обгорелых занавесей и вывешенных для проветривания нарядов.
– Где Яфья?.. – Абуджалиль встревоженно вывернулся из складок Масдая и заметался в поисках девушки.
– Где Сеня?! – красный, как закат над маковым полем, Иванушка кометой вылетел из чьего-то розового будуара, оставляя за собой густой, сбивающий с ног и лишающий нюха хвост из ароматов содержимого небольшого парфюмерного магазина, пострадавшего при его немягкой посадке на туалетный столик.
– Где кооб?.. – словно раненный тигр из зарослей джунглей, готовый к бою не на жизнь, а на смерть,[70] на карачках выдрался Агафон из того, что еще за секунду до его прибытия носило гордое название тропического зимнего сада. В кулаке мага, подобно гранате странного фасона, был стиснут сплюснутый при падении противокообовый горшочек.
– Где… мы?..
Сконфуженный, ошарашенный, оглушенный калиф в прогоревшем до дыр халате приподнялся на локтях в эпицентре, казалось, всех возможных и невозможных катаклизмов, и с беспомощным изумлением, медленно переползающим в панику, огляделся кругом.
– У нас… война?.. Всемирный пожар?.. Потоп?.. Или просто небо обрушилось на землю?..
– В Шатт-аль-Шейхе всё спокойно, – заверил его авторитетно чуть дребезжащий голос, и из-под потолка, или даже из окна в небо, прямо перед чумазым исцарапанным носом калифа плавно опустился старик.
Не обращая внимания на Амн-аль-Хасса, жалобно уставившегося на него в поисках объяснений, небесное явление с видом дипломированного знахаря склонилось над ним, вывернуло веко, дунуло в глаз, заглянуло в ухо, пощелкало по макушке, прислушиваясь к звуку, словно арбуз на рынке выбирало, потом потыкало узловатым пальцем в грудь и, наконец, одобрительно похлопало по плечу.
– Немного покоя, сладкой, жирной и острой пищи, хорошей музыки и стихов – и временное заселение кооба пройдет практически без следа, – провозгласил старик, удовлетворенный осмотром, потрепал опешившего правителя страны по щеке и отвернулся, потеряв интерес.
– Чего… заселение?..
– Духа четырех стихий. Повелителя элементэлов, – любезно подсказал Агафон.
– Кто?.. Где?.. Во мне?.. Я?.. Когда?.. Как?.. – калиф попытался задать одновременно несколько вопросов, но не закончил ни одного.
Вода в бассейне словно вскипела, и на поверхность вынырнули, исступленно хватая воздух ртами, отплевываясь и отфыркиваясь, как два тюленя, Серафима и Яфья.
– Уже… всё?.. – выбросив локти на бортик, бессильно сложила на них голову царевна.
– Сеня!!! – радостно кинулся к ней Иванушка.
– Яфья!!! – всего на полкорпуса отстал Абуджалиль.
– А жалко, что всё так быстро кончилось, – загадочно произнесла Серафима, обвела довольным взглядом застывшие вокруг в недоумении лица, и неспешно выбралась на бортик.
Ознакомительная версия.
