Ознакомительная версия.
— «Птеродактиль», — озарило меня.
— О! — восхитился Толян. — Я же говорил, что Пупкис — голова! И тебе животный мир. И тебе древняя история. И даже что-то из русского языка всплывает в виде «дактиля». Какие будут соображения, орлы? Годится?
— А че? — сказал Серьган. — Нормально. Загадочно и с размахом.
— Недурно, — оценил Колян. — И эмблему можно хорошую нарисовать: «Утомленный птеродактиль на водопое в окружении стада единомышленников».
— Так птеродактиль, вроде, птица, — неуверенно сказал я.
— Не птица, а летающий крокодил, — заявил наш научный редкатор. — Мне нравится этот символ. Гордый, непокоренный летающий древний животный, парящий выше любых горных вершин.
— Короче, все бабы будут наши, — подытожил Толян. — Предложение принимается.
— Кстати, а моя какая должность в ансамбле будет? — начал я качать права. — Ты — руководитель, Серьган — художественный руководитель, Колян — научный редактор. А я?
— Ты у нас и так — главный стукач. В смысле — барабанщик, — сказал Толян. — Чего тебе еще надо? Хочешь, назначу тебя замом главного, то есть меня, по политической части?
— Годится, — согласился я. — Зам главного — это звучит.
— Ну, договорились, — подытожил Толян. — Ансамбль «Птеродактиль» под руководством Анатолия Непокоренных!
— Каких? — не понял Серьган. — У тебя же фамилия — Бадейкин.
— Это мой сценический псевдоним, — объяснил Толян. — Тебе, кстати, тоже рекомендую. Ты что, собрался выступать под своей настоящей фамилией? «Сергей Кацнеленблюммер» ни на одну афишу не влезет.
— Подумаеешь, — обиделся Серьган. — Я могу девичью фамилию матери взять: «Капустина».
— Годится, — сказал Толян. — Скромно и со вкусом. Колян под своей фамилией будет выступать: «Николай Вторых» — звучит вполне нормально. Даже с историческим уклоном. А ты, Васек, — обратился он ко мне. — Псевдоним себе будешь брать?
— Буду, — сказал я. — Я хочу быть «Василий Диглер».
— Ого, — поразился Толян. — Сам добровольно под пятый пункт подставляешься?
— Сам ты пятый пункт, — оскорбился я. — Это американская фамилия. Из фильма. Там был парень, у которого было тридцать сантиметров.
— В холке, что ли, — пренебрежительно сказал Толян. — Впрочем, дело твое. Не мне же с таким псевдонимом мучиться. Ладно, мужики. Пора на урок ковылять. Короче, с названием решили, а завтра начинаем репетировать. В 15–00. Просьба не опаздывать, а то из ансамбля выкину и процент от доходов урежу. Все. Расходимся.
11 мая: К репетиции приступили только сегодня. Потому что долго почивали на лаврах. Как объявили в школе о создании ансамбля «Птеродактиль», так сразу вся школа загудела так, что нам было не до репетиций. Толян вообще изменился со страшной силой. Раньше был простым авторитетным хулиганом, а теперь в школу приходит в белой рубашечке, с дипломатом и раздает бесконечные интервью о своих творческих планах. Собственно, интервью у него никто брать не собирался, но Толян на переменке изловил редактора нашей школьной газеты «Пульс пионэра», завел его в туалет и пообещал редакторские очки затолкать прямо в анус быстрее, чем кролики трахаются (это он американских фильмов насмотрелся), если в течение недели в газете не появится статья о новом молодежном ансамбле. Редактор настолько запереживал, что какому-то Анусу затолкают его очки, что взял у Толяна интервью прямо в туалете под мелодичный аккомпанемент унитазов. Статья появилась прямо на следующий день. Ее читала вся школа:
«Ласковым прищуром и неземной музыкой сфер встретил меня руководитель нового молодежного ансамбля — Анатолий Непокоренных.
— Какие ваши творческие планы? — прямо в непокорный лоб задал я свой простой журналистский вопрос.
— Планов — громадье! — задорно ответил маститый руководитель. — Будем осваивать классику: Бытлыс всякий, Элвиса песни, кулинарные композиции «Машины времени» и, конечно, бессмертный хит всех времен и континентов — «Падрушки маи — ни ревнуйте» Елены Зосимовны Зосимовой.
— А как с музыкальным образованием? Не бекарит ли сольбемоль? Не мажорит ли до диез? Все ли в порядке с сольфеджио? — интересуюсь я.
— Прорвемся, — уверенно отвечает Анатолий. — Команда собралась — не ходи купаться. С такой командой — это просто все международные призы наши. Даже в Сопоте, хотя мы точно и не знаем — как туда добраться. Наш ансамбль сейчас разрабатывает платиновый диск, для чего из соседней школы приглашена платиновая блондинка — Оксаночка. Ее голос, я надеюсь, придаст новое звучание нашей группе. А уж груди…
— Спасибо за Ваш интереснейший рассказ, — прерываю я известного бариалибасова. — Позвольте пожелать банде дальнейшего творческого непокоя!
— Все будет — пучком! — отвечает Анатолий. — Мы еще встретимся в Каннах, только когда будешь выходить из туалета, погляди — нет ли училки рядом, а то от меня табачищем несет — кошмарно. Нахрен мне нужны эти вызовы родителей в школу?
— Удачи Вам, Анатолий, да не замкнет гитара у басиста, — говорю я и выбираюсь из туалета, налетев на сливной бачок.
Вот так, дорогие друзья! Новые таланты в нашей школе набирают свою уверенную рысь, не боясь проблем в шагу. А наша редакция еще обязательно будет вас знакомить с новыми творческими свершениями этого дерзкого, но очень обаятельного и грозного коллектива.»
Короче, все зазнались нахрен. Колян только и делает, что ходит по школе и раздает автографы. Даже тем, кто не просит. Особенно зазнавшимся первоклассникам он автограф лепит прямо на лоб, предлагает лет десять не мыться, а потом выставлять его на аукцион «Олби». Володян уже просто обнаглел сверх всякой меры: появляется на первый урок, кидает портфель, заявляет физику, что у него, мол, репетиция и отправляется пить пиво на угол. Утверждает, что пиво пробуждает в нем творческие инстинкты. Знаю я эти инстинкты. Папик, вон, каждый день инстинктирует, а потом приходит к сыну «поговорить по душам». Все бы хорошо, но его все больше интересуют пособия по сексуальному ориентированию, которые я сейчас изучаю, а мне приходится папику объяснять самые элементарные вещи. Достало уже, честное слово. Сколько можно? Тычет бычьим глазом в книжку и все спрашивает: «А это — что? А это? А как этот кошмарный термин переводится?». Как малолетний, ей Богу. Вчера уцепился за слово «куннилингус»:
— А это, — говорит, — как?
— Это, — говорю, — армейские забавы. Запираются в кунги и предаются всяческому развращению и петтингу.
— Петтингу? — обалдевает папик. — Мужская любовь? Мучают несчастного Петюнчика, прям как в фильме «Криминальное чтиво»?
Ну что с ним делать? Не понимает таких простых вещей. Я, конечно, папика расстраивать не хочу, поэтому со всем пиететом начинаю объяснять, что петтинг — это изобретение американцев, которые боятся спида и не хотят тратить деньги на презервативы. Поэтому они приходят после школы, садятся на диван и давай всякий петтинг-меттинг совершать. Насовершают до одури, закурят сигаретку с марихуаной и давай дальше любить своего обожаемого пердзидента. Вот такое вот американский секс у них получается, говорю я папаше. Папик посмотрел на парадный портрет, блин, Клинтона, скривился и сказал, что ему для этих целей намного дороже — портрет Ломоносова. На вопрос — а почему именно Ломоносов? «Нравится», — ответил папик и отправился спать-почевать, забыв о том, что мамик ему очень быстро все отвыкнет, потому что не выносит храпа спящего пьяного папика.
Короче, пришли первый раз репетировать. Долго пытались подключить гитары. А провода там — оборванные и без штекеров. С грехом пополам затолкали в провода спички, подключились, как вдруг Колян — как взвизгнет! Толян аж обалдел!
— Колян! — говорит. — Это просто круто! Запомни этот звук и повторяй его как ежедневное музыкальное приветствие ансамбля.
— Я-то этот звук запомню на всю жизнь, — отвечает Колян. — Тебя бы так электричеством долбануло.
Разругались они, что-то там свое спорили, я с десяток пионерских барабанов рядом поставил, постучал по ним что-то свое… Словом, первая рэп-петиция не пошла. Может, завтра что получится?
15 мая: Чего-то все резко разладилось. Репетиции не идут, мы с парнями из ансамбля ругаемся, а тут еще дома — Содом с Хусейном. Вот чего, спрашивается, мамик решила папику кофе в постель подать? Да еще и сопроводив это дело жуткими завываниями из рекламы чая «Липтон»? Я-то проснулся, когда боевые действия были уже в полном разгаре, поэтому истинную картину происшествия восстановил по отрывочным сведениям непосредственных участников событий.
Короче, папик вчера вечером пришел поздно, весь какой-то воровато улыбающийся. Мамику сказал, что ходил со своей секретаршей в ресторан, а потом провожал ее домой, но мамик сразу заподозрила неладное, так как в секретарши папику она уже давно определила свою троюродную тетю, которой 65 лет вместе с базедовой болезнью. И точно! Так и оказалось, что папик опять играл в покер со своим советом директоров. А мамик папиковы покеры терпеть не переваривает. Во-первых, потому что папик мамика в покер и выиграл, а мамик теперь справедливо опасается, что как выиграл, так и проиграет. Во-вторых, потому что папик любит с советом директоров играть не на деньги, а на долю в прибыли. А если, рассуждает мамик, папик всю свою долю продует — куда он работать пойдет? Он же только и умеет начальствовать. Руками ничего сотворить не может. Работает печенью, выпивая при заключении контрактов и красуется на презентациях. А сынок Васятка, думает свою горькую думу мамик, как был дурак-дураком, так и остался. Ходит по дискотекам и расколачивает пионерские барабаны в ансамбле. Что с ним будет, если папик будет не в состоянии купить место в институте, или пристроить сыночка брокером на токийскую биржу?
Ознакомительная версия.
