Ознакомительная версия.
Та же самая мысль, казалось, одновременно пришла в голову и командиру поднятого по тревоге гарнизона, потому что замершие было зловещие звуки перемещения большого отряда возобновились.
И направлялись они на этот раз в их сторону.
Второй помощник первого советника недовольно покрутил головой, как сыч, у которого из-под носа ускользнула жирная мышь, и остановился взглядом на последнем месте, где могли скрываться так загадочно пропавшие умруны со своими пленниками и наглым сержантом.
Зачем? Почему? С какой целью?
При всем богатстве воображения, Сабан не мог себе даже представить причины, побудившие сержанта и его беду внезапно пуститься в бега по замку, прихватив царицу и прислугу, но не это сейчас было главным.
Если прячутся, если что-то идет не так, как должно, значит, виноваты; значит, злоумышленников надо сначала отловить и изолировать, а потом уже выбивать из них ответы.
Палец – самая высокая и древняя башня замка – угрюмым черным монументом утыкалась в ночное небо в самой середине замковой площади. Вход – и, соответственно, выход – у ней был только один, и это значило, что преступникам теперь было не уйти. И потому Сабан не спешил с последним ударом, с неторопливым злым удовольствием представляя, что сейчас чувствуют там сержант и похищенные им женщины,[158] прислушиваясь к неотвратимому приближению своей беспощадной судьбы в лице его, мага Сабана, и его верных солдат.
Им есть чего бояться.
Может, они даже захотят оказать сопротивление.
Дверь, ведущая в единственную комнату в основании Пальца, была плотно прикрыта, но колдун и не собирался заходить вовнутрь. Он дал отмашку собакоголовым остановиться в нескольких шагах от нее, а сам сделал глубокий вдох, закрыл глаза и сосредоточил всё внимание и волю на одном из своих новых колец – медном, с железной каймой по краям и выгравированными зачерненными магическими символами между шершавыми серыми ободками.
Искать… искать… иска…
Здесь. Они здесь.
Сколько?
Искать… искать…
Все. Все пятнадцать умрунов как один – сидят и ждут его прихода. Как это мило с их стороны…
Будем считать, что дождались. Выскочка-сержант и женщины, наверняка, тоже с ними, но до них очередь дойдет чуть позднее.
Резкий выдох, еще один, еще, пока в груди не осталось ни грамма воздуха, потом снова глубокий вдох – длинный-длинный, как скучная нотация – и новый, почти осязаемый поток волшебниковой воли устремился в кольцо.
Идите сюда… идите сюда… идите сюда… Вы – никто… Ваша жизнь – моя жизнь… Мне дал власть над вами ваш повелитель царь Костей… Именем его я приказываю… нет, я ВЕЛЮ вам выйти ко мне… Сейчас… Немедленно… Сию секунду… Вы должны… Вы обязаны…
Что?..
Что это?!..
Вы не можете сопротивляться!.. У вас нет своей воли… нет своего разума… нет НИЧЕГО!!!..
Вы – тупое орудие, созданное хозяином только для убийства! Вы – вещь! Вы – грязь!! Вы – ничтожество!!! ВСЕ СЮДА!!!..
Сабан с ужасом вдруг почувствовал, что его мозги сейчас, немедленно, сию секунду если не закипят, то вывалятся из ушей, потому что во всем его неглубоком существе уже почти не оставалось ни капли воли и воздуха.
Что-то было не так…
Если верить царю Костею, таким усилием воли он мог бы управлять АРМИЯМИ умрунов!.. Да что там управлять – он мог бы их уже обучить самому сложному бальному танцу мира, если бы сам знал хоть один!!!..
«ВЫХОДИТЕ, ВЫХОДИТЕ, ВЫХОДИТЕ!!!..» – уже не кричало – вопило, корчась и извиваясь в смертных муках, всё его существо, но тщетно.
Сомнение – страшное, холодное, коварное – зашевелилось в самом дальнем уголке его мозга, и он, задохнувшись, едва не дрогнул и не разорвал связь с кольцом.
А что, если и вправду что-то с ними было не…
Нет! Не думать об этом!!!
Вы – пыль!.. Вы – тлен!!.. Вы – мусор под моими ногами!!!.. СЮДА-А-А-А!!!!!..
Дверь вдруг протяжно заскрипела, медленно отворилась, и в проеме при свете дрогнувших в руках стражников факелов показался умрун. За ним другой, третий…
Через минуту перед Сабаном в моментально замкнувшемся кольце ощетинившихся алебардами солдат стояло по стойке «смирно» пятнадцать умрунов с неподвижными, словно окаменевшими лицами и стеклянными глазами, устремленными в бесконечность.
Колдун пошатнулся, но был пойман услужливым адъютантом и оперся на его одетое в броню плечо. Тяжело и порывисто отдуваясь, словно только что без единой остановки и привала пробежал расстояние от северного крыла замка до южного, маг провел руками по глазам, утирая холодный пот.
Получилось. Смог. Что бы это ни было, что бы это внезапное сопротивление ни означало, он победил. Он их сломал. И теперь они в полной его власти.
Дискуссия окончена.
– Равняйсь! Смирно! – неожиданно тонким и сиплым от напряжения и нервов голоском пискнул он, но умруны немедленно повиновались.
– Ты! – ткнул он дрожащим от недавнего усилия пальцем в сторону одного из царских гвардейцев. – Как тебя зовут?
– Первый, – глухим безэмоциональным голосом, секунду поколебавшись, отозвался умрун.
– По чьему приказу вы там прятались? – грозно просипел колдун.
По непроницаемому лицу умруна пробежала тень, он сузил ожившие на мгновение глаза, словно всматриваясь во что-то очень далекое, почти неразличимое, разочарованно нахмурился, словно так и не разглядел, и беззвучно пошевелил сухими губами.
– Громче!.. – в этот раз голос колдуна сорвался на визг и напугал самого обладателя.
Губы умруна снова дрогнули, но тут же безмолвно сжались в линию.
Связь с кольцом – стиснутые зубы – усилие воли – удар, тычок, пощечина…
Умрун пошатнулся и устремил непонимающий взгляд на колдуна.
– Кто приказал вам там прятаться? – свирепо рявкнул Сабан, недовольный непредвиденной тупостью умруна, но опять получилось жалко и визгливо, и колдун, скрипнув зубами от злости, снова стал натужно прокашливаться.
– Нам… сказал там прятаться… Иван… – словно очнувшись от наваждения, удивленно сдвинул брови и произнес тот.
– Кхм… кхм… Кто такой Иван? – предварительно откашлявшись и убедившись, что его голосовые связки в очередной раз не выставят его на посмешище, четко выговаривая все звуки, произнес Сабан, не разрывая на всякий случай, связь с кольцом.
– Иван – сын лукоморского царя – тихо, запинаясь, будто не веря самому себе, выговорил умрун и моргнул.
– Ага!.. – позабыв про достоинство и солидность, приличествующие второму помощнику первого советника, колдун возбужденно всплеснул короткими толстыми ручками и, выпустив из памяти кольцо, едва не запрыгал на месте. – Ага!!! Измена!!!.. Заговор!!!.. Коварство!!!.. Где он?
Умрун рассеянно молчал.
– ГДЕ ОН, Я ТЕБЯ СПРАШИВАЮ, СКОТИНА?! – взревел маг и подскочил к потерявшему дар речи гвардейцу. – ОТВЕЧАЙ!!!
Снова мгновенная связь с кольцом, усилие воли, толчок, напор…
– Он. Находится. В башне, – плоским безжизненным голосом проговорил умрун и замер, словно механическая игрушка, у которой кончился завод.
– Ага! В башне! – помимо воли Сабан расплылся в довольной улыбке, приподнялся на цыпочки и покровительственно потрепал гвардейца по щеке. – В башне… Так приведите его сюда!
С десяток собакоголовых бросились было выполнять приказание коменданта замка, но тот нетерпеливо махнул рукой, и они недоуменно остановились и опустили оружие.
– Я не вам, я ИМ говорю, – самодовольно ухмыльнулся Сабан и кивнул в сторону закаменевших по стойке «смирно» умрунов.
Колдун не спеша обвел взглядом неподвижную беду и с новой энергией устремил поток своей воли в кольцо.
– Я приказываю вам. Идите. Схватите. И приведите. Этого Ивана. Ко мне. Быстро. ПОШЛИ!!!
Гвардейцы дернулись, будто марионетки в неопытных руках, застыли, не закончив движения, снова дернулись, рывками развернулись и, нелепо переставляя ноги подобно плохо смазанным механическим солдатикам, медленно двинулись обратно к двери башни, откуда они только что вышли, так и норовя остановиться на полпути.
Маг снова покачнулся, навалился всем корпусом на адъютанта и судорожно втянул холодный ночной воздух сквозь стиснутые до ломоты зубы. На горячем лбу снова выступили крупные капли пота, тут же энергично начавшие формироваться в ручейки и устремившиеся в ближайшие доступные впадины – глаза.
Давить, давить, давить, давить… У них нет, и не может быть воли… Воля здесь есть у одного человека – у меня… И я заставлю их слушаться, чего бы мне это ни стоило. ВЫПОЛНЯТЬ! Я ПРИКАЗЫВАЮ! ВЫПОЛНЯТЬ!!!..
Перед глазами Сабана поплыли, то сливаясь, то бестолково мельтеша, то выделывая фигуры высшего пилотажа, разноцветные круги.
Голова… Ох, моя голова… Еще чуть-чуть, и моя бедная голова треснет, как арбуз под прессом… И всё из-за этих тупых мерзавцев! Проще было бы управлять пятнадцатью скамейками, или бочками, или ослами, чем ими!..
Но нельзя раскисать, я здесь хозяин, надо давить на них, давить, давить, давить… Я для них царь и бог, мое желание – закон, они не могут мне противиться!..
Ознакомительная версия.
