Однажды эти стихи прочитал мне однокурсник. Почему-то запомнились на долгие годы».
Да, это же мои стихи! Где ты их хранила, милая? А у меня тетрадка затерялась. Фотография твоя, портрет мне ни о чем не говорит. Вот и Володя, мой однокурсник, в Магадане работает, руками развел.
Как младший по возрасту, я сбегал в гастроном и почему-то купил перцовки. И мы выпили за твое здоровье, милая Маруся, как было принято в нашей юности.
А помнишь, был у нас еще весельчак с лошадиной фамилией? Он меня в Магадан сблатовал, а сам вскоре в Тулу переехал. Так вот умер он недавно, трех вдов оставил, четверых детей, четверых внуков. Но дело не в количестве, сама понимаешь. Сын у него вырос — бесшабашный, рисковый. Так вот он на красной «Ниве» по льду Охотского моря ездил с ветерком. Хотел бы я хеппи-эндом закончить, да не бывает такого в Магадане. Без вести пропал. Искали с вертолетом и не нашли.
Если желаемое выдают за действительное, то это свадьба
Народные приметы
Когда я купил гараж возле Марчеканского кладбища, прямо перед бетонной оградой погоста, комментарий моих приятелей был однообразен: теперь тебя привидения замучают. А одна моя соседка, из медицинского сословия, охнула и вспомнила Жака:
— Ой! Он же делал операцию одному кладбищенскому сторожу — челюстно-лицевую. Вынул все дробины, а потом штопал, сшивал, наращивал кожу, пересаживал лоскуты с ягодиц. Как еще глаза целые остались — чудом. Глаза он пока не умеет. Как дело было? Полезли какие-то архаровцы через забор, Петрович берданкой пригрозил. Отобрали, да ему же и всыпали. Дробь хоть и бекасиная, а кожу прошивает почище шила.
Нет, ну скажите, пожалуйста, какого рожна понадобилось этим выродкам среди мертвецов? Вандалов тогда еще не наблюдалось, чтобы могилы осквернять, бронзу с надгробий тащить в утиль. Трупы вроде тоже еще никто не крал — скульптурные композиции выстраивать. А тоталитарных сект сроду в Магадане не водилось.
Да ладно, не о том речь, я ж доктора знал! Давайте о том поговорим! Где же он теперь-то свирепствует? А ведь Жак мне жену спас. Ее профессиональную улыбку сохранил, а она телезвезда не мелкой величины. Как раз в тот день, когда Брежнев умер, была операция. По журналистской привычке, встретившись с хирургом, я включил магнитофон, записывал, когда тот раскрывал подробности своей практики. Так вот пленка, как потом выяснилось, оказалась пустой. Не знаю, мистика или нет, но факт неоспоримый.
Я ему сказал, что в детстве боялся парикмахеров и зубных врачей, а он принялся бесстрастным тоном описывать, как у моей несчастной супружницы, хорошо еще, без моего ведома, за один раз несколько не зубов даже, а корней выкорчевал. И делал это искоренение по медицинским показаниям. Впервые я свое журналистское нутро воротил от подробностей. Конечно, комплекс папарацци у меня есть, но не на своей жене! Кстати, над ее бедной головушкой не Жак один трудился, основную скрипку играла одна потрясающая женщина, которая до того спасла нам сына — Нина Ильинична Степанищенко!
Доктор с французской фамилией понял меня без слов, приберег медицинские подробности для медицинского вестника и перевел свое неистощимое красноречие на гипсовые слепки. Даже разрешил их потрогать: гляди-ка, нижняя челюсть больного на сантиметр выступает над верхней челюстью. И это не муляж, а реальный человек. Вернее, выступала. Ни откусить как следует, ни поговорить с таким ротовым аппаратом невозможно. И столько лет мужик молча терпел неудобство! Небось, морально настрадался от обидных кличек. Не подозревал, должно быть, что его горю можно помочь. Доктор укоротил нижнюю челюсть, и теперь бывший урод на спор открывает пивные бутылки зубами. Класс! Как только такое бывает? Правда, интересно? А не слабо в подробности влезть? Да ведь косточки человечьи легко распиливаются обычным лобзиком. Жак делал это много раз и мог бы заняться резьбой по моржовому бивню и китовой кости, если бы не наезды Гринписа.
У одной пациентки рот вообще не раскрывался, разве что самую малость. Доктор внес поправки. Как только зажило, женщина заговорила и не могла остановиться трое суток. Муж пытался ее успокоить, потом пригрозил, что убьет ее и себя, плюнул, отправился на рыбалку и утонул. Последнее, что он видел под водой — пасть молодой акулы с удлиненными челюстями, будто вытянутыми аппаратом Илизарова.
На самом деле тот кудесник-доктор из города Кургана, Илизаров, первоначально вытягивал ноги при переломах костей, помогал карликам перейти в другую ростовую категорию. Теперь если я вижу наших девчонок-акселераток, ноги от ушей, всегда думаю об Илизарове. Потом-то его изобретение стало применяться везде, где требовалось нарастить кость, по всему земному шару разошлось. И руки вытягивал, и черепа — если у тебя горе от ума, и мозг не помещается. Или ты футболист.
Пробитые черепа — это к Горячкину. А вот если челюстная проблема — к Жаку. Много у нас расплодилось поклонников восточных единоборств. Чуть что — лупят в подбородок ногой, а там косточка нежная, легко ломается, причем в двух-трех местах сразу. Челюстная хирургия ювелирная, на миллиметр неправильно срастется — считай, брак в лечении. Приходится ломать и заново сращивать. Тут послушать — и то мороз по коже. А он все своими рученьками проделывает. Живодер. Правда, говорят, что даже к зубной боли можно привыкнуть. Особенно если страдание не твое. Не знаю, не пробовал.
Пока Жак рассказы рассказывал, принесли крохотного мальчика. Мама с Чукотки доставила. И правильно сделала. Родился с «заячьей губой». Не приведи Господь — ни детям вашим, ни внукам-правнукам. Малыш орал, что было сил, пока Жак из зайчика человека делал. А мамашка его страдает и винится: зайчатины во время беременности перебрала. У нее муж — охотник. Только вот заяц-то морской оказался. Лахтак. Как-то не сходится.
Когда все закончилось, у меня крыша набекрень. Оказывается, Жак еще и женщин оперирует: коррекция фигуры. Дело не в ногах, честное слово, в ногах правды нет. А тут такое интимное накатывает! Почему некоторые красавицы яблоком пахнут? Он им бюст надставляет. И никакой это не силикон, а обычные яблочки-антоновки. Он рассказывает, а я вроде как слышу, но не разумею. Говорит и смотрит на меня французскими глазами-вишенками. У меня аж сердце заходится. Не екает, а кукует, словно кукушка. Явный шерше ля фам.
Берет тогда Жак огромный скальпель и без наркоза разрезает мне грудину. Кровь фонтаном! А там, батюшки-светы, вместо сердца — большой багровый помидор. Есть же такой сорт — бычье сердце, в Приморье вызревает. А ведь жжет как — спасу нет. Будто перец чили. Так бы вина белого охлажденного на грудь принять графинчик!
Но ведь это шутка, правда, Жак? Где ты теперь, светлая голова, каким ногам сегодня покою не даешь? Кстати, когда прошло сообщение, что одному пострадавшему при пожаре во Франции было целиком пересажено лицо — от мертвеца, я первым делом подумал о магаданском кудеснике. Он бы смог.
Спроси меня, что, где, когда, и я пошлю тебя куда-то туда.
Во-вторых
Один начинающий поэт, красавец-мужчина Сергей Всепогодин решил перейти на прозу, сгоряча накатал толстую тетрадку, принес показать свои опусы: пусть старшие товарищи присоветуют, в каком направлении продолжить изыски.
Я служу литконсультантом, и он обращается по адресу. Человек я тяжелый и прямой, не люблю лукавить, а врать не умею, отчего, кстати, успел настрадаться в своей довольно занудной жизни, перевалившей рубеж среднестатистической продолжительности. Каждый раз что-то меня подмывает резануть правду-матку в глаза, погладить против шерсти и чешуи, а там — будь что будет. Рожденный ползать летать не может, если не дать ему полновесного пинка. Пусть обидится, понервничает, а там глядишь, и успокоится, на ус намотает.
А как прикажете собаке хвост рубить: частями, что ли? Такая позиция не всем нравится, правда, один молодой коллега-двоеженец лет восемь назад говорил: тебя приятно иметь во врагах, на тебя опереться можно. Вероятно, это комплимент наоборот. А пусть не лезут! Он сам теперь в Хабаровске, не разведясь, женат в третий раз — на главной редактрисе женского журнала, а тоже был вахлак вахлаком. Не мог трансвестита от мастера художественного свиста, как мы ни бились, отличить. Теперь поднаторел, под псевдонимом выдает женские сокровенные тайны. Но пол он не поменял, не думайте.
Но что это я все о себе? Пришел талант, дай ему зеленую улицу с односторонним движением!
В одной из миниатюр Сергея приводится такая ситуация: герой ковырял во рту зубочисткой после обеда в ресторане, и так ему нравилось изображать пресыщенного человека, что и на улицу в этой роли вышел. А там соблазнов немало: загляделся на красотку, споткнулся на ровном месте, упал и проткнул щеку.
