– Стой, – сказал он, стараясь казаться смелым и грозным. – Ты кто?
– Колобок.
– Я тебя съем.
– Не ешь меня, заяц, я тебе песенку спою.
Заяц был зверь музыкальный, сам играл на барабане. Это его заинтересовало.
– Ну давай, спой.
Колобок начал:
– Я колобок, колобок,
Я по коробу скребён,
По сусеку метён,
На сметане мешён
Да в масле пряжён,
На окошке стужён.
Я от дедушки ушёл,
Я от бабушки ушёл,
От тебя, зайца, и подавно уйду!
Заяц заслушался, развесив уши, а колобок прыгнул в траву и покатился. Заяц, наверное, мог бы его догнать, но не стал преследовать – и так времени много потерял; могут его хватиться. Он не пошёл дальше воровать морковку, а вернулся назад – не повезло; только аппетит разбередил, полакомиться не удалось.
А колобок вылез из травы на дорогу и покатился дальше. Катился, катился, и вдруг навстречу ему идёт волк. Он жил в лесу вместе со своим товарищем – тамбовским волком. Вместе они охотились, вместе ходили в село воровать кур и овец. Последний поход в село окончился неудачей – его покусала собака. Он не знал, что у хозяев, где они с другом задрали овцу, появилась собака. Это была большая злая овчарка кавказской национальности. Хозяин завёл её после того, как волк украл овцу. Волк еле унёс ноги и потом долго в лесной глуши зализывал раны.
Его товарищ тамбовский волк пришёл из Тамбова со своей тамбовской волчицей. В Тамбове он был бомжом. Но вот ему встретилась волчица с трёхкомнатным логовом. Он быстро понял, как попасть в это логово, что ему надо делать – соблазнил несовершеннолетнюю, обесчестил. Он думал, что родители заставят его жениться на их юной волчице. Но родители – старые волки – поступили иначе. Они не могли перенести такого позора и выгнали её из логова. С тех пор она стала скитаться с тамбовским волком. Как известно, волка ноги кормят, вот и привели ноги волчью пару в брянские леса. Приютил их старый волк, пустив жить в своё логово. Много он с них не брал: они должны были поддерживать жильё в хорошем санитарном состоянии да платить за коммунальные услуги. Логово волка находилось в глухой чаше, куда мало проникал солнечный свет, поэтому было темно и сыро. От старости и плохих жилищных условий волк стал болеть – ломило суставы, болели кости и поясница, ухудшалось зрение. Кроме того, у него были проблемы с мочеполовой системой – был уретрит и аденома предстательной железы. Это его беспокоило больше, чем радикулит. Были частые позывы, были боли и рези при мочеиспускании. За ночь он вставал в туалет раз пять, поэтому не высыпался, болела и кружилась голова. В логове у волка радио не было – отключили за неуплату, поэтому рекламы он не слышал. Зато её слышала тамбовская волчица, когда жила с родителями. Рекламировали лечебное бельё «Динас». Это было чудодейственное бельё. Наличие специальных вставок оказывало воздействие на рефлексогенные зоны подвздошной области и промежности. Это увеличивало микроциркуляцию крови в органах малого таза, уменьшало воспалительные процессы, уменьшало боль в спине и в пояснично-крестцовой области. Это также улучшало сексуальную функцию. Друзья категорически рекомендовали Серому приобрести это бельё. Волк был оскорблён таким предложением и разгневан.
– Вы издеваетесь надо мной! – кричал он. – Я свободный волк, хищник. Вы хотите, чтобы я бегал по лесу в кальсонах?
А тамбовская волчица уже слышала об этом белье. Она рассказывала о своём дедушке.
– Мой покойный дедушка постоянно слушал радио. Рекламе лечебного белья «Динас» он поверил безоговорочно. «Как можно не верить радио? – возмущался он, – это же центральное радио, разве оно может врать?»
Он был старой советской закалки и искренне полагал, что государственное радио на государственном уровне говорит только правду. Он забыл, что уже другие времена. Плати деньги – и скажут всё, что ты захочешь. Хотя и в советские времена по радио иногда врали.
– Так вот, – продолжила волчица, – дедушка решил во что бы то ни стало купить это бельё. Уж очень хвалили его по радио. Он искренне верил, что это бельё наладит все функции органов малого таза, а, главное, восстановит сексуальную функцию. Он был такой шалун! Дед копил деньги – откладывал пенсию, занимал, влезал в долги. Внуки были против – они не верили в чудо, отговаривали деда. Они наводили справки, спрашивали у зверей, купивших бельё «Динас».
«Ну как, помогает это бельё?» – спрашивали они. «Помогает. В нём теплее».
И вот дед позвонил по указанному телефону. А там этого только и ждали. Там сидят опытные психологи: навешали лапши на уши, запугали до смерти, нагнали страха. «Единственное, что его спасёт, – это лечебное бельё “Динас”», – говорили ему. Дед перепугался и понял, что ему без белья осталось жить несколько дней; удивился – почему он ещё жив до сих пор, почему до сих пор не умер? Спасибо, добрые люди спасли – предложили лечебное бельё. Заказал бельё. Через полчаса курьер привёз заказ. И стоило это удовольствие сорок пять тысяч рублей. У деда пенсия восемь тысяч. Сыновья деда обалдели и немножко побили курьера.
А вот тамбовский волк слышал где-то по радио о корне травы окопника. Однажды вечером он сказал:
– Слушай, брат, надо взять корень Укупника и приготовить из него отвар; говорят, что хорошо помогает.
– Не знаю, какой корень у Укупника, не видела, но вот из корня окопника действительно делают бальзам. Его рекламировали по радио – реклама врать не будет, – сказала тамбовская волчица. – Это бальзам «Живокост». Говорили, что это чудодейственное средство для лечения суставов. «Живокост» (окопник) включает в себя целый комплекс биологически активных веществ, таких как экстракты окопника, золотого уса, шиповника, сабельника, шлемника байкальского, лопуха. Кроме этого в бальзаме содержится мумиё алтайское, сульфат хондроитина и муравьиный спирт. Благодаря такому составу бальзам снимает боль, блокирует воспалительный процесс, уменьшает отёчность в больном суставе. А также бальзам изгоняет из суставов солевые отложения, расслабляет мускулатуру, улучшает движение крови по больным суставам и кровоснабжение близлежащих тканей. Наличие хондроитина в бальзаме обеспечивает защиту суставов от дальнейшего разрушения, а мумиё оздоравливающе действует на весь организм.
«Вот это да! Вот что надо бы украсть у людей, – думал старый волк, – этот бальзам. Да и бельё хорошо бы раздобыть – по крайней мере, теплее было бы зимой».
А пока он уныло плёлся по дороге. Он был голоден. Охотиться ему, старому больному, тяжело – зверя не догнать, а от травы и ягод только живот пучит, а в желудке пусто. И вдруг в нос ему ударил аромат человеческой еды. Он насторожился, огляделся по сторонам и увидел колобка. Колобок легкомысленно и безмятежно катился по дороге.
– Стой, колобок, я тебя съем, – сказал волк.
– Не ешь меня, волк, я тебе песенку спою.
И запел:
– Я колобок, колобок,
Я по коробу скребён,
Я по сусеку метён,
На сметане мешён
Да в масле пряжён,
На окошке стужён.
Я от дедушки ушёл,
Я от бабушки ушёл,
Я от зайца ушёл,
От тебя, волк, подавно уйду!
Волк некоторое время слушал песенку с интересом – он и сам пел. У него был хороший тенор, и часто ночью, глядя на луну, он затягивал свою жалобную песню. А колобок, воспользовавшись заминкой, прыгнул в траву и покатился в кусты. Волк бросился было его догонять, но догнать не может: кости болят, поясницу прострелило, разогнуться нельзя. «Старость не радость», – с тоской подумал он и побрёл дальше по дороге.
Колобок, тем временем, выкатился снова на дорогу и покатился дальше. Катится колобок, а навстречу ему медведь.
Медведь жил в этом лесу давно, он занимался пчеловодством. У него была большая пасека. Медведь любил своё дело, постоянно следил за новыми достижениями в пчеловодстве и внедрял их у себя на пасеке. Он был знаком и общался со знатными пчеловодами. Он лично знал Лужкова. Медведь питался мёдом, излишки продавал. Он был зажиточным, нужды не знал. Но питаться одним мёдом да малиной ему надоело. Раздобыть бы где-нибудь хоть корочку хлеба… В лесной глуши хлеба, конечно же, не найдёшь, поэтому он часто ходил в село, подолгу бродил вокруг, надеясь найти на улице хотя бы краюшку. Но крестьяне к хлебу относятся свято – редко, кто выбрасывает его. Поэтому медведь почти всегда возвращался ни с чем. И на этот раз он отправился на промысел в село. Его, как и волка, тоже остановил аромат свежего хлеба. Он увидел колобка и честно сказал:
– Колобок, колобок, я тебя съем.
– Не ешь меня, медведь, я тебе песенку спою.
Медведю бы не купиться на этот приём колобка, тем более, что у него не было музыкального слуха: в детстве ему бабушка нечаянно наступила на ухо. С тех пор для него что симфония, что песня, что вой ветра в ветвях деревьев были одинаковым сотрясанием воздуха.
