— У вас такое лицо, будто вы только что побывали в лапах нашей флотской организации…
— Не организации, а «долболедизма».
— А это как что?
— Дробь БП и долбить лед… до бетона…
— Личный состав, обалдевший от обилия вводных, действует ли по этим вводным?
— А как же! Аж пиджак заворачивается!..
— …и осуществили ремонт методом выхода из дверей…
— Боже мой, сколько не сделано… сколько не сделано… а сколько еще предстоит не сделать…
— Кя-ак сейчас размажу… по переборке! Тебя будет легче закрасить, чем отскрести…
— Говорят, подводнику положено десять метров дополнительной жилой площади. Есть постановление…
— Это только после увольнения в запас…
— Чтоб лечь и умереть спокойно…
— Только не квадратной, а кубической…
— Что это за корыто на вас?
— Это фуражка, товарищ капитан первого ранга!
— Бросьте ее бакланам, чтоб они ее полную насрали…
— Товарищ капитан третьего ранга, а когда нас накормят?
— Вот если б ты питался от моей груди, то был бы всегда сыт…
— Па-че-му не гла-жен?! Почему?! (По кочану, вот почему.) Времени не хватило?! Я вам найду время! Лучше б ты в море упал. Наберут отовсюду не поймешь каких трюмных!..
Начальник физической подготовки и спорта — флагманский мускул — доложил: «Слишком много у нас больных!»
Принято решение: впредь больных вместо физзарядки выводить на прогулку с… ломами! И знаете, больные резко сократились.
— Ч-т-о ж т-ы с-п-и-ш-ь, с-о-б-а-к-а, т-ы ж г-е-р-м-а-н-с-к-и-й к-о-н-ь… — между прочим, из германского героического эпоса.
— А из японского можешь?
— Могу: Ч-т-о ж т-ы с-п-и-ш-ь, с-о-б-а-к-а, т-ы ж я-п-о-н-с-к-и-й к-о-н-ь…
— …Великое, старина, — это простое… Простое, старина, — это плоское… Великое — это плоское, старина…
— Ты мешаешь мне правильно реагировать на те порции света и тепла, которые исходят от солнца лично для меня…
— Ты знаешь, какая самая первая самцовская обязанность?
— ?
— Метить территорию. О-собыми выделениями о-собой тер-рриториальной железы… Выходишь… ежедневно и… метишь…
— И последнее, товарищи! Так, с хвостов, встаньте в каре. И последнее. Командующий требует спокойствия и выдержки. В ходе инспекции десять человек сымитировали повешение. Трое доимитировались до того, что повесились…
— Ну как ваш новый зам?
— Видишь ли, Шура, в детстве его так сильно напугали «бабайкой», что еще с колыбели в ответ на «Коза идет, коза идет» он научился приставлять ладонь торцом к переносице.
— Наберут трусов на флот, а потом хотят, чтоб они умирали гер-роями…
Цок, цок, цок.
— Доложите в центральный: прибыл гражданский специалист к радистам.
— Цэнтралный. Прышол дэвишка, хочет радыстов.
— Я не девушка, я гражданский специалист. К радистам.
— Цэнтралный… ана нэ дэвишка… ана хочет радыстов.
— В пять утра прибыть в казарму!
— М-да-а…
— Не успели с моря приплыть — на тебе…
— Сейчас почти час, в два — дома, в три — на жене, в пять — в казарме…
— Вот они, пассаты, дующие в лицо…
— Мама моя, лучше б я назад в море ушел или в говно упал.
— Страна ты моя Дуремария…
— Вы что-то сказали или мне показалось?
— Вам показалось…
— Ночь. Везде темно. И только в Стране Дураков загорался свет…
— А в Абрам-мысе водку по прописке продают…
— Иди ты! А где ее берут?
— Кого? Водку?
— Нет, прописку…
— Внимание, товарищи! Командующий флотом объявил оргпериод флоту! С сегодняшнего дня — якорный режим. Сход запрещен. Экипаж на борту. Сходню сбросить!
— Мать моя женщина, опять семья на якорном режиме…
— Жалуйтесь. В лигу защиты сексуальных реформ…
— Никак не пойму, это что — домой сегодня не пустят?
— Плохо быть деревянным…
— Не-ет, флотом управляют двоечники…
— Вы хотите сказать, что командующий флотом — двоечник?
— А разве командующий флотом управляет флотом?..
— А мне еще двенадцать лет вот так просидеть на оргпериоде — и все!
— Помрешь, что ли?
— Пенсия…
— А-а…
— А американцы вообще говорят: «Войну им объявим, но не начнем. Они себя сами задолбают оргпериодами…»
Крыса попалась в петлю. Ее повесили в боевой рубке с биркой: «Повесилась в результате якорного режима».
— Я вас категорически приветствую. Прошу разрешения подержаться за вашу мужественную руку. Как ваше драгоценное для флота здоровье?
— Безнадежно здоров. Годен только к службе на подводных лодках. Место службы изменить нельзя. У нас нет оснований для беспокойств и переводов. А списывают с плавсостава теперь по двум статьям: трупные пятна и прободение матки.
— Ну, с маткой, я думаю, у нас все в порядке.
— Слушай, что это за козел ходил с вами море удобрять?
— Из института. Мы с ним три вахты проговорили. Я думал, он серьезный мужик, а он кандидатскую пишет…
— «Есть», «так точно», «никак нет» и «ура!» — четыре слова, отпущенных военнослужащему. Как из них сделать кандидатскую диссертацию? Не понимаю…
— Мужики, слушайте, что пишут в нашей любимой газете. Удивительное рядом. Докладываю близко к тексту: «Крейсер. Ночь. Корабль спит. Устало дышат кубрики. Затихли орудийные стволы. Легкий бриз. Лишь одно окно освещено. Это окно замполита. Стук в дверь. На пороге — старшина трюмный, старшина первой статьи Перфильев:
— Разрешите, товарищ капитан третьего ранга?
— Проходи, проходи, Перфильев…
— Вот, задумка есть, товарищ капитан второго ранга, как бы мне вывести свою команду в отличные?..
И еще долго-долго не тушился свет в каюте замполита».
— Во дают, растудыт ее в качель… живут же люди… к замполиту тянутся…
— А наш хрючит по ночам, как трофейная лошадь, аж занавески развеваются…
— Почему у вас начштаба зовут Бамбуком?
— Потому что деревянный и растет быстро.
— Факт, как говорится, на лице; я не хочу, чтоб он был у вас на лице.
— Я сейчас соберу узкий круг ограниченных людей; опираясь на них, разберусь как следует и накажу кого попало.
— Я теперь порой иногда даже думаю с ошибками.
— Если нет мозгов, бери блокнот и записывай! Я всегда так делаю.
— Я вчера в первый раз в жизни подумал, осмотрелся-осмотрелся, взглянул на жизнь трезво и ужаснулся.
— Поймите вы, созерцательное отношение к жизни нам чуждо, чуждо… Этим занимались древние греки… и хрен с ними.
— Товарищ командир, прошу разрешения быть свободным.
— Вас освободила Великая Октябрьская революция.
— Товарищ командир, прошу разрешения на сход с корабля.
— А зачем?
— К жене.
— Дети есть?
— Двое.
— Остальное — разврат!
Командир дивизии уставился в распорядительного дежурного (вахтенные, собаки, проворонили; черт, как он возник, неизвестно).
— Почему бревно плавает?
Распорядительный (в первый раз заступивший самостоятельно испуганный лейтенант с чахоточной грудью) испуганно приподнимается, вылезая из очков.
— Вы что… онемели?
— Так… (Время идет.)
— Я спрашиваю: почему плавает бревно?!!
— Так… удельный вес… этой… воды… он больше…
— Вы что, идиот?!
Лейтенант вздрагивает и смотрит долго.
— Идиот?!!
Лейтенант вздрагивает и смотрит долго.
— Почему… бревно… плавает?!!
Лейтенанта сняли, унесли, откачали, отжали. Комдив имел в виду акваторию, захламленную плавником.
Запись в личном деле: «Передан вместе с материальной частью».
…На завтраке
— …и жрет и жрет…
— А это психология отличника боевой и политической подготовки…
— …лежу я, значит, мечтаю о демобилизации, и вдруг…
— Крысиные блохи из вентиляции сыплются тебе прямо на рожу.
— Да они на человеке не живут.
— Укусят… и подыхают…
— А у меня вчера на подушке крыса ночевала…
— Военнослужащий может испытывать радость от человека напротив. Вот сидит человек напротив, а военнослужащий смотрит на него… и радуется… Так что ты говоришь насчет крысы?..
…На обеде
— Там город, Саня, город! Театр! Кино! Там женщины, Саня… прямо на асфальте… Идешь… на асфальте — и женщина… идешь — еще одна…
