Командир не выдержал: «Боцман, убери ты эту хреновину к такой-то матери, у них же горючее уже на исходе, жалко же дурачков…»
Боцман быстро, но о скифским величием и спокойствием подошел к шпилю, выдернул швабру, взял ее на плечо, а банку небрежно пнул за борт.
«Орионы» круто взмыли в небо и на всех четырех моторах унеслись к солнечной Австралии. Следующие два дня они делали облет на заоблачной высоте и буев не кидали. То ли стыдились чего-то, то ли боялись… Кто ее поймет, эту полу-белую, полу-черную американскую душу?
…Еще петух не успеет прокричать трижды,
как вы от Меня отречетесь…
Евангелие
Отдавая интернациональный долг, атомная подводная лодка ртм-проекта дотащилась до губернаторства Дохлак и, обессилев окончательно, встала надежно, как вкопанная, в межпоходовый ремонт.
Есть в Красном море такой архипелаг Дохлак, принадлежащий борющейся Эфиопии. Дословный перевод — «гиблое место». Знаменито тем, что итальянские фашисты содержали там тюрьму без охраны. Сидел там и советский разведчик Маневич. А наши «умники» соорудили там военно-морскую базу с двойной охраной: ближняя — советский морпех, и дальняя — эфиопская народно-освободительная армия.
Видать, среднего не дано. Или бухта Провидения на Чукотке с минус шестьдесят в полдень полярной ночи, или Дохлак с плюс шестьдесят на солнце(тени там вообще нет). Если надо устроить ад на поверхности Земли, то лучшего места не найти! Небольшой остров с бухтой и узким мелким входом, открытым на два часа во время самого высокого прилива (так повелось с Порт-Артура). Справа — великая Аравийская пустыня, слева — еще более великая Сахара. В искусственной тени круглосуточно плюс сорок пять, прикосновение к железяке на солнце вызывает ожог, а бумага в консервной банке самовозгорается. Вода в бухте — плюс тридцать восемь, кишит акулами, муренами, скатами; все это в прозрачной пучине шевелится и жрет друг друга. Тюрьма — яма с навесом, и там хорошо. На берегу сидят облезлые грифы и ждут падаль. Из растительности — только колючка, это что-то вроде колючей проволоки, но поострей.
Но если уж в этом аду срочно нужно создать зону строгого режима — пожалуйста, тащи туда РТМ и загоняй народ в прочный корпус. Пароэжекторные холодильные машины рассчитаны на двадцать восемь градусов забортной воды, а при 36 снижают температуру рабочей воды минимум до тридцати. Этого, конечно, крайне мало, вот тебе котел в аду и приготовлен. Кто нам эту базу подсунул и за сколько?
Но интернациональный долг выполнять надо? Надо. Нас сюда партия послала, все вокруг коммунисты и комсомольцы, и значит, от ремонта нам не отвертеться. Мы еще в долгу перед освободившимися и освобождающимися народами Азии и Африки. В конце концов, ведь и домой на Камчатку как-то возвращаться надо, а лодке нужен ремонт.
Вот и дали нам на него тридцать суток — этакий межпоходовый отдых, совмещенный с работой. Щедрость, конечно, неслыханная, но солнце она не затмила.
Пока Родина-мать с трудом собирала по Союзу нужные запчасти да детали и загружала их в Грозном на борт Ту-154, начали с малого, что имелось на базе — с протекторной защиты.
Протекторная защита оберегает стальной корпус лодки от коррозии. За время длительных скитаний по подводным орбитам в чуждой агрессивной среде наши протекторы — а это такие цинковые болванки размером чуть меньше булки хлеба — в надстройке стали похожи на сопли малыша из ясельной группы.
Механик, сорокалетний латыш, вызывает технического обеспечителя, КГА ГЭУ, в центральный и с прибалтийским акцентом вежливо начинает инструктаж. Вежливо не потому, что латыш, а потому что слаб в специальности. И вообще, протекторная защита корпуса относится к дивизиону живучести, а не движения. Обеспечитель сразу смекнул — что-то не так.
— А где заявка, накладная, доверенность?
— Ну, идите, там сделаете как-нибудь… Вы же капитан-лейтенант, все знаете, все умеете…
Комплимент начальства немного снял агрессивность с технического обеспечителя.
— Сколько выписывать?
— Ну… возьмите… сколько получится. Главное — чтобы получилось. Понимаете? Мало будет — еще возьмем, много — за борт…
Что ж, в логике папаше (так за глаза называли нашего механика) не откажешь.
— Последний вопрос — марка протекторов?
Папашка опускает глаза и нервно пытается ухватить и выдернуть щетинку из бороды. Во где собака зарыта!
— Ну… сходите, где они там… посмотрите. Я, честно говоря, не помню.
— Ха! Так там не то что марки, там протекторов нету! Надо спросить третий дивизион. Или поискать описание в секретке.
— Секретчик занят — печатает отчет замполиту. Третий дивизион не знает, я спрашивал. А я… не могу я все упомнить!
Во истерику закатил. Ладно, черт с тобой, прихвостень замполитовский. Можно подумать, ты ее знал когда-нибудь.
Папашка хорошо разбирался только в коэффициентах полярных надбавок, пенсиях, льготах, всевозможных благах и мечтал их делить среди своих подчиненных. «За благами будете в последнюю очередь!» — безжалостно произносил механик, когда все меры убеждения заканчивались. Кто был первым в этой очереди, можно только догадываться, но последнего знали всегда. Этим бравировали и даже гордились, потому что благ особых не было, получку тогда платили день в день, а папашку считали малость… того… Он это знал, но не шибко печалился, был преданным слугой партии — ходил под замом несмотря на равенство в окладах. Должность и звание при нем, а остальное… Остальное уже и ни к чему перед пенсией. Эта мудрость приходит с годами.
— Что ж, возьму какие будут.
— Нет, вы ничего не поняли! Я узнавал (по телефону, конечно), там есть двух типов — большие и маленькие, ну поменьше такие. Поняли?
Ну дает! Обеспечитель начал заводиться.
— Так какие — маленькие, большие или поменьше? — цирк так цирк.
«Люксы» повысовывались из своих рубок посмотреть на коронный номер механика «за благами в последнюю очередь». Но папашка решил обойтись без цирка, видать, и впрямь поджимало. Заговорщицки:
— Знаете, а возьмите и тех, и других. — Инструктаж затянулся, прибалтийское терпение кончилось.
— Сколько?
— Ну посмотрите на месте! Вы же умеете соображать, когда захочете! (Намек?) Сварщики уже начали срезать старые, а у нас еще конь не валялся! Идите, и как доставите, мне доложите, мы тут вам не на курорт приехали!
Ну, твою мать, еще и доставить. Тут же на все губернаторство — два осла. Ладно.
— Ну, есть, понял! Принесу по куску: большой и маленький.
— Нет! Приваривать надо уже! Понимаете?! Сварщики уже работают! Доставите для сварки. Пусть приваривают, что хотят. Не срывайте нам план ремонта и дальнейшей боевой службы!
Во куда хватил, малохольный! Секретчик заму отчет о походе печатает, ты «поди туда, не знамо куда, принеси то, не знамо что»? И пошел он, солнцем палимый.
У нас в Союзе, чтобы на руки накладную получить, надо обойти всю канцелярию: начальника техотдела, инженеров-техобеспечителей, начальника канцелярии… Здесь всех сразу сочетал в себе старшина 2 статьи срочной службы, который даже привстал при входе капитан-лейтенанта. Это понравилось и вселило надежды.
— Сидите, сидите. Я техобеспечитель с такого-то заказа. Курите?
— Так точно…
— У меня «Ту-134», угощайтесь.
Покурили в канцелярской прохладе. Попил холодной воды из-под кондиционера. Накладные готовы: на большие — за воротами в ящиках налево, на маленькие — тоже налево, но дальше, вглубь двора.
— Хорошо, я пошел.
— Тащ, а как будете доставлять?
Интересный вопрос. По уставу — положено машинами базы. Но это заявку за сутки, и чего-то там еще, и в результате — хрен на выходе.
— Да тут недалеко, метров триста. Наверное, цепочкой-конвейером…
— Тащ, а вы сходите в автороту, машину возьмите там.
Во чудеса! А что, схожу и возьму! Вот папашка очумеет! С провизионки деликатесов затребую — даром, что ли, машины достаются?
В автороте вел себя уже поуверенней, затребовал ни много, ни мало — грузовик с автокраном. Вопросов — никаких. Земля вздрогнула, и два КрАЗа — длинномер и автокран — двинулись вслед за сияющим капитан-лейтенантом. Через пять минут два ящика килограмм по триста ехали на пирс в громадном кузове дальномера, следом ревел автокран.
Плавпирс, где стояли атомоход с плавбазой, покачнулся от тяжести автоколонны. Еще через пять минут ящики стояли на пирсе и… счастье кончилось. Какой-то поджарый, загорелый капитан 2 ранга в хорошо подогнанной «тропичке» метнулся с трапа плавбазы к протекторам. Пригляделся к ним, чуть не понюхал и начал дико озираться по сторонам.
— Кто и куда ЭТО привез?!
Ну вот, принесла тебя нелегкая… Наверно, «флажок» какой-нибудь. Ну, понятно: или большие, или маленькие — не те.
