На горца мирного полез,
Отказывались наотрез.
Но Винни брал их на измор.
В полезном деле бы напор
Ему такой же проявлять,
Чтоб что хорошее свершать.
Овца, беря пример с Осла,
В чертополохе залегла.
Пытался так же Дикий Кот
За дубом спрятать свой живот,
Но нет ещё таких дубов,
Чтоб скрыть живот из животов.
Гриф - божий, тайный полицай,
Чтоб не светится через край,
Сильней, чем раньше, закорпел
Над массой компроматных дел,
Чтоб каждый видел ясно то,
Что Гриф, мол, занят как никто.
Лось убежал подальше, чтоб
Его рогато-умный лоб
Давленье Пуха не нашло,
Пока того с ума вело.
Известный глупостью Шакал
И тот на вид умнее стал.
Его такое реноме
Смешило, как раввин в чалме.
Шакал ведь - чтоб не измышлял,
И чтоб не делал - есть Шакал.
Но тут разумно поступил
И в дальний бор побег свершил.
Пусть, мол, страдают ерундой,
Он не при чём, само собой.
Маразм опилковый крепчал,
Но Пух того не замечал.
Ещё сильнее во сто крат
Он как известный демократ
Всхотел, чтоб каждый божий зверь
Лишь так, как Пух, хотел теперь.
Других желаний, чтоб не знал,
Пока б того не возжелал
Великий Винни - вождь зверей
И демократ планеты всей.
Ясна, понятна и проста -
Демократичная мечта.
Демократично то, что он
Считал и в чём был убеждён.
Всё остальное - чушь и бред
И пережиток давних лет.
И вот Овцу он обвинил
В предательстве их политсил.
Что ею, мол, похерен лес,
Национальный интерес.
Чушь несусветная. Любой
Малец иль самый зверь тупой
Прекрасно видел интерес,
Каков в Овце посеял бес.
Национальная беда
Овце, как с Гуся вон вода.
Ей, мягко говоря, плевать
На всю Тарам-Парама стать,
На всяких горных Медведёв,
Разнообразных кумовьёв.
Пусть всё сожжёт трагедий страсть,
Но лишь бы ей досталась власть.
Всё повторяется. Опять
Элита стала разделять
Песочницу напополам:
«В горшок ночной не писай нам.
Свои игрушки забирай
И с нами больше не играй».
Таким примерно общий тон
Был их речей. Как моветон
Считалось, чтоб не посылать
Своих друзей на чью-то мать.
Деленье «ржавых» началось.
Теперь Овце уж довелось
Себе придумать новый цвет,
От Винни отделя свой след.
Они теперь настоль чужды,
Что даже вместе под кусты
Не ходят. Винни и Овца -
Враги до смертного конца.
Чьего конца? - не ясно нам,
Нам этот шифр не по зубам.
Что на последок сей главы
Хотели бы услышать вы?
Как Кот Учёный для себя
Склассифицировал ребят
Из разных фракций всех цветов?
Кого и как судит готов?
Что он готов был предложить,
Чтоб все в лесу переменить?
О нет, наш Кот таки Учён
И от того не обречён
Судить кого-то и рядить,
Советовать о том, как быть.
Он просто автор, Он для вас
Как рупор, что даёт сейчас
Удачную возможность вам
Узнать судьбу Тарам-Парам.
Кот утверждать одно готов:
Любите ваших кумовьёв,
Но не давайте сим юнцам
Возможность сесть на шею вам.
ПРИЛОЖЕНИЕ К ВОСЬМОЙ ГЛАВЕ
ПРИЛОЖЕНИЕ К ВОСЬМОЙ ГЛАВЕ. БОЕВАЯ ПЕСНЬ ГОРНОГО ПОЖИРАТЕЛЯ ГАЛСТУКОВ ОТ КУТЮР. ИСПОЛНЯЕТСЯ ВОИНСТВЕННО И С СООТВЕТСТВУЮЩИМ АКЦЕНТОМ
Галстуков много на свете и дел,
После которых я галстуки ел.
Делаю «розовый» переворот,
Галстук Карденовский следует в рот.
Если в бюджете моём недостача,
Галстук я сжёвываю от Версачи.
Если я где набуяню попьяну,
Ем с удовольствием их от Гальяно.
Если угроблю премьера-министра,
Галстук сглотну Лагерфельдовский быстро.
Если возмусь демонстрантов гонять,
Пако Рабана придётся съедать.
Если я выборы нагло задвину,
Галстук уйдёт уже от Валентино.
Если побитым умчусь я едва,
Будет мной съеденным - от Лакруа.
Ну, а коль буду я Северным бит,
Галстук от Лилии съем Пустовит.
ГЛАВА N-1, В КОТОРОЙ ТАРАМ-ПАРАМ ТРЕЩИТ ПО ШВАМ, СЛОВНО СТАРЫЕ ШТАНЫ НА ПОПЕ МЕДВЕЖОНКА ВИННИ-ПУХА
- Ну что ж, отлично, - сказал Кролик, сообразив, что ему наконец-то представился случай покомандовать.
С недавних пор Тарам-Парам
Трещит уверенно по швам,
Полянам, речкам и лугам,
Дубравам, рощам и кустам.
Всё Пух, Овца, Осёл, братки…
Страна похожа на портки -
Одну штанину за бугор
Заморский Скунс к себе попёр,
Другую, - дружбою согрет,
Хватает северный сосед,
Который, всем известно ведь,
Был тоже тот еще Медведь.
И как сказал о том Пятак,
Хоть поросенок, но мастак
Сказать глубокоумно так,
Что мысли свертывало в шлак:
«От тех порток одна фигня
Осталась: жопа да мотня.
А из мотни на нас глядят
Овца да Винни, кум и сват».
И точных тех свинячих слов
Не выбросишь из песни в ров.
Меж тем наш Пух, вошедши в транс,
Узрел какой-то где-то шанс,
Как возвратить в Тарам-Парам
Спокойствие лесным домам.
Изжевывая в пыль слова,
Поддергивая рукава,
Пух сахинеил про альянс,
Про Скунса, мир, войну, баланс,
Про некий проторенессанс,
Что де судьба даёт в аванс.
Собрав почётных кумовьёв,
Привыкших к излияньям слов
И заимевших с детских лет
На те слова иммунитет,
Наш Винни нудно доложил
Про проторенессансный пыл,
Про упомянутый баланс
И про невиданный альянс.
Пух долго мямлил очумело
И паузы не к месту делал.
Так сам себя он утомил,
Что по концовке затупил.
Тряхнув опилками в башке,
Пошерудив в пустом горшке,
Без мёда лапу обсосал
И Кролика к себе призвал.
Пух вспомнил, как-то с Пятачком
Он к Кролику являлся в дом,
И там сожрал его запас -
Мёд со сгущенкою - за раз.
«Вернем должок, - подумал Пух, -
Поможем, ведь почти что друг.
И говорят, имеет ум.
Ну что с того, что Кроль не кум?
Пора не только кумовьям
Иметь посты в Тарам-Парам.
Тем более он мне тогда
Едой не причинил вреда.
Не переносит мой живот
Все эти суши. Только мёд.
Ну, а уж если диоксин,
Так это - боже упаси!».
Отметить нужно то, что Кролик
Был не бандит, не алкоголик
Не доводил до нервных колик
Своих родных. Был трудоголик.
В Тарам-Параме тем прослыл,
Что де воспитанным он был
И умным, потому как он,
Молчал. А раз молчит - умён.
Но оказалось, что молчанье
От одного лишь воспитанья.
Когда поднЯлась кутерьма,
Кролю взмечталось в закрома
Лесной их родины попасть,
Прям чтоб в корытную хозчасть.
Не дал бог опыта и сил…
Зазря поклоны Кролик бил
В молитве страстной по ночам.
Был он никем в Тарам-Парам.
И вот попавши на приём.
Доверьем редким возбуждён,
Согнувшись, словно знак вопроса,
Млел от словесного поноса.
Мы отмечали уж не раз:
Для Винни-Пуха высший класс -
Беседы нудные о том,
Как он велик, умён, весом,
Что пчёлы, вышиванки, мёд,
Горшки и прочее - живёт
В его блистательных мозгах
Врагам Тарам-Парам на страх.
Сейчас Пух тот же бред понёс,
С опилками уйдя в разнос,
В горячке слов намолотил,
Что Кролик прямо пал без сил
И памяти у Пухских ног -
От возбужденья занемог.
Наверное, за то, что Кроль
Здоровьем слабым был настоль,
Что от усердия упал,
Он спикером нежданно стал.
Подумал Кролик: «Как свезло,
Что время порулить пришло!»
Сверкнув зубами грызуна,
Пьянея, словно от вина,
Морозя шутками юдоль,
Расслабился наш славный Кроль.
Ему так возжелалось жить,
Ушами умно шевелить…
Короче, просто спикерить
И протоколов тьму строчить.
