Кавычки
Иронизируют кавычки
Нередко просто по привычке.
А изученье всестороннее
Вам может дать один ответ:
У них всегда в ходу ирония
Лишь потому, что смысла нет.
У нее особый пост
В самой малой строчке.
Если точка —
Вывод прост:
Это значит —
Точка.
Фразу следует кончать,
Если точка рядом.
Точку
Надо уважать,
Точку
Слушать надо.
И хотя она тверда,
В книге и в тетради
Без особого труда
Можно с ней поладить, —
Если только
Мысли нить
От воды избавить,
Если точку
Не забыть
Вовремя поставить.
Нередко, истине во вред,
Готовы мы в любой поверить бред,
Когда исходит он из уст авторитета…
Балансовый Отчет
Подшили в переплет
От сборника стихов известного поэта.
И вот,
Не ведая забот,
Прославился Балансовый Отчет,
В цитатах и эпиграфах размножен.
И хоть давно истерся переплет,
Балансовый Отчет
По-прежнему живет
И даже, говорят, на музыку положен.
Не только на своей опушке
Известен был Медведь-тяжеловес,—
Гремела слава на весь лес,
Что он дубы ломает, как игрушки.
Короче говоря, прославился Медведь.
Чего бы, кажется, ему еще хотеть?
Но Миша о другом хлопочет:
Он на опушке жить не хочет.
«Я должен в центре жить!
Я слишком знаменит!
Я не какая-то бездарная лягушка!
Провинциальный быт
Меня томит!
Опушка не по мне! Я перерос опушку!»
Причину уважительной нашли,
Медведя в центр перевели.
Где будет жить Медведь — мне, право, все равно.
Но плохо, что у нас уж так заведено:
Смоленский житель или псковский
Чуть знаменитым стал — в столицу поскорей.
И даже курский соловей
Давным-давно не курский, а московский.
В учебе Мерин
Был весьма умерен,
Имел он робкую,
Ленивую натуру,
Но, думая о будущей карьере,
Решил он поступить
В аспирантуру.
И он прошел,
Сдавая наудачу,
Десятки жеребцов
Собою заслоня:
Его родная тетя Кляча
Была женой профессора Коня.
Она не допустила,
Чтобы Мерин
Был для науки
Навсегда потерян…
И вот ученый Мерин —
Кандидат,
Специалист по племенному делу.
Он помнит сотни,
Тысячи цитат
И даже их использует умело.
Теорию он знает
До конца,
И только практика
Его слегка тревожит…
Из мерина не выйдет жеребца,
И вряд ли здесь протекция поможет.
«Эх, дни тяжелые настали, —
Печально сетует Барбос. —
Всю жизнь мечтал поймать свой хвост —
Не поняли, не поддержали…»
Барбос на мир взирает косо,
Брюзжит о том, что жизнь пуста…
Мировоззрение Барбоса
Зависит от длины хвоста.
На лбу усевшись,
Шишка загудела:
«Мы, члены человеческого тела,
Должны бороться за свои права!»
Куда деваться от такой напасти?
Но в это время к ней пятак, на счастье,
Додумалась приставить голова.
Осела Шишка, сразу присмирела,
Позиции свои пересмотрела —
Как видно, ей понравился пятак.
Бывает в жизни иногда и так.
Конь Пешке говорил: «Чего ты рвешься в бой?
Ведь ты не офицер, ты пешка рядовая.
А то гляди: пожертвуют тобой,
Пехоты на доске и без тебя хватает!»
Но вдруг опешил Конь. Он на веку своем,
Пожалуй, не встречал еще такой насмешки:
Умелый шахматист пожертвовал Конем,
Чтобы в ферзи продвинуть Пешку.
У львиного сиятельного уха
Хлопочет привлекательная Муха.
Припудрив крылышки, взбив пышный хохолок,
Она порядки соблюдает строго:
Одних пускает Муха на порог,
Других — напротив, гонит прочь с порога.
Здесь слово Мухино — закон.
«Товарищ Слон!
Вы ожидаете приема? Как же можно!
Входите, я сейчас же доложу!» — «Да ничего, я посижу,
Вон Заяц впереди». — «Эй, Заяц, осторожно!
Чуть-чуть не задавил товарища Слона!..»
Слон мог бы возразить. Ведь он — величина.
Но Слон добряк. Он Мухи не обидит.
Вот так, глядишь — и Муха в люди выйдет.
Глядишь — из Мухи сделают Слона.
Среди ослов простых
Ослов с дипломами встречается не мало
Случилось так, что одного из них
Назначили редактором журнала.
И вот умнейший из ослов
Стал рукописи править вдохновенно…
Из всех общеизвестных слов
Он знал одно лишь слово — сено.
А потому решил: в печать
Без сена никаких статей не пропускать.
Из прочих слов, в усердии безмерном,
Он все вычеркивал — и клевер, и люцерну.
И мы не в силах перечесть
Слова, каких Осел не мог прочесть.
Любое дело может быть убито,
Когда на нем — ослиное копыто.
«Что, милая, не хочешь признаваться?
А я тебя увидеть рад!» —
Сказал подвижный, юркий Плагиат
Солидной, толстой Компиляции.
«Какой позор! Какой позор! —
Вскричала Компиляция. — Нет мочи
Со мной вести знакомство хочет
Презренный вор!» —
«Напрасно обижаешь брата, —
Раздался голос Плагиата. —
Мы оба поровну крадем,
Хоть все считают отчего-то
Мое занятье воровством,
Твое — научною работой».
В театре Моська, старая актриса,
Слона играет. Слон играет крысу.
Навозный Жук играет бегемота,
А Бегемот — еще кого-то
(Мышонка, кажется, пришлось ему играть).
Не станем разбирать игры актеров.
Чтоб главное понять,
Послушаем Барана-режиссера.
«Ме-ме-медведь работает всерьез.
Талантлив.
Но ему играть медведя рано.
Он до медведя не дорос,
Пускай походит в тараканах.
Другой вопрос — Комар.
Ему ли не суметь!
Заслуженный артист, с приличным стажем.
Комар — вот истинный медведь!»
Так говорит Баран.
А зрители что скажут?
«Наседки, у меня серьезная натура,
И нечего впустую строить куры.
В работе нашей главное— степенность,
Все остальное — вздор и чепуха!..»
Так говорил Цыпленок-вылупленец,
Назначенный на должность петуха.
Трем зайцам, по профессии поэтам,
Случилось раз попасть под общий куст.
Один сказал:
«Вкусна капуста летом!»
Другой сказал:
«Капусты летней вкус
Хорош!»
И третий молвил с чувством:
«О, как прекрасна летняя капуста!»
А старый критик Жук, приняв ученый вид,
Подробно доказал в статье журнальной,
Что стих у каждого по-своему звучит:
Умно,
Свежо,
Оригинально.
Какою бритвою скорей
Лицо себе поранить можно?
Не той, которая острей,—
С тупою будьте осторожны.
Пускай не вызовет обид
И шутка в нашем разговоре:
Острота зла не причинит,
А тупость — причиняет горе.
