Отнимают разбойники, а как время приходит раздавать, уходят в оппозицию, чтоб возмущаться вместе с народом.
Бандиты придут, награбят — и уходят в оппозицию, чтоб возмущаться вместе с народом.
Не поймешь, кто грабит, кто возмущается. Ясно только, что все с народом, все за народ. Грабители и ограбленные — едины.
Как образно выразился поэт, партия и Ленин были близнецы-братья. Не все с этим согласятся, потому что Ленин мальчик, а партия — девочка. Как же они могли быть братьями? Но и сестрами их назвать нельзя.
Они настолько были близнецы, что когда говорили Ленин, подразумевали — партия. А когда говорили партия, подразумевали — Ленин.
Но партия была девочка, и она стала делать ошибки. И столько наделала ошибок, что стало ясно: партия и Ленин — не близнецы. Скорее близнецы Ленин и демократия.
Так думали, пока не открылись архивы. А когда они открылись, о Ленине узнали такое, что сразу поняли: они с демократией не близнецы. Демократии близнец народ, только народ — и никто больше.
Но тут и демократия стала делать ошибки и такое вытворять, будто она и партия — близнецы-братья. Хотя они обе девочки. Девочки, но близнецы-братья.
И народ остался один. То есть, не то чтобы один. Народ не может быть один, потому что его всегда много.
Его так много, что где-то он и с Лениным близнецы-братья, где-то и со Сталиным близнецы-братья…
А где-то и с демократией. Хотя это ему нелегко. Ох как это ему нелегко!
Потому что народ — мальчик, а демократия — девочка.
Когда татаро-монголы уходили с русской земли, им хотелось оставить по себе какую-то память. Чтоб потом о них говорили:
— А помните, как у нас было при иге? Эх, золотая была орда!
Смотря с чем сравнивать. По сравнению с нынешними, орда была действительно золотая.
Хан Ахмат, большой души человек, высказался в том смысле, что оставить надо не какую-то мелочь, а что-то большое, может быть, даже великое. И тут он вспомнил, что великое по-монгольски — чингиз, и очень обрадовался:
— Оставим-ка мы им на память наше великое чингиз. Пусть у них отныне все будет с нашим великим акцентом.
Так оно и случилось. Уже первый русский царь был не просто Иван, а Чингиз Иван (Иван Великий). И первый русский император был не просто император Петр, а Чингиз Петр (Петр Великий).
А когда наступила Чингиз-революция (Великая революция) и в стране стали строить Чингиз-социализм (Великий социализм), тут уже что ни чин, то чингиз, хоть и малый чин, а чингизом себя воображает. И все, что в стране делалось, было чингиз, то есть с акцентом не то ига, не то нашествия.
А потом грянула Чингиз-демократия. Тут уже и чином быть не надо. Кто ни пожелает, тот и чингиз. И была бы эта орда золотая, но все золото исчезло неизвестно куда.
И тогда началось нашествие на другие страны. Чингиз-нашествие. Но теперь уже ничего не завоевывая, а просто завывая:
— Мы стары, как татары, мы голы, как монголы… Подайте сколько не жалко на наше светлое будущее, на нашу великую орду!
* * *
Перестраиваем прошлое, реставрируем историю,
Что-то мы не так в ней прожили, как прожить бы это стоило.
Сколько было понаверчено и нелепого, и страшного…
Впереди ж у нас намечена перестройка настоящего.
Эх, благие вы намеренья — хоть дорогу в ад вымащивай!
Ведь к тому, пожалуй, времени прошлым станет настоящее.
И опять — ну что хорошего? — поглядев, чего настроили,
Перестраивать нам прошлое, реставрировать историю.
* * *
Барокамеры, барокамеры, голубой небосвод.
И бараки, и камеры — вот наш истинный взлет.
Обошлась нам недешево эта звездная высь,
Перестраивать прошлое было легче, чем жизнь.
Голубая история, голубые пути,
Сколько мы перестроили у себя позади, —
Там, где все было прожито по-другому, не так,
Строя светлое прошлое для ушедших во мрак.
* * *
Несовершенство государства
Пускай не ставят нам в вину.
Мы строили его по Марксу,
Построили — по Щедрину.
И это было не случайно:
Хоть Маркса каждый почитал,
Для нас любой градоначальник
и «Манифест», и «Капитал».
* * *
Все «хорошо» и «плохо» уходят в мир иной.
Была моя эпоха повернута спиной
Ко всем своим кошмарам, пожарам и ветрам,
И к красным комиссарам, и к белым юнкерам.
Мы все еще в дороге — и люди, и страна,
Но где ж лицо эпохи? Кругом одна спина.
И как же мы узнаем, куда наш путь ведет,
Когда мы отступаем, когда идем вперед?
* * *
Луна равнодушная светит,
Лениво кукуют кукушки.
Сижу на вершине столетия
Над книгой Дантеса «Мой Пушкин».
Как жаль, что к серьезному чтению
Сегодня пропал интерес
И может возникнуть сомнение,
Где Пушкин, а где Дантес.
КАК ИЗБАВИТЬСЯ ОТ ЗЕМНОГО ШАРА
На Земле было много цивилизаций, но всем им мешало то, что Земля круглая и что она вращается вокруг Солнца.
То, что Земля круглая, уже в самой первой цивилизации обнаружил ученый Фифагор, подвергнутый за это публичному осуждению. Потому что когда Земля круглая, по ней неудобно ходить, все время куда-то сваливаешься.
Но Фифагор сказал:
— Когда Земля круглая, все мы повернуты лицом друг к другу. Одни повернуты лицом, потому что повернуты лицом, а те, что повернуты спиной, тоже повернуты лицом, только лица их разделены земным шаром.
Однако на плоской Земле тоже живут не дураки. Фифагору сказали:
— Когда Земля круглая, все мы повернуты друг к другу спиной. Одни повернуты спиной, потому что повернуты спиной, а те, что повернуты лицом, тоже повернуты спиной, только спины их разделены земным шаром.
То есть нанесли Фифагору удар его же оружием.
После смерти Фифагора люди продолжали жить на плоской Земле, но постоянно чувствовали: куда-то они сваливаются. Куда можно сваливаться на плоской Земле?
Великий ученый Архивед соорудил такую пушку, снаряды которой летели по кривой, и это наводило на мысль, что Земля все же круглая. Последователи Архиведа взяли эту мысль на вооружение и стреляли из пушки по всем, кто был не согласен с его учением. Тогда все успокоились и стали устраиваться на круглой Земле.
И тут появляется Пуперник и говорит:
— Рано радуетесь! Земля вращается вокруг Солнца.
Как, с какой стати? Мало того, что мы живем на круглой Земле и постоянно куда-то сваливаемся, так мы еще вращаемся вокруг Солнца! Валимся и вращаемся, валимся и вращаемся! Как же можно жить на такой Земле?
Трудно было жить. И не удержалась цивилизация. Такая была хорошая цивилизация — и не удержалась. Провалилась неизвестно куда.
За ней пришла другая и тоже провалилась неизвестно куда.
Может, потому, что люди никак не могли договориться между собой? Их постоянно — то сзади, то спереди — что-то разделяло.
И тогда жители Земли пришли к выводу: их разделяет земной шар. Если бы не земной шар, они бы жили в полном согласии, душа в душу, рука об руку, одной большой и дружной семьей.
Но как избавиться от земного шара?
Вот над этим ломали головы ученые позднейших цивилизаций.
Но всякий раз получалось, что не они избавлялись от земного шара, а земной шар избавлялся от них. И все они куда-то проваливались.
Почему так получалось? Это остается загадкой и для нашей цивилизации.
Однако наука неуклонно движется вперед. Ученые не смыкают глаз, не покладают рук… И уже скоро, скоро… Осталось совсем недолго ждать… Еще один эксперимент, другой эксперимент — и мы наконец избавимся, навсегда избавимся от земного шара!
В автобусе самое удобное место у водителя, поэтому на нем любят сидеть даже те, которые не умеют водить автобус. Кстати, нередко именно они, не умеющие, лучше всех умеют сидеть у руля.
Но пассажиры, конечно, недовольны. Им неважно, как водитель сидит у руля, им важно, чтоб автобус двигался.
