Ознакомительная версия.
Если бы я не мог быть дирижером в оркестре, я был бы литаврами.
* * *
Всю свою жизнь я желал быть властелином устного слова.
* * *
Я уж точно не из тех, кого надо пришпоривать. Фактически, я сам шпора. Трудности мои в том, чтобы находить терпение и сдерживать себя, многими беспокойными неделями ожидая результата.
* * *
Если я остаюсь в политике, неся груз моего возраста, это не потому, что я люблю власть и ее кабинеты. У меня было достаточно власти. Если я остаюсь, это потому, что мне кажется, что у меня есть влияние на то, о чем я забочусь больше всего – обеспечение надежного и долгого мира.
* * *
Покой? Нет ничего покойнее могилы. Я никогда не заточу себя в такую моральную и интеллектуальную гробницу.
* * *
Будь моя воля, я написал бы слово «застрахуйтесь» на каждой двери, в каждой записной книжке.
* * *
Я делаю различия между различными ошибками. Есть ошибки, происходящие из дерзости, такие я называю «ошибки к врагу». Здесь вам следует поддерживать ваших командиров. Есть ошибки, происходящие из принципа «безопасность прежде всего», «ошибки от врага». Такие требуют гораздо более критического рассмотрения.
* * *
Я никогда не курю до завтрака.
* * *
О трансатлантических вояжах:
В первый день плавания желудок ваш так расстроен, что вы не выходите из каюты. Во второй день вы начинаете неуверенно передвигаться и отправляетесь в поход к борту. В третий день, когда вы уже в порядке и готовы к романтике, корабль швартуется в док.
* * *
Отказываясь принять королевскую награду после поражения на выборах в 1945 г.:
Как могу я принять орден Гартера, если народ Англии только что выдал мне орден Сапога?
* * *
Я сделался защитником наибольшей свободы дебатов, пусть даже они приводят к резким столкновениям и острым словам.
* * *
Когда я попаду на небеса, я намерен провести большую часть первого миллиона лет за рисованием.
* * *
Письмо, оставленное Черчиллем министру обороны Южно-Африканской Республики де Соуза:
«Сэр, я имею честь уведомить Вас, что, поскольку я считаю, что у вашего правительства нет никакого права удерживать меня в качестве военнопленного, я решил сбежать из-под вашего ареста… Понимая, что мне больше не представится случай увидеться с Вами в этих обстоятельствах, я использую эту возможность донести до Вас, что считаю ваше обращение с военнопленными правильным и гуманным и что я не вижу оснований жаловаться на него. Возвратившись в расположение британских частей, я сделаю публичное заявление об этом.
Я должен также поблагодарить Вас лично за Вашу вежливость ко мне и выразить надежду, что мы встретимся снова в Претории при других обстоятельствах. С сожалением, что не могу попрощаться с Вами более церемониальным образом, Имею честь быть вашим самым покорным слугой,
Уинстон Черчилль.
1899, 10 декабря, Претория.
* * *
Черчилль, оказавшись вне правительства после Второй мировой войны, занялся разведением скаковых лошадей.
Разводить лошадей? Чтобы сказали, что премьер-министр Великобритании живет на аморальный доход, заработанный лошадью?
* * *
В письме к британскому генералу Джону Френчу, 1915:
И прежде всего, друг мой, не будьте раздражены или унылы. Мы находимся на сцене истории.
* * *
При просмотре кинокадров разрушений в германских городах, причиненных англо-американскими бомбардировками:
Ужели мы звери? Заходим ли мы слишком далеко?
* * *
Мое необъятное уважение к Создателю этой вселенной и бесчисленных других заставляет меня верить, что Он не отправит человека в ад без судебного слушания дела. И где бы ни был этот суд, он будет в согласии с принципами английского общего права. Я обойдусь без суда присяжных, но не без habeas corpus.
* * *
Возможно, последнее известное высказывание Черчилля, сделанное им за несколько дней до смерти в январе 1965 года, в возрасте 90 лет:
Это было большое путешествие, весьма стоящее того, чтобы предпринять его – однажды.
О премьер-министре Стэнли Болдуине, которого Черчилль упрекал в неадекватной реакции на вооружение Германии в 1930-х гг.:
Он не лучше, чем труп-эпилептик.
* * *
О Клементе Эттли:
Овца в овечьей шкуре.
* * *
О Клементе Эттли:
Он скромный человек, и у него есть на то все основания.
* * *
О смерти Ричарда Молинэ, сослуживца Черчилля в Судане, который в 1898 году был ранен в битве при Омдурмане и получил трансплантат кожи Черчилля:
Он понесет с собой кусок моей кожи, нечто вроде разведывательной экспедиции в мир иной.
* * *
О Шарле де Голле:
Он похож на самку ламы, которую застали во время купания.
* * *
Обращено к Бенито Муссолини, пресс-конференция в Риме:
Будь я итальянцем, я, конечно же, был бы всецело с вами от начала и до конца вашей победной борьбы против звериных страстей и аппетитов ленинизма… Ваше движение оказало услугу всему миру.
* * *
Из письма Эйзенхауэру, где Черчилль советует избегать вторжения в Китай:
Защищайте Чан Кайши щитом, но не мечом.
* * *
О матери:
Она сияла мне, как Вечерняя звезда. Я любил ее нежно – но на расстоянии.
* * *
Об отце:
После этого у меня было с ним три или четыре длинных задушевных разговора, и это все, чем я могу похвалиться.
* * *
Лорд Розбери пережил свое будущее на десять лет, а свое прошлое на двадцать.
* * *
Для Марка Кларка и Беделла Смита я ввел титулы Американского Орла и Американского Бульдога. Достаточно посмотреть на их фотографии, чтобы понять почему.
* * *
О Ремси Макдональде, британском политике, премьер-министре в 1931–1935 гг.:
В детстве, когда я ходил в цирк, там была выставка уродцев, и мне всегда хотелось посмотреть представление человека, прозванного Чудом без костей. Родители мои тогда рассудили, что это было бы слишком отвратительно и деморализующе для моих юных глаз. Я ждал 50 лет, чтобы увидеть Чудо без костей сидящим в кресле казначейства.
* * *
Из выступления Черчилля на церемонии вручения ему Нобелевской премии по литературе:
Замечу, что первым англичанином, получившим Нобелевскую премию по литературе, был Редьярд Киплинг, и ту же премию получил мистер Бернард Шоу… Я довольно хорошо знал их обоих, и мысли мои были в согласии больше с мистером Киплингом, нежели мистером Шоу. С другой стороны, сам я никогда много не присутствовал в мыслях мистера Редьярда Киплинга, а мистер Бернард Шоу, напротив, высказывался обо мне в самых лестных выражениях.
* * *
О Второй мировой войне:
Однажды президент Рузвельт сказал мне, что ищет у людей советов относительно названия этой войны. Я сейчас же ответил – «Ненужная война».
* * *
О Филиппе Сноудене, лейбористском канцлере казначейства:
Не приложив ни малейших усилий к созданию бюджетного профицита, он волею судьбы теперь поставлен распоряжаться им.
* * *
О Фредерике Смите, графе Биркенхедском (1872–1930), британском государственном деятеле от Консервативной партии:
В нем была двойная доза человеческой природы. Он зажигал все свои свечи с обоих концов.
* * *
Болдуин думал, что Европа – это скучно, Чемберлен думал, что это только большой Бирмингем.
* * *
О Льве Троцком во время его изгнания:
Он просил защиты у цивилизации, которую всю жизнь пытался уничтожить.
* * *
Троцкому, должно быть, трудно угодить.
Ему не нравился царь, и он убил его и его семью.
Ему не нравилось имперское правительство, и он взорвал его.
Ему не нравился либерализм Гучкова и Милюкова, и он сверг их.
Ему был несносен отход от радикализма Керенского и Савинкова, и он отобрал у них власть.
* * *
Диктатура пролетариата значила для него быть диктатором от имени пролетариев. «Трудящие массы», «Советы рабочих, крестьянских и солдатских депутатов», евангелие от Маркса, «Союз Советских Социалистических Республик» и т. д. для него прекрасно укладывалось в одно слово – Троцкий.
* * *
Вероятно, Троцкий никогда не понимал марксистскую идею; но марксистский военный учебник он изучил непревзойденно.
* * *
О Льве Троцком:
Ему мало было разрушить государство, он хотел сам управлять руинами.
* * *
Германский молот пробил фронт, а Ленин взорвал тыл.
* * *
О Борисе Савинкове (1879–1925), одном из лидеров партии эсеров, организаторе ряда политических убийств, позже члене Временного правительства:
Ознакомительная версия.
