- Но кто такой, этот Жан Бушон?
Официант пожал плечами и, вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, сказал:
- Могу посоветовать мсье больше не платить Жану Бушону, конечно, в том случае, если он и дальше намерен посещать наше кафе.
- Я совершенно точно больше не буду платить ему, - сказал я, - а кроме того, не понимаю, как вы можете держать у себя подобных работников.
Я вновь отправился в библиотеку на следующий день, а затем прогулялся вдоль берега Луары, являющей собой зимой мутный стремительный поток, в то время как летом, во время спада воды, обнажающей свои песчаные или покрытые гравием берега. Я бродил вокруг города и тщетно пытался представить себе стены и башни, когда 29 апреля 1429 года Жанна пошла на приступ и заставила англичан капитулировать.
Вечером я снова отправился в кафе и, как обычно, заказал себе кофе с коньяком. После чего принялся просматривать свои заметки, приводя их в порядок.
Пока я этим занимался, вновь появился официант, про которого мне сказали, что его зовут Жан Бушон, и застыл около столика в своей обычной выжидательной позе. Я пристально взглянул ему в лицо. Пухлые белые щеки, маленькие черные глаза, черные усы и сломанный нос. Его лицо было решительно некрасиво, но оно не отталкивало.
- Нет, - сказал я. - Вам я ничего не дам. Я не буду вам платить. Позовите другого официанта.
Пока я смотрел на него, в ожидании увидеть результаты своего отказа, он, как мне показалось, просто исчез у меня с глаз, или, если быть более точным, растворился в воздухе. Это несколько походило на то, как если бы кто-то бросил камень на неподвижную водную гладь, изображение на которой я рассматривал. Пошли волны - и все исчезло. Я его больше не видел. Я был немного испуган и озадачен, и постучал ложечкой по кофейной чашке, призывая официанта. Один из них тут же оказался рядом со мной.
- Видите ли, - сказал я ему, - ко мне снова подошел Жан Бушон. Я сказал, что не дам ему ни единого су, и он исчез самым неправдоподобным образом. И я не вижу его в зале...
- Его в зале нет.
- Как только он снова появится, попросите его подойти ко мне. Я хочу с ним поговорить.
Официант выглядел смущенным.
- Не думаю, чтобы Жан вернулся, - пробормотал он.
- Как долго он работает у вас?
- О! Он не работает у нас в течение нескольких лет.
- Тогда почему он появляется здесь, требует оплату и ждет, когда я закажу что-нибудь еще?
- Он никогда не берет плату за заказ. Он берет только чаевые.
- Но почему вы разрешаете ему делать это?
- Мы ничего не можем с ним поделать.
- Вы можете не пускать его в кафе.
- Никто не может помешать ему войти.
- Это звучит странно. Но ведь он не имеет права брать чаевые? Вам следует обратиться в полицию.
Официант покачал головой.
- Они тоже ничего не смогут сделать. Дало в том, что Жан Бушон умер в 1869 году.
- Умер в 1869 году... - ошеломленно повторил я.
- Да. Но он все еще приходит сюда. Он никогда не подходит к постоянным клиентам, к местным жителям, но всегда только к гостям...
- Вы не могли бы рассказать мне о нем?
- Мсье, конечно, извинит меня. Я должен исполнять свои обязанности, у меня много работы.
- В таком случае я загляну сюда завтра утром, когда вы освободитесь, и попрошу вас рассказать о нем. Как ваше имя?
- Меня зовут Альфонс, мсье.
На следующее утро, вместо того, чтобы отыскивать реликвии, связанные с Орлеанской Девой, я отправился в кафе охотиться на Жана Бушона. Я застал Альфонса, вытирающим столы тряпкой. Я пригласил его присесть за столик, и сам расположился напротив него. Я привожу рассказанную им историю кратко, лишь немного подправив его собственные слова.
Жан Бушон работал в кафе официантом. В некоторых из подобных заведений обслуживающий персонал заводит специальную коробку, в которую они складывают полученные чаевые; в конце недели коробка вскрывается и вся имеющаяся в ней сумма делится pro rata, пропорционально, среди официантов, при этом старший официант получает большую часть, нежели все остальные. Это не является общепринятым, но в данном кафе было именно так. Сумма, достававшаяся каждому, почти не менялась, за исключением праздников; и каждый официант знал, что, в дополнение к жалованию, его ожидают еще несколько франков.
Но в кафе, где работал Жан Бушон, сумма за неделю не достигала того размера, который можно было бы ожидать; такая недостача наблюдалась в течение нескольких месяцев, после чего официанты стали подозревать, что творится нечто неладное. Либо что-то не так с ящиком, либо кто-то не опускает в него полученные чаевые. Было установлено наблюдение и установлено, что таким неплательщиком является Жан Бушон. Когда он получал чаевые и отправлялся к ящику, чтобы положить в него монеты, он лишь делал вид, что кладет их, поскольку не было слышно обычного в таких случаях звона.
Конечно же, это вызвало большой переполох среди официантов. Жан Бушон попытался оправдаться, но patron заявил, что не принимает никаких оправданий, и тот был уволен. Когда Жан выходил через заднюю дверь, один из младших официантов подставил ему ножку; Жан споткнулся, упал головой вниз и с грохотом проехался по всем лестничным ступенькам. Упал он очень неудачно - ударившись, он сразу потерял сознание. Он сломал позвонки, получил сотрясение мозга и через несколько часов скончался, не приходя в сознание.
- Мы были шокированы и очень сожалели о случившемся, - сказал Альфонс. - Конечно, по отношению к нам он совершил бесчестный поступок, но мы вовсе не хотели причинять ему вреда, а когда он умер, простили его. Официанта, подставившего ему ножку, арестовали и на несколько месяцев отправили в тюрьму, но поскольку случившееся было une mauvaise plaisanterie, совершенной случайностью, без злого умышления, молодой человек отделался весьма мягким приговором. После этого он женился на одной вдове, из кафе Вьерзон, работает там и, как кажется, вполне доволен жизнью.
- Жан Бушон был похоронен, - продолжал Альфонс, - и все официанты приняли участие в похоронах; мы плакали, и вытирали слезы белыми платками. Наш старший официант даже положил себе в платок дольку лимона, чтобы вызвать слезы на тот случай, если не сможет извлечь их естественным путем. Все мы скинулись на погребение, оно должно было быть величественным, достойным официанта.
- И вы хотите сказать, что с тех самых пор Жан Бушон посещает кафе?
- С тех самых пор, с 1869 года, - подтвердил Альфонс.
- И нет никакого способа избавиться от него?
- Никакого, мсье. Однажды вечером сюда пришел священник. Мы думали, что Жан Бушон не посмеет подойти к священнослужителю, но он это сделал. Он взял у него pourboire точно таким же образом, как и у мсье. Ах, сударь! Но особенно он преуспел в 1870-71 годах, когда город оккупировали эти прусские свиньи. Однажды вечером они пришли в наше кафе, и Жан Бушон проявил невиданную прыть. Он утащил половину оставленных ими чаевых. Это была очень большая потеря для нас.
- Удивительная история, - заметил я.
- Увы, это правда, - откликнулся Альфонс.
На следующий день я покинул Орлеан. Я отказался от намерения описать жизнь Жанны д'Арк, поскольку не обнаружил никаких новых материалов, - ее жизнь была самым обстоятельным образом описана моими предшественниками.
Шли годы, и я почти забыл историю с Жаном Бушоном, когда мне довелось снова оказаться в Орлеане, в своем путешествии на юг, и я сразу же о ней вспомнил.
Вечером я отправился в то самое кафе. С тех пор, как я был здесь в последний раз, оно значительно похорошело. Здесь стало больше стеклянной посуды, больше позолоты; появилось электрическое освещение, стало больше зеркал, а также прочие украшения, отсутствовавшие прежде.
Я заказал кофе с коньяком и стал просматривать журнал, однако глаза мои то и дело обегали зал, в поисках Жана Бушона. Но его нигде не было видно. Прошло минут пятнадцать - он так и не появился.
