к выходу.
– Ты нахера с собой какого-то мудака потащил, дебил? – сказал Альбертик.
– Это предатель, чтоб тебя! Заканчивайте свои игрушки!
Усевшись в машине, четверка поехала домой.
– А вы как сюда добрались?
– На автобусе приехали. "Икарус", ебать его в очко. – сказал Килька.
– Ладно, а как вы меня нашли?
– Мы тебя из-под земли достанем, если придется. – сказал Альбертик холодным тоном, после чего все заржали.
Приехав в штаб-квартиру, Хойт и Килька сразу повязали Черного вокруг стула.
– Уфф… Что за… Где я? Где я, блять?! Эй! – заорал Черный.
– О, проснулся. Отлично. Привет, приятель! – сказал Альбертик. – Че да как?
– Да пошел ты! Пеклый! Предатель сраный!
– Хойт, подыщи нам лучшего человека, который справится с пыткой людей.
– Без проблем. – сказал Хойт.
– А мы пока поговорим. – продолжил Альбертик. – Что же тебя подтолкнуло на такое? Уебок ты наливочный! – он ударил его по лицу.
– Вот! Нашел! Думаю, тебе самому стоит взглянуть, кого я нам уже заказал!
– А ну. Это интересно. Да ладно! Он? Э-хе-хе-хе-хе! Ебать! Ссука! – он впал в дикий угар. – Ладно, ждем! У-ху-ху-ху!
Через 5 минут в дверь постучались. Хойт открыл дверь.
– О, здаров. Проходи.
– Ну, где он? – сказал Аксютенко.
Аксютенко Сергей – пыточных дел мастер. Лучший в своем деле. Избил больше людей, чем съел котлет. Котлеты у него три раза в неделю.
– Вот там сидит. На стуле. – он проводил его в гостиную.
– Блять! Вот, ну кто его уже, блять, бил? А? Ушлёпки! Я не люблю битый товар! Накиньте мне сверху 18 рублей за это!
– Ха-ха-ха! Да хоть 1800!
– Тогда тысячу восемьсот, ушлепки!
– Да без проблем.
– Ну, что мне с него надо выбить?
– Информацию, какого хера он подставил нас на нашем деле в Крымске.
– Хорошо. – он отхаркнулся ему в лицо. – Ты, ушлепок! Нет, я так не могу.
– Что не так? – спросил Альбертик.
– Давайте отправим его в ВЫАННННУЙУ!
Альбертик, Филл и Хойт впали в дикий угар.
– Ну, я потащил. – Аксютенко взял стул и понес его в ванную комнату. – И пр-р-рашу тудыа не заходить! Я мыться в ванне! – у него назрела улыбка на лице.
Через полчаса дверь распахнулась со всей силы, Аксютенко отхаркнулся напоследок. Все руки были в крови.
– Ну, что?
– Он сдох, наверное. Может, еще проснется.
– Ну так?
– Сказал, что еще с того дела Филла, в Крымске, он ему дико не понравился. Что-что приходит весь такой прям "Ну ващиееее!" и убивает всех нахуй, как вот так: киийя! – он ударил кулаком по плитке, та треснула. – И решил ему отомстить. Только я не знаю, как он вас нашел и обо всем узнал. Но это, я думаю, не важно. Да, ушлёпки?
– Да, верно.
– Я не слышу!
– Так точно, сэр!
– Блять, ты, долбоеб долбоебов долбоебович! Давай мне деньги, я ухожжу! Спасибо! Пока, ушлепки! – он открыл дверь ногой, та помоталась из стороны в сторону и вскоре слетела с верхней петельки. – Алё! – раздалось издалека. – Кого!? Сеню? Еду!
– Рискну зайти туда. – сказал Альбертик, после чего вошел в ванную. – Ого, ниии-ху-я!
– Что там? – спросил Хойт.
– Да тут пиздец!
Хойт зашел в ванную.
– Ёбанный в рот.
Черный висел на потолке душевой кабины. Вся кабина была забрызгана кровью.
– Ебать, он тут че, животных бил что ли? Нащупай у него пульс!
– Мертв.
– Блять! Ладно. Займитесь трупом, а я буду отшкребать эти… блять, эти ногти! И пальцы! Фу нахуй!
– Хе-хе, ладно, удачи тебе. Филл, Килька, пойдем!
Погрузив труп в багажник, они поехали к пирсу 39.
– Пиздец, он вообще долбоеб. – сказал Филл.
– Кто? Аксютенко или крыса?
– Да оба. Ебать, вот чем я ему не понравился? Он прям там мог бы всадить мне пулю в башку!
– Да ладно тебе, забей. Мне бы тоже не понравилось, если бы в мой район приехали и стали бы играть по своим правилом. Деньги-то у нас, предателя нет, мы свободны!
– Да я знаю, просто он долбоеб вообще. Но как он мог знать о нашем деле?
– Не знаю, может… не знаю. Блять, не знаю! А он ничего странного не говорил, может, намекал на что-то?
– Да хер его знает. Говорил, что наливка – это сок жизни, вся хуйня. Я таки нихуя не въехал.
– Блять. Наливка – сок жизни? Вспоминай Пецыка! Дебил!
– Его из наливки сделали! – сказал Килька.
– Ёбанный… – сказал Филл.
– Крыса ебаная! – Альбертик набрал номер Хойта. – Алё! Хойт!
– Стой! Погоди! – Филл выхватил у него телефон.
– Эй, ты какого нахер делаешь?
– Алё! Алё! Че у вас? – раздалось из телефона.
– Да ничего, просто спрашиваем, тебе, может, купить чего-нибудь?
– О да, купите мне перчаток, моющих средств, тут пиздец какой-то!
– Да, непременно. Все, давай. – сказал Филл.
– Блять, ты че делаешь? Это же батл века! Братья друг друга порежут! – сказал Альбертик.
– Нет, нам этого не надо.
– Бля, ты дурак! Правосудие должно восторжествовать!
– Знаешь что, правосудие! Тебя, да нас всех, это правосудие должно во все щели иметь! И, в конце концов, карма сделает свое дело. Может, уже даже сделала.
– Да, точно. Сделала его задротом!
Все засмеялись.
– Приехали.
Сбросив труп в реку, они поехали обратно.
– И что дальше делать будем? – спросил Килька.
– Знаете, ребята, я думаю, нам пора залечь на дно. После этой ёбанной подставы нам лучше не проворачивать такие громкие дела. Лучше потихоньку продавать кокаин, рэкет, обеспечивание безопасности Боссу по перевозкам его кабачков и все такое.
– Знаете, я пас. Лучше я займусь своим путем в этой жизни: музыкой.
– Ладно, я не возражаю. Уходишь так уходишь. А ты, Килька? Чем займешься?
– Гомункулы зовут меня. Я потрачу свою долю на дома этим несчастным и буду собирать деньги, якобы на лечение детей, больных раком, страдающих аутизмом, шизофренией, периодической эпилепсией, СПИДом, ВИЧем…
– В общем, будешь вести свой бизнес.
– Ну да, типа того.
– А ты что делать будешь? – спросил Филл.
– А я – Альфонсо Бертоне, и одно мое имя говорит: ты преступник. Тебя не изменить.
