- Что, Инку звать? - спросил Керри.
- С дуба рухнул? - ответил Гил. - Не Инку - Уголька!
- А этот, в центре? Он же поджарится! - заметил Мор.
- Эй! - закричал Керри окруженному человеку, размахивая руками. - Выбирайся оттуда! Скорее!
Ледяные воины, не обращая внимания на наших маньяков, целенаправленно старались поразить того, кого окружили. А тот одним прыжком вскочил на щит ближайшего врага и с размаху рубанул его по шее. Меч застрял, но человека силой инерции швырнуло дальше, через голову противника, и он даже извернулся приземлиться на ноги. Майк схватил его за руку и рванул в сторону, крича во всю глотку:
- Уголек! Огонь!
Черная змеюка, трепеща крылами, спустилась пониже и дала залп изо всех огнеметов. В воздух с шипением взметнулись клубы пара. Наши герои вместе с нежданным союзником рванули подальше от этой бани. Когда пар рассеялся, на месте недавнего побоища расплывалась большая лужа, растворяя студнеобразные останки нетварей. Проморгавшись, Майк понял, что лежит в очень неудобной позе, а подняться ему мешает завернутая за спину рука, которую аккуратно придерживает спасенный незнакомец.
- Ты чего на него? - вскинулся Мор, нацеливаясь шпагой. Остальные последовали его примеру, а Гил положил на тетиву очередную стрелу. Незнакомец повернул голову и оглядел новую напасть. На его черном от сажи и пыли лице ярко блестели светлые глаза. Потом он усмехнулся и отпустил Майка. Тот поднялся, отряхиваясь.
В пяти шагах от них приземлился Уголек и сокрушенно протянул:
- Ну вот, весь огонь кончился... Когда еще теперь накопится...
Четверо маньяков с уважительной опаской разглядывали незнакомца. Тот был совершенно непохож на Конана-варвара в исполнении Шварценеггера - стройный, немного пониже Майка, худощавый, невероятно быстрый. Одет он был на варварский манер, да еще облачен в кожаный доспех, в разорванном вороте рубахи поблескивал "молот Тора", на руках - наручи из толстой кожи, усаженные шипами, пояс из тускло серебрящихся металлических пластин, видавшие виды мягкие сапоги. Чуть поодаль валялся тощий заплечный мешок и потрепанный плащ.
Самое странное, он даже не удивился, когда увидел в сборе всю компанию - четырех разнообразно вооруженных парней, юркого демона, солидного гнома, дракончика и четырех не менее маньячных девиц. Майк не удержался и тут же поделился своим восхищением - оказывается, трюк, проделанный северянином, был тем самым "геройским прыжком лосося", и Майк впервые видел его в натуре. Герой усмехнулся и представился - Эйнар Белый Волк.
За едой помалу разговорились, и выяснилось, что Эйнар странствует в поисках некоей вещи, позарез необходимой в далеком северном королевстве. Ну и еще ищет кое-кого. В лице сдвинутых на германистике и кельтологии приключенцев он нашел благодарных слушателей, способных оценить заковыристую вису и злой нид.
Когда по кругу пошла фляжка эля, Эйнар был уже безоговорочно принят в состав отряда, и не без задней мысли такой воитель обузой не будет. А вот Эйкин об Эйнаре кое-что слышал. Оказывается, Белый Волк был знаменитым скальдом, то и дело попадающий во всякие переделки за свое злоязычие - на манер Гуннлауга Змеиного Языка, да еще вроде бы подвержен он был берсеркерству. Ну, это проверке не поддавалось, а Инка и Ари были не прочь порасспросить Эйнара о магии. Было у Инки впечатление, что в бою скальд не просто так стихи орал, а что-то вроде щита себе держал. Ари от этого разговора скоро отпала, а Эллен, наоборот, стала прислушиваться.
Потом, как всегда, настал черед песни петь. Это было уже как ритуал - если еще оставались силы после дневного перехода. И тут выяснилось, что Эйнар не только скальд, но и нормальные стихи слагает вовсе недурно:
Серебряный волк, ты волчонком отбился от стаи,
От стаи зверей и людских, кем-то проклятых лет.
Тебя не страшит ни огонь и ни лязганье стали,
Судьба не зависит от воли порядка планет.
И время стареет, одетое в лунном сиянье,
Заброшены храмы, забыли могучих богов.
Закончится путь твой не словом пустым "покаянье",
А музыкой копий да блеском кольчуг и щитов.
Давно он со мной, мой серебряно-серый приятель,
Терпеньем исполнен, он ждет окончанья игры.
В пустеющем замке, суть строгая тень - настоятель,
И, зная свой мир, он слагает иные миры.
И воет он песнь про печаль - оборотную сагу,
Не хочется быть одному, но я буду один.
С Пути не свернуть, по Дороге не сделать ни шагу,
Безликая тьма впереди, за спиной пламя темных Глубин.
Когда не смогу я опять от удара подняться,
Не выдержав зла и обиды напрасных потерь,
Скажу, чтобы дни не тянуть, не позволить себе оправдаться:
"Убей меня, Волк. Мой серо-серебряный зверь."
Эйкин, подумав, встал и не то чтобы запел в ответ, а скорее заговорил нараспев, как хороший сказитель. Голос у него был низкий и глубокий, так что впечатление от сказания было то самое.
С начала времен и во веки веков
Положен суровый закон:
Здесь каждому - радость и горе свои,
А избранным - черный дракон.
А избранным - кровь запекшихся губ,
Непройденный начатый путь,
Большие надежды, большая мечта,
Потом - слезно-стылая муть.
Он должен быть прав, словно волчий вожак,
Без права на долгий разбег,
Без права на старость и жалость других,
Не зная расслабленных век.
Но он - на коне, он - доселе в седле
И путь его прям, как копье.
Он знал, что искал на дорогах своих,
Забыв про покой и жилье.
Встречая луну злым оскалом щита,
В помятой железной броне,
Последний в роду, младший сын Короля,
Волк мчался на сером коне.
Минуло уж долгих несколько лет,
Как, бросив свой замок в горах,
Отправился в путь седьмой сын короля.
Усталость светилась в глазах.
Когда-то давно он был изгнан отцом
За волчий характер и нрав.
Волчонок - прозвали его при дворе,
Но старый Король был не прав.
Сын, преданный всеми, забытый, один
Родней ему был лишь клинок,
Да конь светло-серый в друзьях у него
И с ним он не был одинок.
Но к замку отца он один из семи
На помощь в сраженье пришел:
Волчонок стал Волком, купаясь в крови
Тогда его час не пришел.
Он выжил и дальше, израненный весь,
Когда штурмовал Перевал,
И после о рыцаре-волке тогда
Никто и нигде не слыхал.
Но время прошло и срок наступил
Вернуть в дом Магический Меч,
И либо - державу свою возродить,
А либо - бескровному лечь.
Пока Меч в пределах границы страны,
Ненастья идут стороной,
И лишь при раздоре детей Короля
Покой обернулся войной.
И каждый в роду хотел Меч получить,
Забыв закон Крови и Звезд,
И реки текли с той поры по стране
Из крови да горестных слез.
Клинок увезен был тогда Королем
Хотел принести он покой.
Нашел лишь неравный в горящих стенах
Последний, неправедный, бой.
Три года искал младший сын короля
Клинок, все объехав пути.
И в дальней земле, и в ближних краях
Не смог ничего он найти.
Тут Эйкин остановился и сказал, что дальше стихами он не помнит, а только прозой. Эйнар, уже давно подозрительно на него поглядывавший, поинтересовался, что же там дальше говорится в этом сказании.
Дальше речь шла о том, как принц-изгнанник повстречался в холмах с альвами и полюбил прекрасную дочь князя. Но тут злобный колдун похитил ее, и принц отправился на поиски снова. А что там насчет меча - этого Эйкин просто не знал, поскольку, по его собственному признанию, половину сказания пропустил. Что-то за этим всем крылось, но приключенцы за последние дни вымотались до предела, а потому ни у кого не хватило сил задуматься над этой загадкой. Так что тайна принца по прозвищу Волк осталась сокрытой.
А еще через день с последнего перевала они увидели впереди Страж-Башни. Казалось, что до них рукой подать, но путешественники знали, что видимость обманчива, и до грозных черных башен еще не меньше двух дней пути. А внизу в долине они увидели самый настоящий военный лагерь. Как будто там расположилось на ночлег небольшое войско.
Войско действительно было. И не какое-нибудь, а гномское. Эйкин обрадовался до чертиков, особенно когда узнал, что ведет войско сам великий государь Мотсогнир III, которого в обыденной жизни звали Сталин Могучий. Сталин - потому что был непревзойденным сталеваром, а почему Могучий, стало ясно, как только он появился в пределах видимости. Помимо того, был там еще и небольшой отряд рыцарей в белых плащах без знаков и крестов, во главе с суровым седым воином. Среди рыцарей востроглазая Ари мигом углядела Анри, о чем тут же и сообщила. Тут последовали рассказы и расспросы, и вот что выяснилось. Гномы, которых просто достали до печенок магические упражнения Всеобщего Врага, собрались и решили страшно отомстить. Ну что это такое - сталь не закаляется, как надо, бронза выходит хрупкая, иридий с примесями, серебро чернеет, платина вообще не получается. А все из-за магических наводок, тудыть их. Рыцари же были теми самыми рыцарями Грааля, которых называли по-разному, кто - розенкрейцерами, кто - иллюминатами, кто - монтаньярами. Кому же с супостатом сражаться, как не им? На руке графа поблескивало старинное серебряное кольцо с густо-лиловым аметистом, знак духовной власти, избранничества и наставничества.
