Твен знал, что он хороший писатель. Прекрасный писатель. И литературный деятель.
Трезво анализируя свои возможности, а также прислушиваясь к внутреннему чутью, он писал своему брату:
«Я чувствую призвание к так называемой «низкопробной литературе», то есть юмористической. Тут нечем гордиться, но это мне больше всего подходит».
Да, в писательстве ему не было равных. Когда он это понял и сумел монетизировать, – ему удалось выбраться из долгов и бедности.
Он хотел просто писать книги – но оказалось, что этого недостаточно. Книги много кто пишет. Нужно, чтобы о них узнали. Узнали об их авторе. Захотели купить его книги, прочитать – и потом хотели бы снова и снова.
«Слава – дым, успех – случайность! Единственное, что надежно здесь, на земле, – это безвестность».
Существуют тысячи и тысячи примеров того, как читатели проходят мимо прекрасной книги, она пропадает в пыли и безвестности – и в этом нет ничьего злого умысла. Есть обычное человеческое «потому что». Ну вот так вот случилось… Потому что эту книгу неправильно или халтурно рекламировали, потому что не угадали ядро целевой аудитории, потому что обложка невзрачная, потому что обложка кричащая, потому что критик написал негативную статью, потому что вовремя никто никакой статьи не написал, потому что автор не «занес» тому, кто управляет литературным процессом, потому что автор «занес», а кто-то из конкурентов об этом узнал и разболтал, а кое-кто обиделся, потому что кто-то нанял хейтеров, потому что книгу выпустили не в сезон активных продаж, потому что издатель не расщедрился на программу продвижения – и множество других факторов «потому что».
И Марк Твен понял, что из себя – как из личности, так и из писателя, нужно сделать медийную фигуру. Но сначала, как бы сейчас мы коротко и емко сформулировали, надо создать бренд. Узнаваемый, любимый, нужный.
И он конструировал. Частью его бренда стало то, что он не стеснялся влипать в рисковые проекты, проигрывать, теряя деньги, фетиш и понятное обществу мерило ценности, и рассказывать о своих неудачах.
Рассказывать письменно. И устно!
«Всегда честно признавай свои ошибки, это притупит бдительность начальства и позволит тебе натворить новых».
Да, Марк Твен стал лектором. Общество юной страны, страны-подростка, каким по меркам мировой цивилизации являлись тогда США, желало всего нового, яркого, свежего, оно было падким до шоу и охотно, как истинный подросток, откликалось на понятную ему манеру подачи информации. «Тик-тока» тогда не существовало, а получать знания в самой доступной и занимательной форме хотелось. Умные люди той поры придумали замечательный бизнес – лекции обо всем на свете. Приглашались тогдашние «лидеры мнений», «звезды» каждой из областей науки, культуры, бизнеса, образования – и при большом скоплении народа, купившего билеты, читались лекции. Какой-то лектор вещал об устройстве Вселенной, какой-то рассказывал о новинках в области медицинских средств. Кто-то в доступной форме повествовал народу о разновидностях философских учений или агитировал за какое-то одно. Кто-то показывал фокусы с электричеством и предрекал, что скоро электричество будет править миром, чем удивлял, восхищал и увеличивал сборы… А писатель, «инженер человеческих душ», как выяснилось, мог говорить обо всем. Вообще обо всем. Парадоксально, ярко, живо – главное, чтобы публике нравилось. Отличная рабочая схема: вот писатель, живой человек, вот он рассказывает, а вот его книги – покупайте, читайте. И слушали, и покупали, и читали.
Марк Твен оказался обаятельным лектором. Его белый костюм, сигара, шляпа, красные носки, ирония и сатира, а также особая манера растягивать слова – все-все-все это нравилось публике. За это хорошо платили. Сначала не так много, чтобы это могло сильно изменить ситуацию. Но регулярно.
Однажды американская газета «Сакраменто Юнион» командировала Марка Твена на Гавайские острова, которые в тот момент еще не являлись одним из полноправных штатов этой страны. Но места там были интересные, необычные. Вот оттуда корреспондент Твен должен был присылать информацию. По причине отсутствия в то время интернета и даже телевидения с радио, он писал письма, отправлял в газету, их печатали, предлагали публике. Проект имел оглушительный успех – Марк Твен вернулся знаменитостью. Пусть газетного, еще пока не писательского значения, но тем не менее. И рассказывал он на встречах с читателями о своих гавайских впечатлениях тоже замечательно. Его слушали, открыв рот.
«Слава, которая основана на лжи, скоро становится тяжким бременем».
Это заметил издатель газеты «Альта Калифорниа» – и предложил Марку Твену отправиться в турне по штату, чтобы читать публике, которую будут привлекать в специально арендованные для этого залы агенты газеты, свои увлекательные лекции. Это тоже имело большой успех. Популярный лектор исколесил весь штат, люди охотно платили по одному доллару за билет. Неженатый писатель перестал нуждаться.
Но не перестал, конечно, влипать в те или иные бизнес-проекты, вкладывая заработанное, теряя, влезая в долги, кредиты… Неуемный, неугомонный, талантливый, трудолюбивый, свободный. Свободный! У него не было жены и детей, той самой зоны ответственности, которая и радует, и делает жизнь не бессмысленной, но и укладывает на плечи такое ярмо, которое зачастую не позволяет (особенно очень ответственному человеку) наслаждаться перечисленными ранее радостями семьи и брака.
Это была увлекательная жизнь! Писатель успевал блистать на публике, оттачивать свое обаяние, придумывать разные формы воздействия на эту самую публику, а главное, успевал развивать свои сочинительские таланты – и создавать новые тексты! Кто бы из ныне живущих авторов не подписался под таким проектом? Ну разве что скромнейшие нелюдимые гении, стопроцентные интроверты. Да и таких бы неплохо выводить на публику, просить пробубнить что-то о себе и своем бессмертном творчестве, а затем брать у него автографы на память. Если автор-то любимый, если пишет хорошо.
Обкатывая те или иные формы подачи себя, Марк Твен работал над брендом «Писатель Марк Твен».
Манера изложения лекционного материала была у Марка Твена весьма своеобразной. Он иногда «зависал» – и в разговоре, и во время монологического рассказа на лекции, и произнося речь. Это стало его «фишкой» – узнаваемой, незабываемой. Да, эта его знаменитая манера растягивать слова нравилась не всем, так что один критик даже съязвил, что Твен говорит со скоростью три слова в минуту. И паузы. О, паузы! Рассказчик и лектор Марк Твен был императором пауз. Он понимал их силу воздействия на слушателей.
Кто мог, пытался копировать – но это умение Марка Твена было непревзойденным.
Об искусстве паузы он сам рассказывал так:
«Мне приходилось рассказывать с эстрады страшную негритянскую историю, в которой прямо перед коронной фразой была пауза. Так вот эта пауза и
