качественно работала и принесла им доход.
Вот так можно управлять страстью любопытных и охочих до новостей. Спустя почти 150 лет этот пиар-ход вновь отлично применяется – когда вбрасывается тема, завлекательный заголовок, по интернет-пространству проносится боевая дрожь готовности к сенсации… Остальное люди делают сами. Комментируя, создавая вторичные смыслы, темы и подтемки, ответвления разговоров и дискуссий. Живем опять-таки!
Сам Марк Твен в лекциях был бесподобен. Здесь надувать мнимые величины смысла не было. Его слушали, получая удовольствие и от информации, и от личностного обаяния.
Он научился так распределять время на своей лекции, так отточил свою манеру речи, жесты и даже интонации, так контролировал ораторскую экспрессию, что все это, по свидетельствам очевидцев, вводило его аудиторию практически в транс. (Поэтому, наверное, каким-то критикам, не умеющим так завораживать публику, твеновская манера и не нравилась). Постепенно он стал звездой, украшением этой программы лекториев. Платить ему стали больше. А он сам продолжал работать над позиционированием себя на литературном рынке.
Марк Твен становится знаменитым. Его портреты печатают на открытках, рекламных плакатах, даже на игральных картах. Газеты цитируют его, размещают фотографии, люди ему подражают – и даже выдают себя за него.
Тематика многочисленных выступлений, изучение спроса, формирование контента для предложения, стратегическое планирование, маркетинг, а главное, постоянная работа над художественным использованием языковых средств, словесная игра, блистательные повороты смыслов, которые этой словесной игрой выстраиваются, – все это вдохновляло Марка Твена на новые тексты.
«Вчера читал лекцию с благотворительной целью в Borsendorfersaal. Как раз когда я поднимался на эстраду, посыльный передал мне конверт, на котором стояло мое имя, а под ним было написано: «Пожалуйста, прочтите сегодня одну из этих вырезок». В конверте лежали две вырезки из газет, две версии одного и того же анекдота, одна немецкая, другая английская. Я хотел было прочесть моим слушателям немецкую версию и посмотреть, что из этого получится, но не отважился, когда заметил, какой внушительный вид имеет последнее слово. Жалею, впрочем, что не прочел: оно, вероятно, хорошо прозвучало бы с эстрады и было бы встречено аплодисментами. А может быть, и кирпичами. Никогда нельзя сказать наперед, как поступит незнакомая публика, – вкусы у нее капризны. В анекдоте не без основания высмеиваются немецкие длинные слова, и преувеличение не так велико, как можно было бы думать. Немецкое длинное слово создалось противозаконным способом, это гнусная фальсификация, подделка. Словари его не признают, и в словарях его нечего искать. Оно получилось из соединения целой кучи слов воедино, и при этом без всякой надобности: это выдумка лентяев и преступление против языка. Ничего ровно нельзя выиграть, нельзя даже сэкономить много места, напечатав на визитной карточке в одно слово: “Госпожа Смит, вдова покойного обер-секретаря полицейского департамента”, и все-таки немецкая вдова поддается убеждению без особых хлопот и пишется так: “Госпожа покойного обер-секретаря полицейского департамента вдова Смит”. Вот английская версия анекдота:
Дрезденская газета «Охотник», которая думает, что в Южной Африке водятся кенгуру (Beutelratte), говорит, что готтентоты (Hottentoten) сажают их в клетки (Kotter), снабженные крышками (Lattengitter) для защиты от дождя. Поэтому клетки называются “латтенгиттерветтеркоттер”, а сидящие в них кенгуру – “латтенгиттерветтеркоттербейтельраттен”. Однажды был арестован убийца (Attentater), который убил в Штреттертротеле готтентотку (Hottentotenmutter), мать двух глупеньких, заикающихся детей. Эта женщина по-немецки называется “Готтентотенштоттертроттельмуттер”, а ее убийца “Готтентотенштоттертроттельмуттераттентетер”. Убийцу посадили в клетку для кенгуру – “бейтельраттенлаттенгцттерветтеркоттер”, откуда он через несколько дней убежал, но был случайно пойман каким-то готтентотом, который с сияющим лицом явился к судье.
– Я поймал кенгуру – “бейтельратте”, – сказал он.
– Какого? – спросил судья. – У нас их много.
– Аттентетерлаттенгиттерветтеркоттербейтельратте.
– Какого это – “аттентетер”, о ком ты говоришь?
– О “Готтентотенштоттертроттельмуттераттентетер”.
– Так почему же ты не сказал сразу: “Готтентоттенштоттертроттельмуттераттентетерлаттенгиттерветтеркоттербейтельратте”?»
Марк Твен неутомим, трудолюбив и прекрасен! Он все время ищет – и этим заставляет всех тех, кто живет писательской жизнью уже после него, тоже искать. Формы, смыслы, подачу, подходцы… Он постоянно размышляет, как нужно делать, что, зачем. Не всеми секретами, разумеется, он делится. Но иногда приоткрывает завесу – но тоже юморит. Отделяйте правду от хохмы уже самостоятельно:
«Человек, который часто произносит речи, не может уделять много времени на их подготовку и, вероятно, идет на банкет с пустой головой (как и я привык делать), намереваясь позаимствовать тему у других неподготовленных ораторов, которые будут говорить до него. А это совершенная правда, что если вам удастся попасть в список ораторов третьим или еще того дальше, можно рассчитывать с полной уверенностью, что не тот, так другой из предыдущих ораторов даст вам все нужные темы».
Например, вот какой способ привлечь внимание публики восхитил Марка Твена. Он однажды услышал эту фразу в речи непрофессионала, которому случайно пришлось представлять писателя зрительской аудитории:
«…Я попробовал формулу представления, заимствованную из моих странствований по Калифорнии. Всерьез это проделал один старатель в поселке «Рыжая собака», неловкий и нескладный верзила. Как он ни упирался, публика заставила его взойти на эстраду и отрекомендовать меня. С минуту он постоял молча, потом сказал:
– Мне об этом человеке ничего не известно. То есть… известны две вещи: первое, что он никогда не сидел в тюрьме, а второе (помолчав, почти с грустью) – неизвестно, почему он не сидел».
И впоследствии часто пользовался этой чудесной остроумной конструкцией.
В своих художественных произведениях был абсолютно свободен – ему не было нужды ни на кого оглядываться, ни корректировать их в угоду цензуре, на него никто не влиял. А главное – он не старался понравиться публике. Бизнесмен Марк Твен не мог позволить себе не учитывать запросы рынка. А художественное творчество для него было именно творчеством. Он старался донести до читателей мысль и чувство, облекая это в блистательную словесную форму и ужимая в жесткие рамки отличных сюжетов. Но именно то, что хотел сказать сам. Счастливым образом его желание высказаться и потребности аудитории очень часто совпадали.
Одновременно с созданием текстов – чисто литературным творчеством – Марк Твен продолжал и продолжал продвигать бренд.
Он зарегистрировал свое имя как торговую марку: имелось такое предприятие «Марк Твен», заключались договоры на то, чтобы эта марка стояла на тех или иных продуктах. Была, конечно, и тогда недобросовестная конкуренция, были воришки, которые корыстно использовали его бренд и не платили проценты с продаж. Все было.
Марк Твен продолжал действовать. Он оформлял каталоги – в них красочно были представлены его книги «по подписке» (аналогично нынешнему виду торговли по предзаказу), в каких-то каталогах печатались синопсисы и что-то вроде тизеров на его будущие книги. Анонсирование тиражей новых произведений,
