В котлетной было уютно и тепло.
– Я ему говорю: всемирное открытие, понял? – кричал Семен. От-кры-тие!
– Понял, – кивали оба небритых мужика, чокаясь стаканами.
– Он мне: тебе, говорит, учиться надо, понял? – распалялся Семен.
– Понял, – сочувствовали мужики, заглатывая утешающий напиток.
– Учиться! – яростно объяснял Семен. – А сам сидит, борода – во!
– Но, – кивали понимающе мужики. – Этих, с бородой, мы знаем. Слава Богу, с бородой!
Семен чувствовал понимание, которого ему до сих пор не хватало.
– Я им говорю: гусак под этим делом был! И она тоже! А он мне: не может быть!
– Может! – утешали мужики. – Под этим делом – все может!
– А этот говорит: не может! С бородой! – сказал Семен.
– Этих, с бородой, мы знаем, – сказал один небритый. – Вон, видал, еще один! Эй, борода!
– Нет! – сказал Семен. – Этот рыжий. А тот черный был.
– Это неважно, – строго сказал небритый. – Вот счас мы его спросим. И, качнувшись, он подошел к мужчине со светлой бородой: – Слышь, друг, ты зачем моему другу не поверил?
– В чем дело? – спросил мужчина.
– А чо ты грубишь-то? – спросил второй небритый, подходя. – Ты чо моему другу грубишь?
– В чем дело? – повторил бородатый. – Вас, кажется, не трогают.
– Друг! – обратился один из небритых к Семену. – Он тебя трогал? Мы его не трогали!
– Всемирное открытие! – внезапно закричал Семен. – Для пограничников! Гады!..
И он с размаху стукнул пустым стаканом по столу.
Домой он вернулся через две недели.
– Семушка! – закричал крестный. – Ну как ты там?
Увидев взгляд Семена, крестный смолк.
– Ничего, Семушка, – пробормотал он. – Ничего, я после, потом зайду...
И крестный ушел, часто оглядываясь.
Семен подошел к Жучкиной будке, двинул по ней ногой. Оттуда выскочил рыжий петух и неверным шагом засеменил к забору. Семен поглядел на него, потом вытянул за цепь Жучку. Та даже хвостом не вильнула и не открыла глаз.
Семен бросил цепь и пошел к сараю. Отпер дверь, вошел внутрь.
– Беги! – раздался его злой крик. – Беги, пока я тебя не прибил!
Из сарая выскочило какое-то странное существо и остановилось. Следом выбежал Семен.
– Беги! – закричал он снова, поднимая с земли камень. – Ну!
Существо побежало – сперва медленно, потом все быстрее, выбежало за калитку и скрылось вдали.
Семен поискал глазами, швырнул камень в петуха, но промахнулся.
Жители разных широт видели в тот год удивительную птицу, летевшую в небе с криками, напоминавшими собачий лай.
На глазах у крестьян одной турецкой деревни птица напала на орла и обратила его в бегство.
Английский лорд, пересекший океан на резиновом матрасе, рассказывал, что видел эту птицу над экваториальной Атлантикой.
Впрочем, ему не очень поверили, так как лорд долго питался одним планктоном и мог наговорить ерунды.
Но спустя некоторое время пришло сообщение из Бразилии, что некоему мистеру Джеймсу Уокеру удалось подстрелить необычайную птицу с четырьмя лапами. Птица жалобно заскулила и, теряя высоту, скрылась за лесом. Найти ее не удалось. Мистер Уокер утверждал, что скорее всего она упала в реку и стала добычей крокодилов, которые водятся там в изобилии.
В тот день и час, когда было получено это сообщение, Семен Стекольников находился дома. Он стоял на дворе и, почесывая затылок, глядел на хрюкающего поросенка, у которого прорезались уже приличные рога...
1980
Спустя неделю после того, как я принял организацию под свое руководство, у меня уже был готов «План первоочередных мероприятий». «План» предусматривал резкий бросок вперед и казался настолько очевидным, что было непонятно, почему его не осуществили мои предшественники.
На восьмой день я записал пункты «Плана» на нескольких листках бумаги и сложил листки, чтобы сколоть скрепкой. В коробочке скрепок не оказалось. Я нажал было кнопку звонка, но тут же вспомнил, что секретарша взяла отгул. Где у нее хранились скрепки, я не знал.
Я снял телефонную трубку и набрал номер заместителя.
– Ящеров, – холодно сказала трубка.
– Здравствуйте, Иван Семенович, – сказал я.
– Добрый день, Игорь Андреевич! – голос в трубке обрел деловитость и бодрость. – Слушаю вас!
– Тут, понимаете, какая штука, – сказал я. – Я сегодня секретаршу отпустил...
– Безусловно! – с горячностью сказал Ящеров. – Я полностью согласен.
– Да нет, – сказал я. – Не в том дело. Просто мне скрепка нужна, а я найти не могу. Попросите, пожалуйста, кого-нибудь занести мне коробочку.
– Очень нужная мера, – сказал Ящеров. – Ваше указание понял.
– Какое тут указание, – засмеялся я. – Просьба.
Я положил трубку и стал ждать.
От кабинета Ящерова до моего кабинета было полминуты хода. Через полминуты скрепок мне не принесли. Через полчаса тоже. Я снова набрал номер Ящерова. Трубку не снимали. Не откликались также ни канцелярия, ни плановый отдел.
Я вышел из кабинета и направился вдоль коридора, заглядывая во все двери подряд. Всюду было пусто. Мне стало не по себе. Хорошенькая история: среди бела дня исчезает штат целой организации!
Тут до меня донесся смутный шум.
Звук шел из конца коридора. Я приблизился к двери с табличкой «Конференц-зал» и чуть приоткрыл...
Зал был заполнен людьми. На возвышении стоял стол президиума. Среди сидевших там я узнал начальника планового отдела и женщину, которая убирала в моем кабинете. Слева, впереди стола, находилась трибуна. За трибуной стоял Ящеров. Он глядел в зал и неторопливо бил в ладоши. Спустя некоторое время Ящеров перестал хлопать и покашлял в микрофон.
– Товарищи! – сказал Ящеров. – В заключение я хочу выразить уверенность, что отныне мы будем руководствоваться основополагающими указаниями товарища Игоря Андреевича Степанова о необходимости улучшать снабжение скрепками. Скрепку – во главу угла! Таков наш девиз!
«Какой девиз? – подумал я. – Бред какой-то!»
Ящеров было покинул трибуну, но, хлопнув себя по лбу, сказал в микрофон: «Спасибо за внимание» – и пошел к пустому столу в президиуме. Затем к трибуне вышла женщина, убиравшая мой кабинет, и призвала, согласно моим указаниям, развернуть кампанию, чтоб скрепок не бросать на пол. Я тихонько прикрыл дверь и пошел в кабинет.
До конца дня я обдумывал, что делать. В голове вертелась одна фраза: «За вопиющее нарушение дисциплины, выразившееся...» Однако в чем именно выразилось нарушение, сформулировать не удалось.
Я уже собрался уходить, когда зазвенел телефон.
– Докладывает Ящеров!
– Зайдите ко мне, – приказал я и не успел положить трубку, как он уже стоял в дверях.
– Что все это значит? – спросил я. – Что вы тут устроили?
По лицу Ящерова было видно, что он ошарашен.
– Виноват, – забормотал он. – Я, Игорь Андреевич, несколько недопонимаю... Так сказать, не совсем улавливаю...
– Чего вы не понимаете? – спросил я. – Я вас утром просил прислать мне скрепок. А вы что устроили?
– Общее собрание, – пролепетал Ящеров. – Поняв ваши указания в самом широком смысле, счел необходимым донести... Как основу для работы вверенной вам организации... Безусловно, были допущены отдельные искажения, но...
– Постойте, Иван Семенович, – сказал я. – Какие указания? Какие искажения? И потом, почему меня не поставили в известность о собрании?
– Моя вина! – прижав руку к груди, сказал Ящеров. – Не мог предполагать, что вы лично пожелаете участвовать... Ошиблись... Готов понести самое суровое...
– Слушайте, Иван Семенович! – сказал я. – Надо делом заниматься, а не болтать попусту.
– Безусловно! – вытянулся Ящеров. – Именно заниматься делом. В этом надо видеть смысл нашей работы!
– Вот-вот! – сказал я. – Я рад, что вы поняли. Идите.
В конце концов, я только начал тут работать и недостаточно знал людей, чтобы принимать поспешные решения.
Утром следующего дня я снова перечитал свой «План первоочередных мероприятий» и окончательно убедился в его продуманности. Нажав кнопку звонка, я вызвал секретаршу
– Принесите мне скрепок, пожалуйста. Секретарша помедлила и сказала:
– У меня нету, Игорь Андреевич.
– Что значит «нету»?!
– Все скрепки собраны по указанию товарища Ящерова и будут распределяться по специальным заявкам.
– Ящерова ко мне! – закричал я.
– Ящерова нет на месте, – сказала секретарша.
– А где он?
– Проводит совещание.
– Совещание? – тихо переспросил я. – Ладно, сейчас посмотрим...
В коридоре в глаза мне бросился свежий номер стенной газеты. Еще вчера ее не было. Всю газету занимала одна заметка под названием «Искоренять болтовню, заниматься делом, как учит тов. Степанов».
Заметка была подписана Ящеровым.
Идти в конференц-зал уже не имело смысла.
– Как только Ящеров освободится, пусть зайдет, – сказал я секретарше, вернувшись в кабинет.
Ящеров освободился через два с половиной часа.
– Иван Семенович, – сказал я, – как прикажете понимать ваши действия?
