Ознакомительная версия.
– Вот это.
– Так живите.
– Нет. Просто хочется жить там, где хочется.
– А… Ну а вы бы где хотели?
– В Одессе.
– А вы где?
– Там.
– А… Ну… Тогда тут уж ничего не поделаешь. И дети ваши там?
– Конечно.
– Ну, значит, придется жить там, где хочется. Тут уж ничего не сделаешь…
– Да, – вздохнул он.
– Такие вопросы решаются в молодости.
– Так я не старый.
– Вот, и вы не старый. Сидите уж там, где сидите, тем более что вы там сидите. Вам нравится?..
– Ой! Не знаю… Очень!
– Видите. Как складывается… Вы где?
– Ой! Ну не знаю… В Одессе.
– А хотели бы?
– В Одессе.
– Ну что ж. Столько людей мечтают жить в таком месте. Значит, вы не один.
– Да я и не жалуюсь.
– А вы о чем мечтали?
– Вот об этом.
– А вы поставьте вопрос по-другому. Зачем мне мечтать об этом, если я там живу? И сразу успокоитесь.
– Спасибо.
– Идите. Одесса уже под нами.
Как страшно развит в человеке хватательный инстинкт
Как страшно развит в человеке хватательный инстинкт, сколько мужчин падают в магазинах во время примерки брюк.
Теряют равновесие, падают, ломают головы.
Казалось бы: выпусти брюки из рук, наступи.
Не выпускает, прыгает, прыгает, падает, ломает кабину, валяется голый среди зала.
Но брюки держит стальной хваткой.
Не в силах руки разжать.
А мы хотим, чтоб он о стране думал.
Итак. Что я сегодня сделал?.. Пройдем по порядку.
Пальто немецкое шикарное на меховой подстежке.
Причем мне идет и по цвету, и по росту.
На зиму, на осень – то, о чем мечтал!
Не купил, это 1100 долларов.
Ботинки осенние итальянские скромные прочные на толстой подошве – мимо прошел – 220 долларов.
Итого уже 1320 долларов.
Установка стерео, видео, то есть музыкальный центр с дистанционным управлением и тремя колонками – даже не остановился, 575 долларов.
Итого 1895 долларов.
Куртка непромокаемая, непродуваемая. На меня, и по цвету, и горло закрывает так, что ни ветерка, ни снежинки.
Мерил дважды, все сказали: «Идеально, вы в ней родились».
Рукава чуть-чуть длинноваты. Но когда манжеты застегнуты, класс – 320 долларов.
Итого 2215 долларов.
Ну к этому брюки нужны утепленные – 175 долларов.
Одно тянет другое.
Кроссовки «Reebok» – 75 долларов.
И часы, настоящие, спортивные, хронометр, с погружением в воду на 130 метров, черный светящийся циферблат – 620 долларов.
Ну там носовые платки, шарф, разная мелочовка на 50 долларов.
Итого на 3135 долларов. Удержался. Мимо прошел.
А так экономить каждую неделю?..
А я раз в неделю выбираюсь.
А так каждую неделю?.. Ну!.. Пачка… Причем в валюте.
Кстати, я телевизор смотрел, классный, не очень дорогой, «Sony», 900 с чем-то.
Тоже не взял.
Так что если каждую неделю по 4135 баксов… Экономить!..
Это в месяц – 4135 умножить на четыре…
Сейчас…
Это 16540…
А в год – умножить на двенадцать…
Это… 198480.
Можно и квартиру в хорошем районе… Это за год!
За год!
А за два таких года можно пять лет жить. Не шикарно, но вполне. С мясом, со спиртным и с отдыхом в Испании.
Это ж пять лет… Не… Нормально. Вполне.
Скулить поменьше. Сдерживать себя.
Не по-мелкому, а по-крупному.
Не купил. Не посмотрел…
Отложил.
Живи!
– Пойми, мне ничего от тебя не нужно. Мне нужно только твое понимание.
– Понимаю.
– Мне очень нужны сапоги, понимаешь?
– Понимаю.
– Мне нужна шуба. Понимаешь?
– Понимаю.
– Я без денег. Понимаешь?
– Понимаю.
– Что же делать?
– Не понимаю.
– Пойми, мне от тебя ничего не нужно, но я вправе рассчитывать на взаимопонимание.
– Конечно.
– Ты хотя бы понимаешь, что я без денег?
– Понимаю.
– Нет. Ты не понимаешь.
– Понимаю.
– Не понимаешь. Вот тебе и все твое взаимопонимание.
– Пойми. Если бы я был богат…
– Я-то понимаю. А вот ты пойми.
– Понимаю.
– Ты не понимаешь, что денег нет, что на улицу не в чем выйти, не понимаешь!
– Понимаю! Но и ты пойми. У меня нет…
– А мне ничего не нужно. Мне только нужно, чтоб ты меня понял.
– Я тебя понимаю.
– Нет. Я могу человеку простить все. Но если нет взаимопонимания, нет и жизни. Мы не можем жить вместе. Понимаешь?
– Понимаю.
– Наконец-то. Ты меня понял.
Самое мерзкое чувство, чувство благодарности.
Приходится его чувствовать.
Приходится благодарить.
Действительно – тебе подарили, тебе посвятили, для тебя работали и привезли.
И вот ты, получив эту коробку, ходишь дней десять благодарный. Мерзкое состояние… И надо звонить и отмечаться. Даже если там не хотят, но ты-то благодарен. Ты обязан.
Другое дело – обида, – полная противоположность благодарности.
Святое чувство. Наслаждение.
Меня забыли. Не звонили. Не поздравили. Все молчат. Они не спрашивают, где я… Вы что, не видите, что меня нет? Вы что, не слышите, что я молчу? Вы не могли хотя бы весточку, звоночек, цидульку. Мол, так и так. Мол, любим-помним. Я уже не говорю о подарке. Я не скажу, о чем мечтал. Я не желаю видеть эту коробку. Всё! Я обиделся. Мне сладковато больно. Я пробую кончиком языка. Я расшатываю и страдаю. Я ковыряю пальцем ранку. Я не даю ей зарасти, срываю корку. А под ней опять… Опять…
Как они могли? Нет. Как они могли… Уже одно то, что я это предвидел. Я знал, с кем имею дело. Ну и черт с ними. И черт со мной. Плевать!
И вдруг звонок, потом дверной.
Внесли коробку…
Господи… Да это ж то, о чем мечтал.
Ушли…
И я опять стал благодарен.
А было так мучительно приятно.
– Почему бы вам не написать что-нибудь серьезное?
– Пишу… Вы меня как раз оторвали…
– Что пишете?
– Детектив… Участковый инспектор раскрывает убийство и не может никак раскрыть.
– И что же? Он раскрывает в конце?
– Нет. Не может.
– Так… Простите… А где происходит действие?
– У нас.
– А в чем детектив?
– Вот в этом.
– А у него улики есть?
– Все. И отпечатки пальцев, и пистолет, и гильзы. И труп.
– А убийца?
– А он и не прячется.
– Так в чем же дело?
– Вот в этом.
– А в чем интрига?
– В родственниках убитого. Они борются за наследство, а все наследство украдено.
– Так в чем интрига?
– Ну, ходят они в милицию, пристают, обрыдли всем. Их в конце посадят.
– А убийца?
– А что убийца?
– Он прячется?
– А зачем? Он же убил с согласия участкового и по его наводке.
– Так где же интрига?
– Как где? Здесь, у нас, в Москве.
– И чем вы хотите заинтересовать читателя?
– А чем я могу его заинтересовать? Денег у меня нет.
– А правда восторжествует?
– А я откуда знаю? Сам жду.
– Но вы же автор!
– Ну и что? Разве я живу в другой стране?
– Значит, у вас так… Милиция преступление раскрыть не может. Убийца на свободе. Семья убитого в тюрьме. Участковый – соучастник… В чем же детектив?
– Вот в этом.
– И все это ничем не кончается?
– Назначают нового министра МВД.
– Вот. Он находит преступников?
– Нет.
– А кто наказан?
– Прохожие.
– И для чего это все нужно писать?
– Чтоб их всех избрали в Государственную Думу.
– И изберут?
– Обязательно.
– Почему?
– Ну, у меня в романе население ошибочно считает, что лучше избрать преступника, чем милиционера.
– И вы думаете, вашу книгу будут раскупать?
– Уже раскупили.
– Кто?
– Избирком.
– Так вы ж еще не закончили?
– Они сами закончат.
– Ну поздравляю. Это серьезная работа.
– Спасибо. Они тоже так сказали.
– А что вы потом будете писать?
– Комедию.
– Тоже детектив?
– Обязательно.
– Что происходит?
– Все пьют.
– Где?
– Здесь.
– Я надеюсь, следить будет интересно?
– Нет.
– Смешно?
– Нет.
– А чего же писать?
– А чего же не писать?
Когда мне сказали, что у меня плохой характер, я у себя нашел.
Когда сказали, что я талант, я у себя нашел.
Сказали, что бездарен, я у себя нашел.
Сказали, что хороший человек – я нашел.
Болтлив – нашел.
Молчалив – нашел.
Жаден – нашел.
Нуден – нашел.
Весел – нашел.
Пью – нашел.
Не пью – нашел.
Писатель – нашел.
Не писатель – нашел.
Видимо, я что-то среднее.
Вот кем быть не хочется.
– Михал Михалыч, научите меня шутить. Ну хотя бы в компании. Дома я обойдусь.
– Ну значит, так. Для этого должно быть хорошее настроение.
Для хорошего настроения необходимо… Чтоб здоровье было нормальное, чтоб в семье было все в порядке или чтоб кто-то пошутил до того, как вы вышли из дому. Или чтоб в стране все было хорошо. В общем, надо прийти в хорошем настроении.
Можно выпить чуть-чуть, но не добавлять.
Выпить, чтоб пошло.
Ознакомительная версия.
