Кейси Майклс
Очаровательная плутовка
Пока титулованные британцы шли на битву с Наполеоном и его великой армией, в истинно британском стиле оберегая военную форму под зонтиками, их патриотическая страсть смешивалась со здоровым аппетитом и жаждой впечатлений, война не казалась желанным романтическим приключением.
Теперь же, когда Наполеон был сослан на Эльбу, война закончилась.
Принц-регент — Принни для своих друзей и уже большая шишка для всех остальных, никогда не проводивший длинных холодных ночей с пустым животом и не встречавшийся лицом к лицу с противником в рукопашном бою, был занят своим любимым делом — праздновал победу, давая прием с истинно королевским размахом.
Это событие совпало с организованным лондонцами празднествами, которые начались в январе и дошли до своего пика в июне, благодаря визиту царя, а также Блюхера, старого алкоголика, очень полюбившегося англичанам. В те дни в Лондоне можно было встретить и прусского короля Фридриха, и графа Платова, доблестного командующего Козакова, изгнавшего Наполеона из Москвы, и многих других светил, которых Принни старательно пытался впечатлить размахом празднеств, новой военной формой и своей монаршей щедростью.
Ко второй неделе июня все регентство Лондона задыхалось в лихорадке. Обычная толкотня и суета делового города возросли в тысячи раз, что особенно усиливалось, когда высокопоставленная особа была настроена развлекаться.
Для прожженных боевых ветеранов битв при Саламанке и Бадахосе, таких как Флетчер Белден, который в это время подпирал стену в очень душном, переполненном бальном зале, все эти разодетые люди вокруг него, хихикающие женщины, наслаждающиеся торжеством, их легкомыслие — все казалось невероятно тупым, унылым и бессмысленным. Повернувшись спиной к толпе, он направился к игральным столам в надежде утопить свою тоску в бутылке старого доброго вина.
— Лаванда, кому лаванду?..
— Печеные яблоки!
— Спелая вишня!
— Надоели стулья? Выбросьте ваши старые стулья!..
— Молоко-о-о! Свежее молоко-о!
Флетчер Белден простонал, подавив приступ тошноты, и постарался глубже зарыться в мягкую подушку.
— Моллюски, живые моллюски!
— Старые вещи, мэм?
— Покупаю старые вещи!
— Моллюски!
Шлепок упавшей на пол подушки оказался значительно громче, чем можно было ожидать от столь легкого предмета. Флетчер с трудом слез с кровати и возмущенно дернул витой шнурок от колокольчика, так безжалостно тряхнув это безобидное устройство, что оно упало ему на плечи.
— Бэк, — возмущенно воскликнул Флетчер, с трудом преодолевая несколько метров, волоча за собой кисточку от запутавшегося вокруг его ног шнурка и прикрывая наготу широким халатом бордового цвета, найденным на прикроватном стуле.
— Бэк!
Дверь на лестничную площадку городской квартиры Белдена приоткрылась, впуская одновременно сноп солнечных лучей и рыжеволосого мужчину с помятым лицом, по виду примерно такого же возраста, что и его тридцатитрехлетний хозяин.
— Бушуешь, Флетч? Отлично-отлично! Выглядишь словно лошадь, на которой проскакали десять миль и поставили в стойло мокрой. Но это даже хорошо. Это напоминает мне, как же сильно не хватало твоего острого языка, пока ты шлялся по Пиренеям.
Флетчер смерил остряка презрительным взглядом, запустив пятерню в свою взъерошенную шевелюру соломенного оттенка.
— Эх, смертник! Юмор перед завтраком — это как раз то, что мне было нужно! Странно, что ты все еще служишь мне, ведь из тебя вышел бы превосходный комедиант. Может, тебе пора оставить столь скучное занятие и нацарапать какую-нибудь книжонку? Все-то ты про всех знаешь. Хотя Джордж уже сделал что было возможно. Нет, все-таки Англии вполне достаточно одного Байрона.
— Ой-ой, — простонал Бэк, пересекая комнату и неуклюже нагибаясь, чтобы поднять с ковра оборванный шнурок. — Мы не в настроении с утра, не так ли? Прошлой ночью было слишком весело, друг мой? Только не говори, что тебе не понравился ужин в ратуше. Неужели герцогиня Кэтрин или Олденбург постоянно прерывали музыку? Это, конечно, сущий ужас, если они будут заставлять гостей выслушивать свои нелепые речи.
— Пятнадцать тостов, Бэк! Нас заставили выпить пятнадцать тостов! Кажется, Принни сошел с ума. Бедный старый Блюхер снова провел остаток ночи под столом. Я приложил все возможные усилия, чтобы не составить ему компанию.
— Как я понимаю, бедный старый Блюхер всегда оказывается под столом.
Последнее замечание Бэка Флетчер пропустил мимо ушей. Он подошел к открытому окну, с тоской взглянул на площадь сквозь тяжелое полотно драпировки и резко захлопнул створку.
— Проклятье! Отправить бы ко всем чертям весь этот кошачий концерт. Пора бы начать выбрасывать на улицу содержимое ночного горшка. На поле брани заснуть легче, чем спокойно вздремнуть на рассвете в Майфайр. Какой черт потащил меня на бал после приема в ратуше? Видимо, я лишился последнего рассудка.
Бэк тем временем спокойно уселся на край измятой постели и выставил свою негнущуюся левую ногу так, чтобы Флетчер не мог не смотреть на нее. Флетчер ждал, когда же Бэк начнет говорить. Он отлично знал эту позу, означающую, что Бэк что-то задумал. На этот раз Флетчер решил быть достаточно мудрым, чтобы промолчать.
— Не желаешь ли кофе, Флетч? Я вынужден тебя оставить, вдруг служанку, у которой ты пользуешься таким успехом, смутит мое присутствие и помешает ей невинно подавать тебе кофе. — Бэк небрежно теребил в руках оборванный шнурок от звонка, следя за реакцией Флетчера. — Хотя если ты пообещаешь мне вести себя прилично, я буду настолько любезен, что останусь.
Флетчер опустился в кресло напротив, глядя на размочаленный конец шнурка, который Бэк продолжал вертеть перед его носом, покачал головой и горько усмехнулся:
— Может, тебе стоит связать мне этим руки… Хотя, пожалуй, это лишнее. Боюсь, что хватка у меня уже не та.
На этот раз головой покачал Бэк. Никто не знал Флетчера лучше, чем он. Они были вместе с тех пор, когда оба бегали еще в коротких штанишках. Флетчер Белден не был нытиком. Наоборот, он один из самых остроумных и здравомыслящих людей из тех, кого знал Бэк. Он мог бы достичь больших высот в бизнесе или политике. Слуга, а главное друг, был в этом более чем уверен.
— Брось, Флетч, ты устал, — произнес он с искренним сочувствием в голосе. — Только подумай, ты вернулся с войны, где никогда не прятался за спины солдат и хлебнул лиха наравне с ними. Развлекись как-нибудь, поспорь с Винсентом Мейхью, что женишь его на какой-нибудь красотке, которая с твоей помощью влюбится в него за неделю. Как дворянин, ты сможешь сделать это, даже если это навсегда разобьет твое сердце. Ты станешь королем салонных сплетен! Будешь большей сенсацией, чем Великий лондонский пожар! Конечно, ты устал, каждый на твоем месте чувствовал бы то же.
