Тереза Медейрос
Грешная любовь
Англия, 1805 год
Тишину на чердаке конюшни неожиданно нарушил женский стон. Катриона Кинкейд удивленно вскинула голову, и дремлющий пушистый комочек на ее плече недовольно замяукал. Но сердитый писк котенка тут же заглушил новый женский стон. На этот раз к нему добавился хрипловатый мужской смешок. Жаркая дрожь любопытства пробежала по спине Катрионы. Кто бы это мог быть?
Помогая себе локтями, Катриона поползла на животе сквозь косые лучи солнца, пробивающиеся через крышу конюшни. Не желая расставаться с любимой книгой, она зажала томик в руке, что сразу усложнило задачу, да еще и потревоженный котенок, как настоящий хищник, вцепился ей в волосы. Но Катрионе не терпелось узнать, чей игривый смех и учащенное дыхание нарушили ее уединение, поэтому она придвинулась ближе к краю чердака и прижалась глазом к большой щели между досками.
Даже в полумраке конюшни распущенные светлые волосы ее кузины сияли, словно корона, вокруг залитого румянцем лица. Прижатая к двери, Элис стояла в объятиях офицера флота его королевского величества. Незнакомец покрывал страстными поцелуями ее белую шею. Откинув голову назад и прикрыв глаза, кузина с явным удовольствием отдавалась ласкам. Влажный рот Элис был полуоткрыт, как будто она изнемогала от жажды.
Необычайное зрелище до крайности поразило Катриону. Никогда еще она не видела кузину в таком виде. Элис отличалась тем, что особенно ревностно следила за своей внешностью, но сейчас шлейф ее платья был изрядно помят, а на щеках виднелись следы размазанной пудры. Должно быть, этот ее новый удалой кавалер — большой мастер очаровывать молодых девушек.
Затем любопытный взгляд Катрионы сосредоточился на незнакомце. Ослепительно белая рубашка обтягивала широкие плечи, тугой пояс подчеркивал тонкую талию. Белые панталоны плотно облегали мускулистые мужские ноги и были заправлены в сияющие черные ботфорты. Темно-синий мундир морской офицер небрежно накинул на дверь конюшни.
Катриона обратила внимание не только на скульптурное совершенство бедер незнакомца. Еще больше ее взволновала особенная грация движений мужского тела. Когда офицер пылко прижимался к шее Элис, он проделывал это нежно и просительно и в то же время настойчиво и требовательно. Казалось, это стройное искушенное мужское тело сотворил для таких греховных занятий сам Господь. Или же сатана… Внезапно незнакомец поднял голову и впился страстным поцелуем в приоткрытые губы Элис. У Катрионы, потрясенной такой откровенной любовной сценой, совсем перехватило дыхание. Даже в самых греховных мечтаниях она не могла вообразить, что поцелуи могут быть такими! Тетя Катрионы вечерами позволяла дядюшке лишь скупой поцелуй в щеку, после которого супруги привычно расходились по своим спальням. Катриона осторожно прикоснулась кончиками пальцев к своим дрожащим губам, пытаясь представить такой же жаркий поцелуй, ощутить его пьянящую власть. Когда-то в далеком детстве ее родители щедро дарили ей нежные объятия и ласковые поцелуи, но с тех пор, как она стала жить в семье дяди, никто из родственников ни разу даже не поцеловал ее хотя бы в лоб.
Между тем беззастенчивый обольститель продолжал наступление на Элис. Катриона заметила, как его изящные длинные пальцы проворно скользнули в кружевное декольте платья совсем потерявшей голову кузины. В ответ на нескромное вторжение Элис лишь пробормотала что-то протестующим голосом, однако решительных возражений бесстыдным действиям офицера от нее не последовало. Катриона на несколько мгновений зажмурила глаза. Ей почему-то вспомнилось недавнее происшествие за завтраком. Тогда кузина так яростно набросилась на нее лишь за то, что Катриона взяла с тарелки последний кусочек копченой селедки. Недолгий протестующий шепот Элис быстро сменился сладострастным стоном удовольствия. Она даже выгнулась всем телом, подставляя пышную грудь искусным пальцам мужчины.
Первым желанием Катрионы было отвести взгляд от этой возмутительной картины. Но она не смогла. Слишком давно Катриона не видела столь завораживающего зрелища. Последний, удивительный случай, поразивший ее, произошел в саду Воксхолл-Гарденз, когда воздушный шар месье Гарнерена упал прямо на толпу, визжащих от испуга молодых дам.
Ловким движением, словно они с Элис исполняли па в менуэте, незнакомец повернулся и мягко увлек за собой кузину прямо на копну сена, лежащую совсем близко от наблюдательного пункта Катрионы. На мгновение яркие блики солнечных лучей осветили лицо офицера, но девушка не успела толком рассмотреть его. Катриона с трудом сдержала вздох разочарования, обнаружив, что парочка совершенно исчезла из виду. Неожиданно ей в голову пришла странная мысль, что можно не сомневаться в победе Британии над наполеоновским флотом, если морские офицеры управляют боевыми кораблями хотя бы отчасти так же умело, как это получается у них с женщинами.
Шуршание сена и снимаемой одежды с новой силой разожгло любопытство Катрионы. Осторожно приподнявшись, она переместилась ближе к краю чердака и заглянула вниз.
Она совершенно забыла про котенка, но тот вновь напомнил о себе: острыми коготками вонзился ей в затылок. Подавив стон от внезапной боли, Катриона осторожно выдохнула и ухватила котенка рукой. Но в этот момент взметнувшееся облачко пыли от сена попало ей в нос. Катрионе нестерпимо захотелось чихнуть. Даже если бы Господь одарил девушку тремя руками, ей едва ли удалось бы одновременно держать вырывающегося котенка, подавлять рвущееся из легких чихание и сохранять равновесие тела в такой неестественной позе.
Через пару секунд, нелепо размахивая руками, Катриона рухнула с чердака и упала прямо на мощную спину незнакомца, уже готового расположиться между белеющих стройных ног кузины.
Саймону Уэскотту в первое мгновение показалось, будто сам адский огонь обжег его обнаженную шею. Ему неоднократно уже приходилось чувствовать себя в роли грешника, и, вероятно, нынешний случай не станет последним. Его жизненный опыт авантюриста научил Саймона, что разгневанные папаши, самозваные блюстители нравственности своих дочерей (не важно, подлинной или воображаемой), намного более опасны, чем даже обманутые мужья. Вообразив, что на спину к нему обрушился как раз такой папаша, Уэскотт приготовился ощутить на горле захват крепкой мужской руки.
Однако напавшее на него существо просто лежало сверху и тяжело дышало ему в шею, словно измученное болезнью животное.
Недоумение Саймона еще больше усилилось, когда он почувствовал, как еще что-то живое копошится у него на голове, приводя в беспорядок недавно уложенные волосы. Офицер недовольно поморщился. Боже правый, неужели на него упала одна из лошадей графа? Уэскотт с осторожностью протянул руку и снял с головы маленького агрессора. Он держал котенка за загривок, стараясь не дать воинственно выпущенным коготкам возможности поцарапать его. Пушистый рыжий комочек злобно шипел и фыркал, словно маленький бесенок.
